Борис Могилевский - Мечников Страница 38

— У вас дома неприятности? Почему вы не находите нужным об этом рассказать мне?

Решительно взглянув в глаза Илье Ильичу, девушка ответила:

— Если бы вы знали, как мне все это надоело! Мне стыдно говорить вам о том, что происходит у нас в семье. Отец — противник образования для девушек. Круг знаний, говорит он, для барышень ограничивается тем, что необходимо для будущей матери семейства, хранительницы домашнего очага. А я твердо решила пойти той дорогой, которую сама себе избрала, дорогой науки и искусства. Против воли отца я пока поделать ничего не могу. Есть, правда, крайнее средство избавиться от этой глупой опеки — вступить в фиктивный брак.

Илья Ильич посмотрел с удивлением на хрупкую светлоглазую девушку. Он робко спросил Ольгу:

— Как это фиктивный брак? С кем?

Девушка ответила:

— Я сама не знаю. Лишь бы попался честный человек, который не считает женщину существом низшего порядка. Это будет фиктивный брак. Теперь многие так делают, для того чтобы обрести свободу, избавиться от ига родителей. Тогда можно учиться сколько угодно и где угодно.

По мере того как Ольга Николаевна говорила, Илья Ильич хмурился все больше и больше, а когда девушка умолкла, Мечников серьезно сказал ей:

— Вы, наверно, сами не понимаете, что говорите. Я вас считал умным человеком, а вы хотите меня разубедить в этом. Нужно запастись терпением, и все будет хорошо. Вы победите настроения вашего отца. Я, с своей стороны, обещаю вам помочь в этом. А эти бредни о браке оставьте!.. Ну, а теперь за дело. Я вам достал увлекательную книгу. Называется она «Естественно-историческая хрестоматия». В ней собраны отрывки из лучших сочинений естествоиспытателей. Не только пользу, но и удовольствие вы получите от чтения этой книги.

Прошло несколько месяцев. Дружба между Ильей Ильичом и Ольгой Николаевной за это время переросла в чувство любви. Однако глава семьи Белокопытовых косо поглядывал на Илью Ильича. Нередко между ними возникали споры. Отношения настолько обострились, что в один прекрасный день Илья Ильич вынужден был прекратить свои визиты к Белокопытовым. Мать Ольги Николаевны, напротив, полюбила «доброго и нежного» профессора. Чувствуя приближающийся разрыв с Белокопытовыми, Илья Ильич и Ольга Николаевна обратились к матери за поддержкой. Они откровенно рассказали ей о своих чувствах.

Илья Ильич был на тринадцать лет старше Ольги Белокопытовой. Эта разница в годах сильно смущала ее родителей.

Илья Ильич обещал сделать Ольгу Николаевну счастливой, стараясь успокоить мать своей невесты, склонил ее на свою сторону. Теперь, уже втроем, они сумели получить согласие самого Белокопытова.

14 февраля 1875 года состоялась свадьба. Ольга Николаевна оставила чудесные воспоминания об этом замечательном дне в своей жизни:

«…Зима была суровая; снег покрывал землю густой искрящейся пеленой. За несколько часов перед свадьбой мои братья запряглись в салазки, чтобы покатать меня. „Иди скорей, — говорили они, — сегодня вечером ты будешь уже дамой, тебе нельзя будет больше играть“. Я была того же мнения, и мы с увлечением помчались по снежному ковру на большом дворе нашего дома. Наконец мама, вся взволнованная, стала звать через форточку: «„Дитя мое, да о чем же ты думаешь? Давно пора причесываться, одеваться!“ — „Еще немного, мамочка, ведь в последний раз!“»

В выборе подруги жизни Илья Ильич не ошибся. Ольга Николаевна сделала все, чтобы он смог целиком отдаться служению науке. С своей стороны, Мечников помог Ольге Николаевне достигнуть того, о чем она мечтала в юности.

Уже через три года после женитьбы Илья Ильич был вправе сказать Ольге Николаевне: «Ты не можешь не видеть огромной разницы между тобой и тургеневской Верой в том, что последняя какого-то тепличного воспитания, как бы нарочно стремившегося к тому, чтобы разорвать ее с жизнью».

Ольга Николаевна с благодарностью писала о том, что Илья Ильич, «…стоявший во сто раз выше меня, не только не подавлял моей личности, тогда еще гибкой и не установившейся, но, напротив, всегда бережно относился к ней… Его живость, сообщительная веселость, любознательность, способность все отлично организовывать делали его несравненным товарищем и руководителем. Работать с ним было величайшим благом, потому что, щедро делясь своими мыслями, сообщая свое увлечение и интерес к исследованию, он в то же время создавал атмосферу тесного общения и искания знания и правды, и самому скромному работнику это позволяло чувствовать, что он участвует в выполнении высокой цели…»

Голос Мечникова в совете университета

Ивана Михайловича Сеченова тянуло на север. Он хотел уехать в Петербург. В Одессе не было ученых физиологов и физико-химиков, в общении с которыми нуждался Сеченов. В Одессе не было также медицинского факультета. Вскоре его желание осуществилось: в Петербургском университете открылась вакансия по кафедре физиологии. Сеченов переехал в Петербург. По меткому выражению одного современника, «Сеченов употребил пять лет на переход с Выборгской стороны на Васильевский остров». Пять лет понадобилось великому русскому физиологу, чтобы перейти из Медико-хирургической академии (находившейся на Выборгской стороне) в Петербургский университет (помещавшийся на Васильевском острове).

12 декабря 1877 года исполнялось столетие со дня рождения царя Александра I. Чиновники всех ведомств сбились с ног, чтобы наиболее пышно обставить торжества. В церквах служили молебны, готовились к военным парадам.

Было созвано специальное заседание совета Новороссийского университета для выработки программы торжеств. В кабинете ректора университета Головкинского за столом сидели седовласые профессора. Заседание тянулось несколько часов. Кое-кто уже позевывал. Мечникову было тошно от нудного славословия царю, святейшему синоду и правительствующему сенату. Почему высокое ученое собрание должно тратить время на вопросы, не имеющие никакого отношения к науке и к преподаванию наук в университете! Протестовать против пышной программы праздников смешно. Такой поступок был бы расценен как антигосударственный, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Тогда прощай научная работа! Нужно действовать иными путями, не допуская превращения университета в церковный хор под управлением пристава полиции.

Молодой доцент юридического факультета Лебедев долго и утомительно доказывал необходимость своего выступления на торжественном акте в университете, помимо уже разрешенных трех выступлений. Мечников попросил слова. Ректора смутило желание Ильи Ильича высказаться по такому вопросу. Но делать нечего, надо было дать слово Мечникову. Илья Ильич сказал: