Ареф Минеев - Пять лет на острове Врангеля Страница 38

К нашей фактории также неоднократно приходили медведи, нападали на наши запасы мяса. В одну из бурных пуржливых ночей медведь долго кружился у здания радиостанции, истоптал вокруг много снега. Но на радиостанции не было ни одной собаки, все они обычно находились у старого дома. В пурге собаки не почуяли зверя, и он, поболтавшись некоторое время у рации, ушел в юго-восточном направлении к морю, пройдя мимо склада мяса.

Медведи, бывало, нападали на охотников, спящих в палатках. Только присутствие духа и молниеносная быстрота действий спасали людей от верной гибели.

Во время самой охоты на медведя бывало очень много случаев, когда охотники находились на волосок от смерти.

Был случай, когда человек в буквальном смысле слова находился в зубах медведя, и только благодаря счастливой случайности он остался жив.

Весной 1933 года промышленник Паля со своим племянником Пинехаком — подростком лет 16 — отправился на охоту в район мыса Уэринга. Здесь в одном из распадков они поставили палатку и каждое утро, в поисках медвежьих берлог, разъезжались в разные стороны.

В один из дней они утром попили чай, запрягли собак и разъехались. Паля поехал вглубь острова в горы, а Пинехак перебрался на лед и ехал параллельно берегу.

За одним из мысков он увидел впереди медведицу, неторопливо шествовавшую с медвежатами. Собаки заметили медведя и бросились к зверю. Нарта шла по крепкому бесснежному льду, и Пинехак заостолить[35] ее не мог. Собаки подвозили его уже к самой медведице. Не доезжая немного, Пинехак выпрыгнул из нарты и начал второпях расстреливать медведицу. После первых же выстрелов она заметила его и бросилась к нему. Он стрелял в нее, пока она бежала, но не причинял тяжелых ранений, которые свалили бы зверя. Медведица уже подбежала вплотную. У Пинехака в магазине винтовки не осталось патронов. Пинехак бросился на лед вниз лицом и закрыл голову руками. Медведица подбежала к нему и, схватив его зубами за спину у поясницы, подняла в воздух. Собаки в это время добрались до медвежат и трепали их артелью. Те верещали, как поросята.

Не вытерпело, как видно, материнское сердце. Медведица кивком головы отбросила Пинехака, да так, что тот долго катился на животе по льду, и бросилась выручать медвежат.

Разбросав собак во все стороны, медведица неторопливо удалилась в торосы.

Собаки во время потасовки с медвежатами так перепутались в упряжи, что потеряли возможность двигаться.

Пинехак полежал некоторое время, поднял голову, осмотрелся. Увидав, что медведицы нет, зарядил винчестер, поднялся и пошел к собакам. Распутав их, возвратился обратно. И только четыре дыры на его кухлянке свидетельствовали о том, что он побывал в зубах у смерти.

Обычно мать защищает медвежат до последнего издыхания, но иногда после непродолжительной баталии с собаками, она уходит, пользуясь тем, что собаки занялись медвежатами. Такие случаи довольно часты. Поэтому некоторые промышленники не пускают на медведицу с ососками больше одной собаки. В одиночку пес, не обращая внимания на медвежат, «держит» взрослого медведя.

Но случается и обратное. Пока собаки и охотник заняты матухой, медвежата уходят далеко. Особенно часто это случается во время охоты в торосах. Медвежата бродят в поисках матери, пока не натолкнутся на промышленника. Я думаю, что оставшиеся от родительницы малыши, сами не могущие промышлять, если не попадут на человека, должны неизбежно погибнуть от голода. Туземцы, впрочем, уверяли меня, что медвежата не погибают: их подбирают другие медведицы, и они ходят с ними на правах кровных щенят.

Для туземцев период охоты на медведя является как бы праздничным периодом. В это время эскимос бросает все дела, как бы они ни были важны, и едет промышлять. Доходность охоты на медведя, при сдаче в склад только шкуры, меньше дохода от песца: хотя шкура медведя и была расценена несколько выше шкурки песца, но за медведем значительно больше забот. Сама добыча его сопряжена со многими трудами, опасностями, да и добытый медведь отнимает больше времени. Охотник, убивший медведя, чувствует себя героем. Промышленник, хорошо и успешно промышляющий медведя, считается лучшим охотником и пользуется большим уважением. Когда промышленник упускает медведя, он готов плакать, а в сторонних туземцах он теряет часть уважения.

Помнится мне такой случай. Летом 1931 года врач Синадский увидел в зрительную трубу невдалеке от берега медведя. Зверь стоял неподвижно близ воды: он как видно караулил нерпу. Синадский, будучи страстным охотником, загорелся желанием убить медведя. Я разрешил ему отлучиться с работы на время. Взяв с собой двух или трех эскимосов, бывших на фактории, он пошел на вельботе в лед. Во льду найти что-либо крайне трудно: лед, плавая все время, меняет свое положение. Они сбились с пути и не могли найти медведя. Несмотря на то, что на вельботе были значительно более опытные охотники, чем Синадский, тем не менее все негодование его жены, эскимоски Пувзяк, было обращено на него, так как он первым увидел медведя и пригласил на охоту. Она неотрывно смотрела в трубу за движением вельбота. Долго толклись охотники во льдах, несколько раз выходили на вершины высоких торосов, но медведя не видели. Наконец, признав тщетность своих попыток, они повернули обратно. Когда Пувзяк убедилась, что ее муж отказался от мысли добыть медведя, она громко сказала:

— Какой такой охотник! Все равно баба!

В ее сознании он оскорбил и осрамил ее в глазах других женщин — жен охотников.

Охота на медведя на острове и на всем побережьи Чукотского полуострова регулируется исписанным законом, которому строго следуют все охотники. Закон этот прост: «М е д в е д ь  п р и н а д л е ж и т  т о м у,  к т о  е г о  п е р в ы м  у в и д а л». Неважно, принимал ли увидевший участие в охоте или нет. Если медведя первым увидел ребенок, он принадлежит ребенку.

В то время, когда шкура медведя не имела товарной ценности, она не являлась большим приобретением. Кроме того, сила и свирепость животного при несовершенстве оружия неизбежно требовали для убийства зверя участия коллектива охотников. Натуральные формы хозяйства не могли породить в условиях севера другого обычая. Когда же шкура приобрела товарную ценность, медведь стал столь редок, что обычай этот уже не мешал, и он сохранился до сих пор.

На острове Врангеля обычай этот тоже жив, но обилие зверя, с одной стороны, и довольно крупная товарная ценность шкуры, с другой, начинают постепенно стирать обычаи.

В связи с большим количеством медведей, мы наблюдали постепенное исчезновение и другого обычая, связанного с промыслом этого зверя. Эскимосы до сих пор как бы очеловечивают медведя и иногда называют его «хозяином» или просто «человеком». Весной 1932 года я не мог поехать по острову для описи рек и сбора геологических образцов. Поехала Власова. Ее сопровождали Павлов и эскимос Анакуля. В верховьях реки Хищников они убили медведя, а двух медвежат — «Ваньку» и «Таньку» — взяли живьем и возили с собой. На следующий день, когда они работали руслом реки Мамонтовой, ехавшие впереди ее Павлов и Анакуля остановились и указывали почему-то на гору. Подъехавшая Власова спрашивает: