Томас Урбан - Набоков в Берлине Страница 38

На улице Бляйбтройштрассе в 1936 году было открыто Русское доверительное бюро, которое находилось под контролем гестапо. Все дома улицы были разрушены во время бомбардировок в 1944 году. Сегодня на этом участке стоит построенный в шестидесятые годы жилой дом, первый этаж которого занимают торговые помещения.

Доверительным бюро руководили стоявшие близко к немецким национал-социалистам русские правые радикалы. Посты секретарей занимали Петр Шабельский-Борк и Сергей Таборицкий, убийцы В. Д. Набокова. В качестве секретарей они выдавали русским эмигрантам справки о «расовой полноценности». Елене Набоковой, сестре писателя, во время войны жившей в оккупированной Праге, тоже понадобилась такая бумага. Она получила ее из Берлина, и на ней стояли подписи убийц ее отца[254].

В этом доме с 1921 по 1932 годы находился антикварный магазин «Россика». Здание уцелело во время войны.

«Россика» была самым большим и стабильным из всех русских антикварных магазинов в Берлине, которых в 1923 году насчитывалось более двух дюжин. Здесь временами продавались целые собрания, которые эмигрантам удалось вывезти с родины и которые они теперь вынуждены были продавать. Набоков регулярно посещал это место и иногда долгие часы проводил за чтением и делал выписки. Но покупал он редко, так как сам не имел нужных денег[255].

В «Аквариуме» на территории зоосада (вход с Будапештерштрассе) Набоков в 1922 году сделал предложение семнадцатилетней Светлане Зиверт выйти за него замуж. Она дала согласие, но ее родители выступили против этой связи. Впечатления Набокова от «Аквариума» отразились в его рассказе «Путеводитель по Берлину».

«Заглянем еще дальше, в майское утро 1934 года, начертим, утвердясь в этой точке, некую часть Берлина. Я проходил ее, возвращаясь домой в пять часов утра из больницы около Байришер Плац, куда отвез тебя двумя часами раньше. Весенние цветы украшали портреты Гинденбурга и Гитлера в витринах рамочных и цветочных магазинов. Левацкие группы воробьев устраивали громкие утренние собрания в кустах сирени и в кронах лип. Прозрачный рассвет совершенно обнажил одну сторону улицы. На другой стороне дома еще синели от холода, тени разной длины постепенно сокращались с той деловитостью, с которой молоденький день перенимает у ночи ухоженный, обильно политый город, где свежий запах асфальта мешается с травянистым духом тенистых деревьев»[256].

Роддом, о котором говорит Набоков в своих мемуарах, это клиника гинеколога д-ра Фридриха Грамбова. В ходе Второй мировой войны дом был разрушен.

Бывший кинотеатр на заднем дворе дома № 9 был арендован ансамблем русского кабаре «Синяя птица» и перестроен под зал со сценой. Здание было полностью разрушено во время Второй мировой войны. Сегодня на этом земельном участке стоит жилой дом, построенный в пятидесятые годы. Заднего двора больше нет.

Набоков работал для кабаре больше всего в 1924 и 1925 годах. В большинстве случаев он лично следил за репетициями сочиненных им скетчей и коротких пьес. Тогда он надеялся, что работа для «Синей птицы» сможет обеспечить ему постоянный доход, однако очень часто возникали споры с хозяйственной администрацией о суммах выплачиваемых гонораров.

В 1925 году, через два года после начала исхода эмигрантов из Берлина, от помещения пришлось отказаться. Труппа актеров выступала в других центрах эмиграции, прежде всего в Париже и Праге. В Берлин она приезжала лишь на гастроли[257].

На первом этаже кафе «Леон» на Ноллендорфплац с 1922 года раз в неделю собирался «Клуб писателей». Площадь, на которой в первой половине двадцатых годов находились многочисленные русские магазины, парикмахерские, адвокатские конторы, была полностью разрушена в последние два года войны. Начавшаяся в шестидесятые годы новая застройка придала площади совершенно иной вид и иной характер.

Молодой Набоков сначала редко принимал участие в собраниях «Клуба писателей», на которых тон задавали такие известные люди, как Андрей Белый или Алексей Ремизов. Позже Набоков стал более регулярно участвовать в жизни клуба, в том числе и выступал с чтением своих произведений.

В парадном зале Союза авиаторов, именовавшемся аэроклуб, состоялось множество литературных вечеров русской общины Берлина, на которых присутствовал Набоков сначала в роли слушателя, а затем и выступающего. Весь ряд примыкающих домов в конце войны был полностью разрушен. Сегодня это обнесенный забором закрытый для доступа пустырь.

Запротоколировано, например, заседание по случаю «Дней русской культуры» 8 июня 1925 года. Председателем комитета по подготовке праздника был издатель «Руля» Иосиф Гессен. В тот вечер Набоков декламировал свои стихи, его друг Иван Лукаш прочел свой рассказ[258].

Но еще больший успех имел другой литературный вечер, проходивший здесь за два года до этого. 13 марта 1923 года зал был заполнен до отказа, так как с чтением своих стихов должен был выступать Сергей Есенин. Присутствовали также представители немецкой прессы, которые надеялись поживиться фактиками для газетных историй о скандальном поведении Есенина и о его супруге Айседоре Дункан, которая была на семнадцать лет старше поэта. Но этот вечер в аэроклубе разочаровал прессу: Есенин появился на сцене в трезвом состоянии, запинался и не допускал обычных для него оскорблений публики. Зато этот вечер получил громкое эхо в эмигрантской прессе: совместное выступление скорее аполитичного Есенина вместе с Алексеем Толстым, который к неудовольствию своих земляков по берлинской эмиграции хвалил советскую власть, вызвало бурную реакцию[259].

Вечером 22 апреля 1922 года во время политического мероприятия либеральной кадетской партии в филармонии на Бернбургерштрассе 22/23 в зале с фонарем дневного света русскими монархистами был застрелен В. Д. Набоков. Здание, построенное в середине девятнадцатого века и первоначально задумывавшееся как павильон для катания на роликовых коньках, было полностью разрушено во время бомбардировок в конце 1944 года. Сегодня здесь находится современный жилой дом с серым бетонным фасадом.