Готтлоб Бидерман - В смертельном бою. Воспоминания командира противотанкового расчета. 1941-1945 Страница 38

Советский солдат был мастером по части добывания продовольствия и заботы о самом себе. По мере развертывания войны, когда линии, по которым шло снабжение, стали удлиняться благодаря поражениям вермахта и отходу немецких войск, Красная армия снабжала себя в основном за счет территорий, которые занимала в данный момент. Вооруженный автоматом с объемистым магазином, одетый в форму, отвечающую местности, и живущий на скудной диете из того, что было под рукой, русский солдат проявил себя самым умелым противником.

Вермахт пришел на просторы Советского Союза с картами и разведданными, которые оказались весьма неточными. Нередко мы пытались найти дороги на немецких картах по элементам местности, которые не существовали в природе. Четко отмеченная дорога, отнесенная к категории «улучшенных», «магистральных», на поверку оказывалась примитивной проселочной. Стало распространенной практикой использовать захваченные карты Красной армии, как только это было возможно; и эти карты, известные своей точностью, размножались полковым штабом для нашего пользования, часто с географическими названиями на обоих языках (немецком и русском).

Вермахт и Красная армия, вцепившись друг в друга, почти четыре года вели смертельную схватку, и за это время разница между двумя армиями, столь явная вначале, стала постепенно исчезать. Немецкий солдат тоже научился искусству импровизации и из необходимости жил в основном за счет земли, так как система снабжения медленно рушилась. Из практических соображений и по необходимости даже формою противники стали походить друг на друга; то же можно сказать и об оружии и тактике ведения боя. В конечном счете наши окопники легче стали отождествлять себя с врагом, с которым вели жестокий бой, чем с лощеной и утонченной армией, которую они давным-давно знали в Германии.

В начале войны были случаи массового дезертирства из Красной армии, и многие из дезертиров шли добровольно служить в наши войска по самым различным причинам. Известные у нас под названием «помощники», эти служащие до того, как были взяты в плен или дезертировали, служили в Красной армии. Многие из них добровольно служили у нас, желая избежать ужасных условий лагерей для военнопленных, находившихся далеко в тылу, за пределами юрисдикции прифронтовых войск, где они терпели бы невообразимые лишения. Существовало различие между теми помощниками, которые пришли к нам из лагерей для военнопленных, и теми, кто пережил голод и принудительный труд при режиме Сталина, а потому стал ненавидеть большевиков.

Свободолюбивый горный народ Кавказа, бродячие кочевники степей и крымские татары столетиями защищали от русских себя и свой образ жизни. Немалую роль играла и религия, так как исламские крымские татары яростно защищали свою религиозную свободу.

Среди личных вещей генерала Линдемана было несколько писем, написанных русскими «помощниками» своим родственникам, а к этим письмам был приложен официальный перевод, выполненный почтовым цензором, ефрейтором Петером Теслыком.

Алиев Намбед, полевая почта № 17433

«Не верь никому, кто скажет тебе что-то другое. Двадцать лет мы были пленниками безбожных Советов, мы голодали и трудились день и ночь. Сейчас мы изо всех сил и от всего сердца хотим помочь германской армии. Всемогущий Аллах даст нам силы, чтобы помочь разбить и уничтожить безбожного врага. Да поможет нам Аллах».

Сатейров Ветут, пп № 27076 (сап. бат., 132, 3-я рота) «С этого времени дела для нас пойдут лучше, чем когда-либо при Советах. Для нас, татар, наступает новая эра. В будущем мы уже будем работать не на других, а на себя».

Исламов Саид Налил, пп № 29787В

«Отец, 4 апреля я приехал в Крым. Здесь хорошо. Мы живем вместе с германскими солдатами, мы едим и пьем вместе. Каждую неделю мы моемся. Солдаты очень дружелюбны по отношению к нам, и здесь никогда не бывает скучно. Когда приходят офицеры, они не такие высокомерные, а очень дружески к нам настроены. Офицеры также дружны с солдатами, а солдаты уважают офицеров. Солдат никогда не мучают, совсем наоборот. Большевики всегда говорили о социализме, но когда сравниваешь, то социализм – у немцев, а не у большевиков. Настоящий социализм – в германской армии: товарищество, равенство, уважение друг к другу, справедливость и дружба. Эти качества обеспечат конечную победу».

Татарин

«Я могу тебе сказать, что 24-го партизаны с гор напали на деревни Тайган, Район и Карабузар. Потом подошли шестьдесят немцев и пятьдесят добровольцев-татар, которые сражались до следующего утра, чтобы выбить партизан из района. Партизаны украли скот, овец и лошадей».

Куртамелов Вазим, пп № 16691

«Я живу для германской армии, и вместе мы уничтожим большевистского врага. Я борюсь за свободу татарского народа и чтобы освободить исламскую религию от большевистского ига. Каждую пятницу мы ходим в мечеть и молимся. Если я выживу в этой войне, я стану деревенским муллой».

Север Натур, пп № 12963

«Дела идут хорошо, о нас не беспокойтесь. Мы уже привыкли к этой жизни, мои немецкие товарищи – хорошие люди. Их щедрость трудно себе представить после того, как мы жили при Советах. Офицеры здесь тоже живут вместе с нами. Напиши мне молитву и пришли».

Абламит Метшит, пп № 00462 (бат. разведки 132) «Мечеть вновь открыта, и все ходят молиться. Мы опять живем, как в старые времена. Аллах снова благословил нас».

Письмо, написанное женой в ответ на весточку, полученную от «помощника», описывает страдания гражданского населения.

«Здравствуй, муж мой!

Мафрем, я шлю свой привет и желаю тебе доброго здоровья. Твой сын Рослак, твоя дочь Нарья, сестра Айша и племянница Лемара тоже шлют приветы.

Мафрем, твоего брата выпустили, и он сейчас работает в селе парикмахером. От старосты мы ничего не получали. Раз в неделю мы получаем хлеб. Денег нет, и, когда мы просим помощь, староста отказывает. Не надо было тебе возвращаться на службу. Пожалуйста, не спрашивай, как мы живем, слова – ничто. Мы живем плохо. Тебе, может быть, надоело, поэтому ты оставил свою семью. Тогда можешь жить один, потому что, когда ты вернешься, не найдешь ни своей жены, ни детей».

У нас в роте был Алекс, бывший советский солдат кавказского происхождения, взятый в плен в бою одним из наших подразделений. Он никогда не видел лагеря для военнопленных, был у нас конюхом, а также исполнял обязанности повара. До самых последних дней войны он оставался верным и стойким помощником в тыловых частях. К нам также поступало много помощников из лагерей для военнопленных, которые пошли служить добровольно.