Рейнхольд Эггерс - Кольдиц. Записки капитана охраны. 1940-1945 Страница 38

Особая проблема с идентификацией личностей возникла в результате прибытия семнадцати британских офицеров 1 сентября (хотя, чтобы быть точным, шестнадцать прибыли 1-го числа, а один, капитан-лейтенант Стивенс, исчезнувший во время пересадки в Дебельне, прибыл позже). Эту группу доставили из лагеря в Ламсдорфе, в Силезии. В течение некоторого времени их письма из дома приходили в Ламсдорф, откуда переправлялись к нам. К концу октября наша цензура заметила, что на письмах, адресованных лейтенанту Майклу Харви, RN, имя часто было написано другим почерком, нежели остальной адрес лагеря Ламсдорф. Казалось, оно было написано поверх какого-то стертого имени. Письма были подписаны «Элис Стил». Проконсультировались с нашим офицером службы охраны. Он послал за офицером Майклом Харви и спросил его, кем являлся отправитель. «Это моя мачеха», — последовал ответ. Мы попросили его сообщить нам личные сведения с его карточки. Все подробности он сообщил верно: дату и место рождения и т. д. Однако все это казалось странным, и в итоге мы в первый раз за все время решили провести проверку по отпечаткам пальцев. Вот тут-то мы и нашли расхождения. Лейтенант Харви, RN, сейчас стоявший перед нами, не был лейтенантом Харви, RN на удостоверении личности. Лица были похожи, но отпечатки солгать не могли. Мы сообщили в Ламсдорф. Тамошний комендант, ухватившись за имя Элис Стил, вскоре обнаружил, что недавно направил в Гольдберг капрала с таким же именем. Отпечатки пальцев этого капрала, как оказалось в ходе расследования, отличались от отпечатков на его карточке в Ламсдорфе. Капрал Стил на карточке не был капралом Стилом, который отправился в Гольдберг. Ламсдорф потому вернул в Кольдиц мнимого капрала Стила. Мы поставили этих двоих вместе, и замена стала ясна. Капрал, известный нам несколько недель как лейтенант Харви, вернулся в Ламсдорф, а лейтенант Харви, RN, занявший там его место в рабочей группе, по прибытии в Кольдиц получил десять дней ареста.

26 ноября караул на воротах из немецкого двора в парк в соответствии с приказом спросил пропуска у двух немецких солдат. У них пропусков не оказалось — это были лейтенант Барри и лейтенант Олар в немецкой форме. Поймав их, мы провели обычную Sonderappell. Барри сначала было очень сложно узнать и сопоставить его лицо с изображением на фотографии — в целях побега он сбрил свои густые, кавалерийские усы. Но в ходе переклички выяснилась пропажа еще двух офицеров — лейтенанта Синклера и французского лейтенанта Клэна. Я был очень удивлен, когда старший британский офицер сообщил мне, что парочка, которую мы только что поймали, убежала бы днем раньше, вместе с двумя другими, не помешай я им, неожиданно поднявшись в театр как раз в тот момент, когда они спускались через решетку вентиляционной шахты, идущую в немецкие кухни. Мне показалось крайне подозрительным, что мне рассказали обо всем этом. Может быть, это блеф? Действительно ли этот второй побег имел место двадцатью четырьмя часами ранее и по тому же старому пути, который, как мы думали, вряд ли будет или мог быть использован снова? Несомненно, эта история была довольно правдоподобна, и явно пересчет на вчерашнем вечернем построении был сфабрикован. Но зачем мне говорить все это? Маловероятно, чтобы пленные захотели рисковать имевшейся у них системой подделывания пересчета при построениях слишком часто; в любом случае у беглецов было преимущество в двадцать четыре часа, и, каким бы способом их отсутствие ни скрывали на перекличках, метод по-прежнему оставался надежным. Хотя лейтенант Синклер был пойман в Туттлингене 30-го числа, а лейтенант Клэн вскоре после этого в Плауэне, мы ощущали, что что-то готовилось. Но мы никак не могли определить запах!

Глава 10

SON ET LUMIERE[58]

Уже через некоторое время стало очевидно, что пленные располагали большей информацией, чем могли почерпнуть из газет. Мы разрешали им по крайней мере дюжину различных немецких газет из всех уголков страны, среди них «Frankfurt Zeitung», «Hamburger Fremdenblatt» и «Pommersche Zeitung». Ни слухи, ни новые заключенные не могли объяснить, откуда все то, что они знали. И вот 15 декабря мы сделали последнюю из двух находок в лагере за почти четыре с половиной года, которую мы могли свести к предательству. Первой был туннель под кроватью в лазарете.

Предупредительные крики французов всегда казались немного более поспешными и интенсивными, когда полицейский отряд или любой из нас приближался к лестнице Kellerhaus в северо-западном углу двора. Их помещения занимали четыре этажа, и однажды на верхнем этаже мы нашли систему электропроводки. В тот день обитателей Kellerhaus спустили вниз для обыска, и мне пришлось осмотреть весь верхний этаж. Я методично переходил от комнаты к комнате. Французский священник Конгар сопровождал меня в качестве свидетеля. В комнате номер 305, которую он разделял с четырьмя другими, включая французского священника Жан-Жана, на стене была нарисована большая карта Северной Африки.

«Хорошая карта, — заметил я. — Очень хорошая».

Мы обстукали долотом пространство вокруг кляксы, помеченной как Тунис. Кусок толстого картона отвалился. За ним находилась розетка и проводка. В поисках радиоприемника мы раздолбили стену за Тунисом, но, как ни странно, очутились отнюдь не в комнате номер 302, размещавшейся с другой стороны. Как оказалось, потолок там был ниже, чем в комнате номер 305, и мы попали под крышу. Там на чердаке мы и обнаружили радиоприемник французского производства, настроенный на Лондон. Провода вели к розетке за картой. Ни вилки, ни наушников мы так и не нашли. Антенна поднималась вверх по балкам и несколько ярдов шла вдоль обрешетки. Судя по всему, радиоприемник работал довольно сносно.

Просто чтобы доказать, что все не могло быть по-нашему, во время суматохи лейтенант Фальк-Буман (голландский военно-морской флот), затесавшись в толпу снующих туда-сюда немцев, вышел из двора, переодетый в немецкого военного, занятого в операции. Куда он направился потом и как выбрался из замка, я не знаю. Его поймали рядом с Иммендингеном четыре дня спустя и вернули к нам на Рождество.

Служба охраны задумалась. Как этот приемник попал в лагерь? Наверняка его доставили в посылках, но как? Положим, даже он попал в комнату, где хранились посылки, но как его забрали оттуда и как он оказался во французских помещениях, не будучи обнаруженным? Информатор, сдавший нам радиоприемник, сказал, что склад с посылками обычно открывали поддельным ключом, одновременно отвлекая внимание часового во дворе. Мы соорудили систему сигнализации: как только расположенная во дворе пленных дверь в помещение с посылками открывалась, на гауптвахте начинала мигать лампочка. За все время мигала она только один раз. По этому случаю полицейский отряд немедленно бросился внутрь, но ничего не нашел. После этого сигнализация больше никогда неожиданно не включалась. И все же два года спустя в лагере по-прежнему были радиоприемники.