Христофор Колумб - Христофор Колумб. Дневник первого путешествия Страница 37

В то время, когда адмирал был на берегу, пришел к королю один индеец, который сообщил, что два дня тому назад он видел каравеллу «Пинту», к востоку от этой бухты. Когда адмирал вернулся на каравеллу, капитан Висенте Яньес [Пинсон] сказал ему, что на острове Амига, у входа в бухту Св. Фомы, в шести лигах отсюда, он видел ревень. Это растение Висенте Яньес узнал по форме листьев и по корню. Корень ревеня на поминает большую грушу, стебель у основания имеет велико лепную желтую окраску. Ревень легко узнать по широко разветвленным отросткам стебля и плодам, напоминающим зеленые и сухие тутовые ягоды.

Понедельник, 31 декабря. Весь этот день адмирал провел в хлопотах, распоряжаясь заготовкой дров и воды, необходимых для обратного плавания в Испанию.

Он желал как можно скорее осведомить королей [о результатах этого путешествия], с тем, чтобы они отправили на поиски еще не открытых земель корабли, потому что [начатое им] [172] предприятие казалось ему, как он говорит, на диво грандиозным и прибыльным.

Адмирал здесь отмечает, что он не отправится в Испанию до тех пор, пока не будет осмотрена вся эта земля, которая продолжается на восток. Он намерен обойти ее всю, вдоль берега, чтобы лучше уяснить себе, где удобнее всего можно будет разгружать корабли, которые будут приходить из Кастилии со скотом и иными товарами. Но ему не кажется разумным при одном оставшемся корабле подвергать себя опасностям, которые могут возникнуть в ходе новых открытий.

И он сетует на то, что все несчастья и неудачи произошли вследствие ухода каравеллы «Пинты».

Вторник, 1 января 1493 г. В полночь адмирал отправил лодку на остров Амигу за ревенем. К вечеру моряки вернулись с корзинкой ревеня. Больше собрать они не могли, потому что не захватили с собой заступ. Этот ревень адмирал взял в качестве образца, предназначенного для королей. Король этой земли сообщил, что он отправил много каноэ за золотом. Возвратилось каноэ с моряком, посланным на поиски «Пинты». Моряк этот рассказывал, что «Пинту» ему найти не удалось. Он видел в двадцати лигах отсюда короля, у которого на го лове были две большие золотые пластинки. Этот король исчез сразу же, после того как к нему обратились сидевшие в каноэ индейцы. Моряк сообщил также, что видел много золота и у других индейцев.

Адмирал предположил, что король Гуаканагари запретил продавать золото христианам, желая, чтобы все оно проходило только через его руки, и что, по всей вероятности, Гуаканагари знал места, где золота было столько, что оно не имело там никакой цены. Адмирал указывает, что здесь много съедобных пряностей, более ценных, чем перец и корица. Он препоручил сбор пряностей людям, которые пожелали остаться здесь с тем, чтобы они собрали их, сколько окажется возможным.

Среда, 2 января. Утром адмирал отправился на берег, чтобы проститься перед отплытием из этих мест с королем Гуаканагари, и подарил ему свою рубашку. Затем адмирал показал королю, с какой силой стреляют ломбарды и каково разрушительное действие их ядер. Для этого он велел стрелять из ломбарды по сидящему на мели кораблю. Так поступил адмирал потому, что одной из причин его визита к Гуаканагари была беседа о карибах, с которыми вели войну индейцы этой страны. Король увидел, как далеко стреляет ломбарда и во что превратился после этой стрельбы корпус корабля — мишени. Адмирал велел морякам разыграть примерную боевую схватку и заверил касика, что теперь ему уже нечего бояться карибов, даже если они снова нападут на его земли. Все это адмирал сказал Гуаканагари, желая, чтобы король дружески относился к оставляемым здесь христианам и проникся к ним страхом. [173]

Адмирал пригласил касика и сопровождающих его людей отобедать с ним в доме, где он расположился. Адмирал отрекомендовал королю Диего де Арану, Перо Гутьереса и Родриго Эсковеду, людей, которых он оставлял здесь в качестве своих заместителей, чтобы они хорошо управляли и умело распоряжались, достойно служа богу и их высочествам.

Касик проявил большую любовь к адмиралу и очень сожалел об его отъезде. Особенно опечален был Гуаканагари в момент, когда увидел, что адмирал отчаливает от берега.

Один из приближенных короля говорил адмиралу, будто Гуаканагари приказал отлить из чистого золота статую адмирала в полный его рост. Эту статую должны были доставить королю через десять дней.

Адмирал возвратился на корабль, намереваясь сразу же выйти в море. Но ветер оказался, непопутным.

На острове Эспаньола, что у индейцев называется Бохио, адмирал оставил в крепости 39 человек и среди них, по его словам, было много друзей короля Гуаканагари.

Он назначил своим заместителем Диего де Арану, уроженца Кордовы, и Перо Гутьереса, постельничего короля и приближенного великого кравчего (despensero mayor), и Родриго де Эсковеду, уроженца Севильи, племянника брата Родриго Переса[43], со всеми полномочиями, которыми он пользовался сам от имени королей.

Он передал им все товары, которые в свое время короли велели закупать для менового торга — и было этих товаров не мало, — и, кроме того, разрешил им менять на золото все, что осталось на корабле, выброшенном на мель.

Им даны были годовые запасы зерна и сухарей, вино, артиллерийское вооружение, лодка, чтобы они могли, будучи в своем большинстве моряками, совершать в благоприятное для плавания по морю время рейды в поисках золотого рудника: адмирал желал по возвращении обнаружить на этой земле много золота и найти место, где можно было бы заложить поселение. Дело в том, что эта гавань не удовлетворяла его главным образом потому, что, по слухам, золото доставлялось сюда с востока, а следовательно, и город надо было построить восточнее, тем более, что в этом случае он оказался бы ближе к Испании (Любопытное противоречие в записях — 26 декабря отмечалось, что бухта Навидад идеальное место для сооружения крепости и что богу угодно было посадить «Санта Марию» на мель только для того, чтобы испанцы могли оценить выгоды злосчастной бухты. Неделю спустя в «Дневнике» отмечается, что бухта Навидад отнюдь не лучшее место для закладки города и крепости. А в записи от 6 января вновь отмечается, что для основания поселения нет места удобнее, чем Навидад. — Прим. перев.).

Адмирал также оставил им семена и назначил должностных лиц — альгвасила и нотариуса. Среди прочих людей, что остались на острове, были корабельный плотник, конопатчик, хороший пушкарь, знающий толк в фортификации, бондарь, портной, лекарь. Все остальные, говорит он, были моряками. [174]

Четверг, 3 января. Адмирал не отправился сегодня в путь, так как ночью, как он говорит, пришли трое индейцев из числа взятых на Гуанахани и сообщили, что наутро явятся посмотреть на испанцев много индейцев и приведут с собой своих жен. Море было неспокойно, и поэтому нельзя было послать лодку на берег. Адмирал решил отправиться с божьей помощью в путь завтра. Он говорит, что будь с ним каравелла «Пинта», без сомнения он привез бы в Кастилию целую бочку золота, потому что отважился бы продолжать путь, следуя вдоль берегов этих островов. Но имея один корабль, он не может решиться поступить таким образом во избежание помех, которые воспрепятствовали бы возвращению его в Кастилию. Между тем вернуться он должен обязательно, чтобы дать отчет королям о том, что было открыто.