Лутц Кох - Лис пустыни. Генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель Страница 38

Можно привести десятки примеров ошибочной оценки ситуации в Тунисе и воцарившегося в связи с этим благодушного настроения в римской штаб-квартире Кессельринга и Ставке фюрера. В свое время Гитлер отбросил за ненадобностью предостережения французской разведки и превратил высадку союзнического десанта в «увеселительное сафари», а теперь уже его ближайшее окружение строило воздушные замки напрасных надежд. Ульрих фон Хассельт описывает полную дезинформированность руководящих кругов «Третьего рейха», утрату ими чувства реальности и восторженную эйфорию, сопровождавшую тунисскую кампанию от первого часа до последнего:

– Незадолго до катастрофы из Туниса в штаб-квартиру фюрера возвратился помощник Цайцлера – Вальтер Варлимонт, и. о. начальника штаба ОКВ. Мне доверительно сообщили, что он испросил аудиенции у фюрера, чтобы сообщить ему приятное известие: Тунис будет держаться до осени. Адъютант ответил: «Пожалуй, это действительно должно заинтересовать фюрера, но мы только что получили сообщение о падении Бизерты и Туниса…».

К 13 мая были подавлены последние очаги сопротивления немецких войск в Тунисе. Африка была утрачена навсегда. Сотни тысяч немецких и итальянских солдат, воевавших еще под командованием Роммеля, попали в плен. После падения Сталинграда в конце января 1943 года новая военная катастрофа стала неизбежной перспективой для Германии и ее итальянского партнера по «Оси». Поражение немецких войск в Африке изменило баланс сил в Средиземноморье и осложнило обстановку на европейской арене военных действий.

После возвращения из Туниса потрясенный масштабами поражения Роммель обреченно сказал своему другу детства некоему Фарни: «Война проиграна…». Заключительные аккорды тунисского интермеццо были ознаменованы примерами рыцарского отношения к противнику: англо-американские армии воевали в Тунисе так, как когда-то сражались в Ливии и Египте дивизии Роммеля. Впрочем, прежнее отношение к рыцарскому ведению войны претерпело изменения, об этом в своих мемуарах прямодушно заявляет генерал Эйзенхауэр. Он утверждает, что отказался принять фон Арнима или кого-нибудь еще из нацистских генералов, несмотря на настойчивые призывы офицеров его штаба «действовать в духе традиций прошлых лет». Эти слова вызвали резкое возражение фон Арнима, который с негодованием заметил:

– Хочу сделать одно замечание по поводу «приема у победителей». Я никогда не стремился к этому, а уж тем более никогда о такой встрече не просил. В ходе африканской кампании было принято относиться к противнику по-джентльменски. После впечатляющего удара под Эль-Мекили так обращался с пленными английскими генералами Эрвин Роммель. Видимо, похожее чувство владело некоторыми офицерами штаба Эйзенхауэра. После капитуляции меня пригласил генерал Александер, чтобы засвидетельствовать свою благодарность за спасение свыше 600 британских и американских военнопленных в самом конце войны. Итальянское транспортное судно «Беллуно», на котором мы собирались переправить пленных в Италию, стояло на рейде Туниса и было серьезно повреждено в результате воздушных налетов союзников. По рации я передал открытым текстом обращение к генералу Александеру с просьбой прекратить бомбежку. Во время нашей встречи генерал спросил, что он может сделать лично для меня. Я попросил его отправить такое же число наших тяжелораненых из Туниса в Италию на кораблях итальянского «Красного Креста». Александер без колебания согласился и вскоре выполнил свое обещание. К сожалению, не представилось возможности поблагодарить его за это…

Единственным обнадеживающим уроком войны в Африке стало осознание того, что, как бы ожесточенно ни сражались армии в одинаково враждебных ко всем пескам, противоборствующие стороны объединяли законы гуманности и человеческой совести. Сегодня в африканское «братство по оружию» входят ветераны обоих лагерей. С надеждой смотрю в будущее и надеюсь, что именно эта непритязательная человечность станет залогом обновления Европы и создания нового более справедливого миропорядка.

После падения Туниса в кулуарах стали задавать вопрос о так и нереализованных возможностях спасения тунисской группировки. Сталинградская катастрофа высветила характерную черту гитлеровского руководства, которая с безжалостной прозорливостью позволяла предсказать незавидное будущее защитников Африки. По мнению некоторых военных экспертов, в начале апреля 1943 года, за шесть недель до падения Туниса, при всей сложности создавшегося положения еще была возможность на самолетах и кораблях эвакуировать в Сицилию от 50 000 до 70 000 солдат без тяжелого вооружения и техники. Другие специалисты утверждали, что за четыре недели можно было бы успеть передислоцировать практически всю армию, если бы итальянский флот мог своевременно выйти в море и не повторить дюнкеркскую ошибку британцев. Гитлер и ОКВ прекрасно понимали, что в обозримом будущем фронт рухнет. Логика событий требовала отозвать войска, но фюрер, как всегда, пренебрег военно-политическими соображениями и руководствовался воззрениями престижа. Он требовал защищать «африканский Сталинград до последнего патрона» в надежде, что фон Арним окажется более внушаемым и «послушным» генералом, чем разочаровавший его Паулюс. Тунис во многом повторил трагическую судьбу Сталинграда, зловещая печать некомпетентных решений Гитлера позволяет проводить эти легко узнаваемые параллели. Приблизительно в то же время, когда Роммель стал во всеуслышание выдвигать свои требования по своевременному отступлению из Африки, диктатор был предупрежден о вполне возможной катастрофе под Сталинградом. Генштаб сухопутных войск Германии посчитал целесообразным разработать план передислокации войск, военно-транспортный отдел рассчитал необходимое для эвакуации число железнодорожных составов и авиатранспортных средств. Если бы этот план вступил в действие в начале декабря, то можно было бы рассчитывать на спасение всей Сталинградской армии вместе с большей частью ее снаряжения. Но Гитлер отклонил этот план. Когда вышли последние, возможные для начала переброски войск сроки, генштаб разработал новый план эвакуации, но уже без тяжелого вооружения. Гитлер хранил молчание. Когда прошла очередная назначенная дата, был составлен третий план. Безжалостное «нет» фюрера принесло в жертву всю Сталинградскую группировку наших войск. Гитлер приказал Паулюсу «даже не заикаться о капитуляции», и в этом заблуждении его опрометчиво поддержал любитель громких фраз Геринг, хвастливо заверявший об авиационной поддержке и снабжении окруженной армии по воздуху. Рейхсмаршал «родил» печально известный перл красноречивости: «Ничего страшного, пусть забивают лошадей и питаются кониной. Весной я пришлю самолеты и выручу их!»