Николай Храпов - Счастье потерянной жизни - 3 том Страница 38

— Милый юноша! — ответил старец, — откуда Господь послал тебя сюда?

Женя еще несколько раз крепко поцеловал брата и рассказал:

— Я здешний, член ташкентской церкви, приговорен за моего Господа и Его свидетельство на пять лет лишения свободы. На воле остались жена и дочурка, а здесь, со мною в камере, есть еще наши братья: Феофанов — пресвитер и проповедник, брат Ковтун.

— О, слава Господу! — воскликнул старец, вытирая слезы радостного волнения. Я очень рад, наконец, увидеть моих родных, да еще такого юного прекрасного брата, как ангела Господня среди раскаленной печи. Дай, я еще раз тебя поцелую, дитя мое.

Затем, продолжая, сказал Жене:

— А меня зовут Гавриил Иванович Мазаев, баптист я с молодых лет.

Прерывая их разговор, к старцу подошел один из татуированных и тоном, не допускающим возражений, сказал:

— Батя! Давай-ка, закругляйся, да пора перехватить немного, уж скоро обед. — С этими словами он поднял Мазаева и подвел к нарам, где в кругу подобных ему, на шелковом покрывале был поставлен чай и всякие восточные пряности.

С тех пор, как Гавриил Иванович пришел в эту камеру, ему оказали особое расположение урки-воры, а один из них был неотступным его покровителем и усердно ухаживал за ним. В это время Мазаеву было 79 лет.

Когда он сел на нары к завтраку, окружившие его преступники с искренним расположением угощали его гостинцами, но Гавриил Иванович попросил своих покровителей и о Жене:

— Детки! Если вы уважаете меня, то уважьте и этого юношу, потому что это мой самый близкий и дорогой брат!

После этих слов урки пригласили к своему столу и Комарова, и особенно расположились к нему, когда он рассказывал им историю своей жизни и причину ареста. После чаепития Женя обратился к Мазаеву и сказал:

— Брат Гавриил Иванович! В одной из соседних камер нахожусь я с братьями-служителями, в этих местах наши встречи очень кратковременны и дороги. Поэтому я предлагаю вам перейти в нашу камеру, так как один Бог знает, сколько нам придется быть вместе, а это очень дорого, особенно для меня.

Мазаев с радостью согласился на предложение Жени, но тут ревностно загорелись сердца его татуированных покровителей, они обиделись и запротестовали. Гавриилу Ивановичу пришлось им убедительно разъяснить причину такого переселения, и те неохотно, но заручившись обещаниями дедушки Мазаева посещать их, сами собрали его пожитки.

С радостными восклицаниями братья приняли Гавриила Ивановича в свою семью. Его приход внес большое ободрение всем, особенно Жене. Весь день прошел в оживленной беседе между собой и заключенными. Осмотревшись и отдохнув в дорогом общении, брат Мазаев почувствовал в сердце побуждение к проповеди и попросил братьев помолиться за него, затем встал среди камеры и начал проповедовать.

Слово Божие от начала до конца проповеди лилось благословенным потоком и оживляло сердца многих, безнадежно опустившихся людей. На лицах преступников и отверженных, потерявших веру в человеколюбие и надежду на что-то светлое в будущем, появилось умиление, суровые складки ожесточения, может быть, впервые за долгое время, расправлялись, отражая искорки доверия и любви.

Брат Мазаев проповедовал о любви Божьей, пренебрегая которой, люди сами себя обрекли на медленную гибель и потеряли смысл жизни. В камере все затихло, и глубокие вздохи слушателей свидетельствовали о том, как людские сердца, истомленные жаждой справедливости и угнетенные пустотой потерянной жизни, оживали.

Проходящие по коридору останавливались, особенно, заключенные женщины и, удивленные необыкновенными словами, задерживались у двери. Среди них была еще юная девушка, которую, как впоследствии выяснилось, осудили за подозрение в шпионаже, потому что она при продаже мороженого перемолвилась с иностранцами на их языке. Тюремная среда, мучительный следственный период и суровый приговор обвинителей повлиял на нее так, что она была на грани падения, потеряв всякую надежду на будущее. Ее приятная внешность ускоряла этот страшный исход, особенно когда она оказалась на пересылке, получив некоторую свободу в передвижении.

Проповедь Г.И. Мазаева остановила ее. "Ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее", — услышала она слова из уст старца. При этом жестом руки, как ей показалось, он указал, именно на нее. Слова проповеди были для нее такой неожиданностью, что она ловила их, и расширенными глазами смотрела на проповедника, боясь пропустить, хоть одно слово.

В детстве она слышала о Христе, но имела самое искаженное понятие о Нем, как о чем-то далеком, недосягаемом. Теперь она впервые услышала о Нем, как о Сыне Человеческом. Это определение приблизило Христа к ней; она узнала о Нем, что Он сделался достоянием падших, погибших людей. Тот ужасный, нависший над нею, сгустившийся безнадежностью, мрак вдруг рассеялся. Она увидела смысл жизни. Слезы брызнули из ее глаз, и она всеми силами души потянулась навстречу евангельскому призыву. Тут же, в этом людском водовороте, отойдя немного в сторону, она в коротких словах, при участии братьев, обратилась ко Христу, как к своему Спасителю, и верою в Него получила мир с Богом.

К сожалению, ее скоро отправили на этап, и братья больше не имели возможности видеть ее. Только по отдельным слухам было известно, что приняв Христа как своего Спасителя, она оставалась хранимой Им, и верной, рассказывая о Нем очень немногое, то, что познала сама, а именно: что Он — Сын Человеческий, пришедший взыскать и спасти погибшее.

После этой проповеди братья рассуждали, и Женя, наблюдавший за всем происшедшим, сказал своим друзьям:

— Братья, какою ценою или какими связями можно было бы проникнуть проповеднику сюда, в эту гущу погибших, отверженных осужденных, чтобы сказать здесь проповедь о любви Божьей? Никакой!

— Да, брат! — ответил ему Феофанов, — с одной стороны, вроде бы никакой, но ведь цена дороже золота внесена; ценой свободы, а для некоторых из нас, ценой жизни. Сегодня мы здесь, и среди нас наш дорогой брат Гавриил Иванович.

— Так-так, братья, но эту же цену внес наш Отец Небесный и Сам Агнец Божий, чтобы спасти род человеческий и нас с вами. И это сделала любовь Божия к погибшему, — дополнил в общей беседе брат Мазаев.

— А что же нас побудило оставить наши дома, деток, свободу и прийти сюда, принеся Слово о потерянной любви этим несчастным? Разве не любовь Его? Вы посмотрите, как слова любви возвратили юную душу к борьбе за жизнь. Как свирепые лица этих погибших воров и разбойников просияли от дыхания любви Божьей, а что Дух Божий говорит через Евангелие от Иоанна? — "Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную" (Иоан.3:16).