Александр Колпакиди - Суперфрау из ГРУ Страница 37

Расстроенная, она вернулась в Мукден. Иоганн и Миша ужинали, напарник кормил мальчика кашей с ложки. Она остановилась в дверях, любуясь трогательным зрелищем. От ее внимательного взгляда не укрылось, что Иоганн был обрадован — он уже начинал тревожиться из-за ее долгого отсутствия. Но, когда Урсула рассказала ему, почему задержалась, он помрачнел.

— Ты уверена, что ждала там, где надо и в условленное время? — спросил он даже с каким-то подозрением. Неудач в работе он не переносил.

— Вполне, — несколько резко ответила она. — Будем ждать — через четырнадцать дней резервная встреча.

Ближайшие дни они посвятили поискам квартиры. Вначале поиски были безуспешными: все пустые квартиры конфисковали японские чиновники. Свободными оставались лишь богатые виллы сбежавших китайских генералов.

— Может, снять виллу? — пошутил как-то Иоганн. — На троих в самый раз…

Он молчаливо предполагал, что Урсула поселится вместе с ним, и был очень уязвлен, когда она отказалась. Он знал, что Урсула неравнодушна к тему, и сам любил ее — так в чем же дело? Но у женщины были свои соображения. Отношение к Иоганну не лишило ее разума. Она понимала, что ее друг принадлежит к тем людям, которым во всем надо подчиняться. Когда дело касалось работы, она с этим соглашалась, хотя он порой требовал слишком много — но, в конце концов, он был не менее безжалостен и к себе. Но в семейной жизни это ее не устраивало, она хотела жить по своему вкусу, а не по его указке. Урсула понимала, что любовь любовью, но они с Иоганном мало подходят друг другу. Ему была нужна простая хорошая женщина, которая жила бы с ним одной жизнью. Бороться за то, чтобы его изменить, она не хотела. Тем более что их психологическая несовместимость могла поставить под удар работу.

В конце концов, Иоганн нашел себе комнату у одной немецкой супружеской пары. Дела их шли неважно, хозяева постоянно ругались друг с другом из-за материальных трудностей. «Вот и у нас была бы такая же жизнь», — думала Урсула, навещая Иоганна.

Ей комната не годилась. Для установки передатчика требовалась отдельная квартира. Что же делать, неужели транжирить деньги и снимать виллу? И тут, осмотрев одну из вилл, которая принадлежала родственнику генерала Чжан Сюэ-ляна, она в последний момент обратила внимание на небольшой каменный садовый домик. Слуга заулыбался и объяснил:

— Там жила любовница хозяина. Хозяин приходил к ней по подземному ходу, который соединяет виллу и дом…

— Ведь твой хозяин уехал? Значит, никто не подумает, что я его любовница, и моя репутация вне опасности. Могу я осмотреть домик?

Слуга долго искал нужный ключ. Наконец, нашел, и Урсула, поднявшись по каменным ступенькам, обнаружила за входной дверью три маленькие комнаты, обшитые деревянными панелями. Под домом была расположена кухня, помещение для слуг и выход в подземный коридор. Отопления, ванны и туалета не было (туалет располагался на улице, купались в чане). Зато входную дверь охраняли два каменных изваяния зверей.

Домик показался Урсуле вполне подходящим, хотя потолок был несколько низковат для устройства антенны. Слуга написал генералу в Пекин, и тот ответил согласием. За тридцать марок в месяц Урсула могла поселиться в домике. Там была тахта, которая стала ей кроватью. Остальную мебель она выбрала на вилле. Для Миши купили детскую плетеную мебель, приобрели и железную печурку. На письменном столе из тикового дерева она, как и везде, где жила, поставила фотографию озера Шлахтензее.

Квартира оказалась удачной и вполне подходила для работы. Помещения для слуг располагались под домиком, в подвальном этаже. Она закрывала дверь, и никто не мог внезапно войти к ней, никто не мог и заглянуть в окно, тем более что на ночь окна изнутри закрывались жалюзи. Участок с домом отделялся стеной от немецкого клуба, ветви высоких тополей нависали над двором.

Сразу после прибытия кресла с трансформатором Иоганн начал собирать передатчик — марки «Хартлей», с тремя шкалами переключений. Он оказался чересчур громоздким, и разбирать его каждый раз было невозможно. Кроме выпрямителя с громоздким трансформатором и больших радиоламп, в него входила еще и толстая медная труба, которую Иоганн согнул вокруг пивной бутылки. В то время одни катушки занимали больше места, чем весь передатчик десять лет спустя. Для передачи Урсула приспособила две линейки: нижнюю бронзовую с китайскими иероглифами и верхнюю деревянную с катушкой из-под ниток. В отверстие катушки был ввернут винт, и она служила ключом. При работе ключом винт касался бронзовой линейки. Один провод присоединялся к ключу, другой — к линейке. Каждые две-три минуты ключ к шифру менялся. Урсулу занимало: что означает надпись на линейке. Как оказалось, там было написано: «Кто познает мудрость понятий «смысл» и «жизнь» во всей их глубине — проживет пятьсот лет».

Передатчик они спрятали в сундук, который Урсула привезла с собой из Шанхая. Сверху положили доску, а на нее — одежду. Сундук по своим размерам как раз помещался под письменным столом, который Урсула взяла с виллы. Стол был очень большой и тяжелый, и сундук большой и тяжелый, окованный металлическими обручами, с надежным замком. Впрочем, сундук имелся в каждой семье и поэтому нисколько не привлекал внимания — хотя при основательном обыске передатчик, конечно, без труда обнаружили бы. Но они считали, что при уровне развития секретных служб города Мукдена этого хватит.

Еще до установления передатчика Урсула встретилась с сотрудником одной советской организации. Он был горбат, с прической ежиком. Она передала ему зашифрованную информацию и получила также зашифрованный ответ. Как оказалось, это был тот самый человек, которого Центр, еще до ее отъезда из Москвы, просил узнать, есть ли в Мукдене синолог по имени Фукс.

В то время шифр, которым пользовалась Урсула, отличался от системы, описанной Максом Кристианом в книге «Доктор Зорге радирует из Токио». В качестве второго ряда складываемых цифр они использовали фразы из одной книги, буквы которой переводили в цифры в заранее обусловленном порядке. Первой информацией от Урсулы стало сообщение о неудавшейся встрече с Ли, и к неодобрению Иоганна добавилось недовольство Центра. Это было первое самостоятельное задание, и разведчики его не выполнили.

Из своей квартиры Урсула дважды в неделю выходила на связь. Впрочем, информацию она передавала не каждый раз, но все равно надо было выходить в эфир, чтобы принимать сообщения. Если возникали помехи, то связь возобновлялась в следующую ночь. Потом, уже когда Урсула вернулась в Москву, ей сказали, что радистка она хорошая — передачу ведет в хорошем темпе и безошибочно. Зато плох был сам передатчик — слишком слабый и несовершенный. Несмотря на то, что их партнер находился не в Москве, а во Владивостоке, связь все время прерывалась. Она то и дело прекращала передачу, чтобы спросить: «Ты меня хорошо слышишь?» — получала отрицательный ответ, и все приходилось начинать сначала. То же самое получалось и с приемом. Так что даже небольшая по объему ночная работа затягивалась на долгие часы. Иной раз по две ночи подряд она билась над приемом информации. После этого тут же приходилось заниматься дешифровкой, так как долго хранить зашифрованную информацию было запрещено. А в семь утра просыпался Миша…