Андрей Калиниченко - В небе Балтики Страница 37

На это приветствие младший лейтенант Г. Д. Дореули ответил: "Мы еще беспощаднее будем уничтожать врага до тех пор, пока видят наши глаза, пока бьется наше сердце".

Летчик Георгий Давыдович Дореули сдержал свое слово. Получив задание разбомбить скопление вражеских танков и пехоты, он вместе со своим экипажем поднялся в воздух и сделал все возможное, чтобы бомбы легли точно в цель. Боевая техника фашистов была превращена в груду металлолома. Сильный огонь зенитной артиллерии противника не помешал храбрецам до конца выполнить задание. Осколком снаряда был ранен стрелок-радист Севастеев. "Скорее на аэродром!" - решил Дореули и, развернув самолет, дал полный газ. Он выжимал из машины все, что она могла дать. Жизнь Севастеева была спасена - на аэродроме ему быстро оказали медицинскую помощь.

Летом 1941 года вся Эстония пылала в огне.

Трудное было время. Наши войска отступали. В августе гитлеровцы вышли на побережье Финского залива, а в сентябре - на ближние подступы к Ленинграду. Городу угрожала серьезная опасности. На его защиту была брошена вся авиация. 73-й авиационный полк Краснознаменного Балтийского флота перебазировался под Ленинград. Оперативно он вошел во 2-ю смешанную авиационную дивизию ВВС Красной Армии и почти всю свою боевую работу вел в интересах наземных войск. Его главной задачей было уничтожение живой силы и танков противника на подступах к Ленинграду.

На исходе одного из августовских дней 1941 года в полк поступили свежие данные, добытые нашей воздушной разведкой: в районе города Ушаки обнаружено около 20 немецких танков. Видимо, они сосредоточивались здесь для решительного броска на Ленинград. Экипажи только что возвратились с боевого задания и не были готовы к немедленному вылету. Многие самолеты имели повреждения. Чтобы привести их в порядок, технический состав напряженно трудился всю ночь. На рассвете, когда разведка подтвердила прежнее место нахождения танков, бомбардировщики поднялись в воздух. К цели их повел полковник Крохалев. На маршруте пристроились истребители прикрытия МиГ-3. Пока все шло как положено, и командир полка был .доволен. Одно лишь его тревожило: не опоздать бы, не расползлись бы обнаруженные танки. И наши летчики успели. Штурман старший лейтенант Д. Н. Фомин первым заметил цель.

- Боевой курс сто сорок градусов! Держать скорость и высоту! скомандовал он ведущему.

Слева и справа появились разрывы зенитных снарядов. С каждым залпом они вспыхивали все ближе. Но ведомые отлично выдерживали строй. Люки девяти бомбардировщиков открылись почти одновременно. Это четко сработали штурманы по сигналу флагмана.

Дмитрий Фомин выполнил наводку и нажал боевую кнопку. Вслед за ведущим бомбы сбросили все ведомые. Пятьдесят четыре стокилограммовые бомбы разорвались в центре стоянки вражеских танков.

Бомбардировщики уже разворачивались на обратный курс, когда их атаковала большая группа "мессершмиттов". "Миги" вступили с ними в бой. Завертелась карусель, которая вскоре откатилась вправо и поднялась выше бомбардировщиков. И все же двум "мессерам" удалось прорваться к строю и поджечь один Ар-2. Затем последовала новая атака снизу, и загорелся второй наш самолет. Крохалев дал команду:

- Командирам звеньев перейти на бреющий.

А в это время его воздушный стрелок-радист сержант Кулев доложил:

- У нас в хвосте "мессер".

Командир полка резко бросил машину вправо, затем заскользил влево, пытаясь уклониться от вражеского огня. Но фашист цепко висел в хвосте бомбардировщика, повторяя его маневры, и вел огонь из двадцатимиллиметровой пушки. Стрелок-радист отчаянно отстреливался, однако огонь его малокалиберного шкаса не достигал цели. Вдруг он совсем замолчал..

- Почему не стреляешь? - крикнул Крохалев стрелку-радисту.

Тот ничего не ответил. Сержант Кулев был уже мертв.

"Мессершмитт" приблизился на двадцать метров и снова открыл огонь. Трассирующие пули насквозь прошивали бомбардировщик, но летчик и штурман пока оставались невредимыми.

Тогда фашист начал бить по правому мотору. Крохалев ловко уклонялся от огненных трасс, хотя маневрировал он по интуиции, а не по командам стрелка-радиста. Задняя полусфера почти не просматривалась. "Миги" вели воздушный бой выше бомбардировщиков. Им тоже, видно, приходилось туго.

Вдруг Крохалев почувствовал запах гари. Из правого мотора повалил дым, затем загорелось крыло. Языки огня быстро побежали вдоль фюзеляжа к хвостовому оперению. Самолет резко пошел вверх. Летчик отжимал штурвал от себя все сильней (почти до самой приборной доски), а машина, не слушаясь рулей, поднималась все выше. Но вот скорость начала падать. Неуправляемый самолет стал опускать нос и валиться на левое крыло. "Неминуемый штопор, мелькнула у летчика мысль, - и тогда... конец..."

- Дима, прыгай! - крикнул Крохалев Фомину и открыл фонарь.

Потом еще раз бросил взгляд на кабину штурмана. Она была пуста - Фомин выпрыгнул. Летчик встал на сиденье, перевалился через борт, оттолкнулся ногой, заскользил по плоскости крыла и, выждав несколько секунд, дернул вытяжную скобу. Парашют раскрылся. Первое, что увидел полковник Крохалев внизу, - это пылающий самолет и невдалеке от него, на зеленой полянке, белое полотнище парашюта. "Друг мой, Димка, ты уже на земле!" - позавидовал командир штурману.

А сверху на парашютиста уже пикировал "мессер". Он готовился расстрелять летчика в воздухе. Крохалев схватил стропы и подтянул к себе купол парашюта свернулся, и летчик камнем полетел к земле. "Мессер" проскочил.

Земля быстро приближалась. Полковник отпустил стропы и сразу же почувствовал рывок. Купол парашюта наполнился воздухом. В тот же миг летчик ощутил два сильных удара (в голову и левое плечо) и потерял сознание. Когда очнулся, то понял, что висит на лямках парашюта, который зацепился за макушку здоровенной сосны. В голове стоял шум, левый глаз распух и плохо видел, во рту пересохло.

Анатолий Ильич расстегнул лямки и осторожно спустился по дереву на землю. В лесу было тихо. Но кто в нем: немцы или свои? Надо уходить. Крохалев встал и осторожно пошел на восток. Встретив первую деревню, он убедился, что фашистов в ней нет. При помощи советских людей летчик добрался до своего аэродрома, где вскоре появился и его штурман Дмитрий Фомин. После короткого отдыха друзья снова поднялись в воздух.

В непрерывных боях с численно превосходящим противником полк понес значительные потери и по решению командования 24 сентября был отправлен с фронта на доформирование. Летному составу предстояло освоить новый, скоростной пикирующий бомбардировщик Пе-2.

Первые полеты на новом самолете были большим праздником для всех. Полк располагал всего тремя машинами, которые использовались с предельной нагрузкой. Когда снежные бураны заносили летное поле, экипажи летали с соседнего аэродрома.