Дмитрий Володихин - Рюриковичи Страница 37

Для более робкого и менее волевого человека столь сокрушительное поражение означало бы, скорее всего, конец политической карьеры. Притом карьеры, которая, собственно, не успела начаться… Почти неизбежным стал уход князя-мальчика в тень, на задворки больших стратегических «игр». Но Даниил Романович не прощал обид, не упускал своего, не сдавался ни при каких обстоятельствах. Бог наделил его фантастической энергией и великой отвагой, а мать с отцом научили драться за власть не покладая рук. Он был готов рисковать, идти на авантюры, только бы не упустить лакомые города и области.

Местное (прежде всего галицкое) боярство не желало возвращения Даниила Романовича. Но когда он подрос, соседи — венгры и поляки — сделали его своим ставленником, то есть проводником влияния в галицко-волынских землях. Именно они привели отрока в Галич в 1210 году… откуда его очень скоро вышибли собственные бояре. Очевидно, проводившееся через правителя-юношу иноземное влияние их не устраивало.

Пять лет спустя венгры добыли ему Владимиро-Волынское княжение. Тогдашний галицкий князь Мстислав Удатный, великий полководец, отдал за него свою дочь Анну и сделал зятя ближайшим союзником. Прежние друзья поляки с венграми сделались теперь врагами Даниила. Бок о бок с тестем владимиро-волынский князь бился против монголо-татар на Калке (1223). Но потом рассорился с Мстиславом и вновь стал союзником поляков.

Этот человек руководствовался при выборе друзей только одним: текущим политическим интересом. Назавтра он мог поссориться с сегодняшним сторонником и пойти на него войной, послезавтра поддержать недавнего врага, затем попросить у него помощи, а чуть погодя — вновь разорвать союз.

Во второй половине 1220-х годов Даниил Романович принялся методично увеличивать свои владения. Добыл Чарторыйск. Присоединил, наконец, вожделенный Галич, отбил венгров, желавших отобрать этот город. Но… опять его подвела нелюбовь местных бояр. Они предпочитали кого угодно, только не Даниила. Против него строили заговоры, местная знать на время даже отдала Галич венграм, но потом все-таки вернула его князю. Позднее он ввязался в большую свару с черниговскими князьями и получил могущественного врага в лице Михаила Всеволодовича. В результате Даниил Романович вновь на время потерял Галич, затем вернул его и вдобавок отобрал у поляков Дрогичин.

Лет десять, с середины 1230-х годов, Даниил Романович не слезает с седла. Он воюет без конца, то сокрушая противников, то уступая им. Как полководец он добивается громкой заслуженной славы. Делом его непрестанной заботы становится укрепление городских стен: Галицко-Волынская земля сделалась проходным двором для чужих войск. И только мощные крепостные сооружения могли спасти богатые местные города от вражеских жадных рук.

В 1240 году Даниил Романович воспользовался тем, что главный его противник на юге Руси, князь Михаил Черниговский, лишился княжения под ударами татар и бежал к венграм. Исчезла грозная сила, мешавшая галицкому князю осуществлять его планы. Он выбил из Киева слабого смоленского князя Ростислава Мстиславича и посадил там своего тысяцкого Дмитра. Для державы, созданной усилиями Даниила Галицкого, Киев являлся полезным добавлением — богатый город на окраине. Что же касается призрачного старшинства среди русских князей, то галицкий правитель относился к нему как к неисправной игрушке: ни пользы, ни удовольствия, одни хлопоты. Великокняжеский титул для него, прагматика до мозга костей, значил немного.

1240 год — время такого же триумфа и преуспеяния для Даниила Романовича, как 1238-й — для его главного «оппонента» Михаила Черниговского. И триумф этот закончился точно такой же трагедией.

Монголо-татары осадили Киев, разбили стены «пороками»[64] и в жестокой сече сломили упорное сопротивление защитников. Дмитр оказался в плену. Затем победоносные тумены вторглись на земли новосозданной державы Даниила Галицкого. Сам князь бежал к венграм, как прежде Михаил Черниговский. Две его столицы, Владимир-Волынский и Галич, пали. Но некоторые города, превосходно укрепленные, выстояли. Так, неприятный сюрприз ожидал захватчиков у Кременца, который они не смогли взять. Тяжело дался и захват Колодяжена: эту твердыню не удалось захватить силой. Лишь убедив жителей открыть ворота, враг вошел внутрь и устроил бойню. Как видно, дорого стоило штурмовать мощные укрепления городов Юго-Западной Руси. Пленный Дмитр, видя опустошение своей страны, посоветовал неприятельскому командованию поторопиться с походом на соседнюю Венгрию, сказав, что возиться со здешними крепостями придется долго, а венгры успеют собраться с силами, организовать отпор. В итоге завоеватели прошли Галицко-Волынскую землю, нанеся ей большой урон, но не разорив до конца.

Даниил Романович не сразу понял, что монголо-татарское нашествие — беда глобальная, что последствия его не исчезнут ни через год, ни через десять лет. Вернувшись из Венгрии, он принялся давить своеволие галицких бояр. Устав от борьбы с ними, князь всё чаще обращал взоры к городу Холму (ныне Хелм, в Польше). Здесь он основал резиденцию, не имевшую, как Галич и другие старые города, древних племенных корней, древнего боярства, а потому абсолютно безопасную для князя. В сущности, он следовал курсом, который когда-то проложил Андрей Боголюбский, отдавший предпочтение новому Владимиру, а не Суздалю с Ростовом — многовековым оплотам влиятельного боярства.

В советской исторической литературе боярство чаще всего изображалось как реакционная архаичная сила, мешавшая князьям устанавливать единодержавный порядок на Руси. Но оценка деятельности этого общественного слоя не должна быть столь прямолинейной. Русские князья XII–XIII и, во многом, XIV веков истощали силы страны в междоусобных войнах, тратили деньги и людей, мало сообразуясь с интересами областей, доставшихся им под руку. Так что боярство, «толкаясь» с князьями, отчасти выправляло этот перекос, проводя требования своей земли. Как Даниил Романович, так и его отец мечтали об увеличении своих владений, без конца воевали, приводили к себе на помощь иноплеменников или же вызывали своей политикой их вторжения. Много ли имелось у их собственной аристократии поводов любить и уважать их?

К середине 1240-х годов Даниил Романович вырастает в фигуру общерусского масштаба. В 1245 году под Ярославом он разбивает коалицию венгров и черниговцев, попытавшуюся вытеснить его из Галича. Видя опасность от молодой и воинственной литвы, он то пытается умирить ее, женившись на племяннице литовского вождя Миндовга, то идет на врага войной. Но литва, покуда она не успела консолидироваться, — еще не самый серьезный противник его державы. Несколько походов князя на литву и ятвягов заканчиваются большим успехом.