Олег Гордиевский - Следующая остановка - расстрел Страница 38

Поскольку наше начальство всячески поощряло знакомство с девушками, я, отлучаясь по выходным дням из школы, мечтал встретить какую-нибудь симпатичную девушку. Долгое время мне не везло, и, наконец, я познакомился с приглянувшейся мне студенткой. Почти весь субботний вечер мы провели в кафе за парой бокалов вина. Вино, видимо, сильно вскружило ей голову, и она, целуясь на прощанье, так сильно укусила мне губу, что на ней осталась кровавая отметина. После ее страстного поцелуя губа у меня не только болела, но и сделалась синей. В понедельник утром, придя в класс, Надежда Александровна сразу же поняла, что к чему и с присущим женщине ехидством спросила:

— Ой, что это у вас с губой? — и добавила: — Впрочем, и так ясно.

В конце обучения нам предстояло сдать три экзамена: по языку, по основам марксизма-ленинизма и профессиональному мастерству. Для такой маленькой языковой группы, как наша, сдача шведского представляла собой чистую формальность. Точно так же обстояло дело и с марксизмом-ленинизмом. Так что самым серьезным был экзамен по профессиональному мастерству. Однако, к нашему всеобщему удивлению, вопросы, на которые нам пришлось отвечать, оказались относительно легкими. Приставленный к нам куратор так усердно гонял нас в процессе обучения, что ни один курсант на этом предмете не срезался: К моменту сдачи экзамена куратор прекрасно знал каждого из нас — мы постоянно были в поле его зрения, он по-отечески опекал нас в особо ответственные моменты, например, при вступлении в партию, бывал в семьях женатых курсантов, чтобы узнать, какая у них в доме царит атмосфера.

В последние дни пребывания в школе постоянно заходил разговор о выпускном вечере. При этом вспоминали, сколько случалось пьяных драк и разного рода дебошей на выпускных вечерах наших предшественников. Похоже, наш выпуск оказался самым трезвым из всех. Последний день в школе мы ничем не омрачили — с мыслью о предстоящей работе мы степенно разъехались по домам. В школе мне присвоили квалификацию оперативного сотрудника, а не младшего оперативного сотрудника, что было на одну ступеньку выше, и летом 1963 года я был зачислен на службу в КГБ.

Глава 6. Среди нелегалов

20 августа 1963 года я, надев свой лучший костюм и галстук, направился на службу. В небольшом домике, где располагалось бюро пропусков, мне выдали пропуск, и я прошел в главное здание КГБ, которое все работники разведслужб называли не иначе, как Центр. Основное здание Комитета состоит не из одного, а из трех сообщающихся между собой зданий. В самом старом из них когда-то располагалась Российская страховая компания («Лубянка»), а в 1918 году в нем обосновалась ЧК. Громадное строение, фасадом выходящее на широкую площадь и изображаемое почти на всех фотографиях, было построено после Второй мировой войны немецкими военнопленными. Однако самое внушительное впечатление на человека производит не фасад, а его тыльная часть — облицованная темно-серым гранитом и где на первом этаже пол выложен черными мраморными плитами. Это крыло здания отстраивалось в тридцатых годах, в тот период, когда быстро расширялся НКВД.

Первое, на что я обратил внимание, когда оказался внутри, были его коридоры и кабинеты — ярко освещенные и с отличной вентиляцией, они поражали своей безукоризненной чистотой. Мое торжественно-приподнятое настроение слегка померкло, когда я попал в отдел кадров. Поскольку КГБ организация все же военная, все совершалось здесь только на основании специального приказа, подписанного начальником того или иного управления, излишне говорить, что приказ, определяющий, в каком отделе мне служить, кадровику еще не поступил.

Сотрудник отдела кадров, приветливый молодой человек, сказал мне:

— Пока приказ на подходе, вам хорошо бы чем-нибудь заняться. Вы можете временно поработать в библиотеке, помочь отсортировать книги.

Вскоре я узнал, что в КГБ не одна библиотека, а несколько: в одной содержалась оперативная литература, учебники и брошюры, другая, самая маленькая, принадлежала Первому главному управлению, а в третьей, основной, хранилось несметное количество книг: иностранных справочников и словарей, атласов, энциклопедий, школьных учебников, а также историческая литература и даже фантастика. Никогда в жизни я не видел такого скопища книг. У меня загорелись глаза при виде огромного фолианта с репродукциями картин испанского художника-сюрреалиста Хуана Миро, лежавшего на столе посредине зала. Имя художника мне ничего не говорило, а раскрыв альбом, я просто обомлел — я никогда в жизни не видел ничего подобного. Затем, скользнув взглядом по стеллажам, я заметил на них большое количество великолепных изданий, посвященных творчеству современных художников с мировым именем, таких, как Пикассо, которые большинству советских граждан не были знакомы. Можно себе представить, какое трепетное волнение охватило меня! Среди книг я обнаружил автобиографию генерала Врангеля, командовавшего белой армией во время гражданской войны в России и защищавшего Крым, а также мемуары белоэмигрантов первой волны, изданные на Западе. «Ничего себе! — подумал я. — Только ради того, чтобы иметь доступ ко всему этому, стоит идти в КГБ!» Тогда я еще не знал, что комитетчики в эту библиотеку заглядывают очень редко — из опасения себя скомпрометировать.

А работы здесь сейчас оказалось полным-полно, поскольку в библиотеке затеяли реорганизацию, и через пару дней я почувствовал, что таскать и раскладывать по полкам книги занятие довольно нудное. Еще за день до моего поступления на службу я рассчитывал, что меня сразу же начнут готовить к нелегальной работе. Я представлял себе, как окажусь на одной из явочных квартир, а потом и на других. В одной из них у меня состоится встреча с секретарем парторганизации, к которой я приписан, в другой будут проходить мои регулярные занятия с инструктором, в третьей меня будут обучать искусству фотографирования, в четвертой — радиосвязи, в пятой, костюмерной, подберут соответствующий гардероб для нелегальной работы. Но, как оказалось, мне было уготовано заняться сортировкой и размещением книг на стеллажах.

При следующей встрече с тем же кадровиком я спросил:

— Слушайте, что происходит? Меня определили для нелегальной работы. А я чем здесь занимаюсь?

Кадровик, немного смутившись, ответил:

— У руководства планы в отношении вас поменялись. Нелегала из вас готовить не будут. Будете работать в подразделении Управления С (спецуправление, занимавшееся обслуживанием нелегалов).

На что я ему возразил:

— Извините, но я хотел работать нелегалом или в Политуправлении. Не хочу я в спецуправление.