Юрий Сенкевич - Путешествие длиною в жизнь Страница 37

В это время мы проснулись от всего этого шума, вышли наружу… И здесь Игорь, интеллигентный человек, так нас "припечатал" на родном нашем языке, что…

— Вы что же такое устроили?

— Ничего особенного. Просто съездили на "Обь". А в чем, собственно, дело-то?..

— Кто вас туда отвез?

— Ну какая тебе разница? Не помню…

Конечно, мы поступили нехорошо, и Игорь был прав, делая нам "разнос". Мы были просто обязаны предупредить команду "Оби", что покидаем судно, если хотели сохранить в тайне от нашего начальства свою поездку. И нам еще просто повезло, что в суматохе пересменки, передачи дел одной экспедиции другой, все случившееся "спустили на тормозах", иначе последствия для нас могли бы быть не самые приятные. Действительно, это происшествие было не таким уж безобидным: исчезновение трех людей — дело не просто серьезное, а чрезвычайное…

Шел декабрь, первый месяц антарктического лета. Постепенно ледовая обстановка начала улучшаться, и "Обь" приблизилась к берегу. А когда припайный лед освободил залив, смог подойти и "Профессор Зубов", недавно построенное научно-исследовательское судно со многими лабораториями и хорошими условиями для работы. Корабль был назван в честь выдающегося океанолога и полярного исследователя Н.Н.Зубова. На этом судне мы должны были идти в Ленинград. Вместе с нами возвращался и Е.К.Федоров, а "Оби" предстояло еще совершить плавание вокруг Антарктиды: А.Ф.Трешников "делал смотр" нашим полярным станциям, которых тогда в Антарктиде было несколько.

Мы перебрались на новое судно, где нас поселили в двухместных каютах. Потом с Сашей Завадовским пошли искать место, где бы можно было разместить наше оборудование, чтобы в пути продолжать свои исследования. Помещение для нас нашли, несмотря на то, что на "Профессоре Зубове" имелось немало других научных работников. Нас же, полярников, было около двухсот человек. По моей просьбе старший помощник капитана даже на время включал специальные успокоители качки, чтобы мы могли проводить исследования. За время плавания мы успели обследовать всех тех, кто был под нашим наблюдением в течение года.

О результатах работы в Антарктиде говорить здесь не имеет смысла — это тема для отдельной, специальной книги. Скажу только, что такие масштабные и длительные исследования состояния организма по всем параметрам, да еще в условиях, соответствовавших 4000 метров над уровнем моря, тогда практически не проводились. Потом, уже в Москве, мы могли сравнить свои наблюдения с данными двух экспериментов, когда испытатели провели целый год в замкнутом объеме, в специальной камере, и когда другие испытатели пролежали год в постели в горизонтальном положении… Конечно, те результаты, которые были получены в Антарктиде, мы использовали в своей дальнейшей работе в институте…

У такого замечательного научно-исследовательского судна, как "Профессор Зубов", был и замечательный капитан — Иван Александрович Манн, удивительный человек, моряк старой закалки, интеллигентный, подтянутый, выглядевший как английский лорд… Пока мы шли из Антарктики, он по корабельному радио читал нам настоящие лекции по истории открытия Антарктиды, об особенностях морей, окружающих ее, о тех местах, мимо которых нам предстояло пройти.

Мы вышли из Мирного в конце декабря 1967 года, так что Новый год встретили в пути, и местом этой праздничной встречи стал остров Кергелен, точнее, архипелаг из нескольких островов в южной части Индийского океана. Здесь в Порт-о-Франсе находилась французская научная станция, где проводился широкий комплекс исследований и где зимовали ученые. Архипелаг расположен относительно недалеко от Антарктиды, поэтому природа на Кергелене суровая. Хотя в то время, когда мы подошли к нему, снега там не было, так как наступило полярное лето, но все равно особенно приветливыми здешние места не выглядели — скалы, ветры, беспредельный океан. Жизнь здесь, в отдалении от материков, не назовешь веселой. Поэтому нашему приходу французские исследователи очень обрадовались: визитами гостей они были не избалованы.

Они нас уже ждали, так как еще на подходе к Кергелену мы связались с ними по радио. Наш "Профессор Зубов" не мог подойти близко к берегу и стал на рейде, а мы сообщались с островом с помощью небольших мотоботов типа понтончиков. Мы тоже обрадовались после целого года сидения среди льдов и снега возможности встретиться с новыми людьми, получить новые впечатления.

Всем желающим предложили осмотреть этот высокоширотный остров и станцию, расположенную на нем. Вместе с другими я тоже сошел на берег, и первое, что меня поразило, было лежбище морских слонов. Огромные, метров десяти, животные грелись на солнце. Они тогда линяли и видеть, как они чесали себя ластами, было очень занятно. Мы попытались приблизиться к ним и сразу услышали внушительный рык, которым слоны пытались нас отогнать. Слонами их зовут потому, что когда эти животные сердятся, у них на носу появляется нечто вроде отростка, напоминающее небольшой хобот. Двигаться быстро на суше они не могут — слишком огромные, поэтому, когда морской слон хочет приблизиться к тебе, чтобы не подпустить к лежбищу, он волнообразно как бы перекатывается внутри себя.

Конечно, мы сразу же познакомились с врачом станции, который одновременно был и химиком, проводящим соответствующие научные исследования. Он пригласил нас к себе и предложил отведать вина "за знакомство". Мы, естественно, согласились — кто же откажется от французского вина? Но мы не ожидали оригинального способа появления его в наших бокалах. Мы думали, что сейчас на столе появится бутьшка, лучше, если она будет покрыта пылью или паутиной… Все оказалось совсем не так. Химик-врач привел нас в их кают-компанию, уютную, красивую, оборудованную с соответствующим расположению станции вкусом, — всё, как и должно быть у французов. "Берите бокалы, сейчас пойдем за вином", — сказал наш новый друг. "Уж не винные ли подвалы у них здесь имеются?" — мелькнула радужная мысль. Нет, мы просто прошли в соседнее помещение, что-то вроде кухоньки, врач подошел к какому-то крану, обычному, похожему на водопроводный, открыл его, и в бокал полилось… вино.

Мы были поражены. Тем не менее выпили с большим удовольствием и потом в состоянии полного восторга побежали рассказать всем нашим, что здесь имеется необычный водопровод, из которого льется красное вино. Наша полярная братия тут же потянулась к столь невиданному нами прежде источнику удовольствия и вдохновения…

Хотя у французов была такая прекрасная "приманка", Новый год мы встречали у себя на корабле. Дело в том, что принять всех прибывших на "Профессоре Зубове" наши хозяева не могли — у них для этого просто не было подходящего помещения. Поэтому было решено, что половина гостей встретит праздник на корабле, пригласив туда французов, а другая половина сойдет на берег, присоединившись к хозяевам.