Борис Тесляров - От Карповки до Норвежского моря Страница 38

Вместе со мной выехал в Северодвинск руководитель группы конструкторского сектора Макс Зильберг. Он был также автором идеи заливки кабельных разъемов капсульной группы аппаратуры и переходных муфт сильпеном (герметизирующим пеноообразным полимером) и прежде, чем эровцы должны были начать эти работы в капсуле, Макс настоял на проведении натурного эксперимента, подтверждающего правильность идеи предохранения от конденсации воды в разъемных кабельных соединениях в условиях высокой влажности воздуха в капсуле. Макс должен был составить методику проведения испытаний, согласовать её, провести испытания и оформить протокол. Приезд наших специалистов и полное развертывание подготовительных работ к проведению мероприятия «Куплет-1» всего комплекса мы планировали где-то после 15 января. Так, в начале января мы оказались вдвоем, я и Макс, в Северодвинске. Нам повезло и мы устроились в гостинице «Двина» в уютном двухместном номере. Можно было конечно жить и в «Беломорье», но без автобуса было слишком далеко добираться до работы. Как любил говорить А. И. Паперно, мы начали работать по собственным планам. Макс вместе с монтажником эры заливал различного типа «голые» и с распаенными кусками кабелей разъемы, определял оптимальное количество сильпена для каждого типа разъема, мочил их в кастрюле с водой и через каждые сутки измерял сопротивление изоляции между контактами. Иногда и я участвовал в этих делах, т. к. моя непосредственная работа продвигалась с трудом. Надо сказать, что у Башарина была очень тяжелая задача увязать лодочные интересы в части её достройки и устранения большого количества замечаний Госкомиссии с нашими работами, работами азимутовцев и агатовцев. И хотя мне нужно было согласовать («застолбить») только главные моменты подготовки и проведения испытаний, завод требовал буквально по дням расписать когда нам нужна будет капсула, когда 1 отсек, когда можно на «Скат» не подавать питание, когда нам не нужна будет вентиляция и т. д. Тогда, в конце года, мы все думали, что с января лодка будет отдана «наукам» и уж как-нибудь мы сумеем на ней разойтись. Но действительность внесла свои коррективы — лодочных дел был непочатый край и опять нам предстояло ловить моменты для наших работ. Когда мы зашли в тупик с согласованием графика, зам. Главного конструктора лодки Хорюшин подкинул предельно простую идею, многократно проверенную на практике. Обращаясь к конфликтующим сторонам (к представителям науки и к Башарину) со словами: «черепа» (всех представителей науки Сергей называл всегда «черепами» и любил также употреблять это слово применительно к любому сообществу, которое должно было принять какое-либо решение), надо написать одну фразу о том, что конкретно взаимная увязка работ уточняется по месту. Ох уж это волшебно-спасительное «уточняется по месту»! Облегченно вздохнув, мы написали эту фразу и график был подписан. Последние слова нашего «Куплета-1» мы должны были «пропеть» в середине мая, ближе к началу навигации на Белом море.

У Макса дела шли нормально и уже в 10-х числах января он подготовил протокол испытаний, который и был подписан нами, «Малахитом» и предприятием ЭРА. Он ещё оставался на несколько дней в Северодвинске, чтобы проконтролировать работу эровских монтажников. Жил я с Максом душа в душу, думаю с ним по другому просто невозможно. Все бытовые проблемы Макс совершенно добровольно взял на себя. Обедали мы в заводской столовой, а закупкой продуктов, приготовлением завтраков и ужинов занимался Макс. Если он освобождался раньше меня от рабочих дел, то каждый раз спрашивал нужна ли его помощь в чем-нибудь, а если и уходил, то шел в магазин и готовил к моему приходу ужин. Когда я приходил в гостиницу, в номере меня ждал Макс и стол был уже накрыт. Вставал он раньше меня и готовил завтрак. Его заботы простирались на все сферы нашей жизни и он никогда от них не уставал. В первые же дни нашего январского бытия Макс сказал, что мы не должны забывать и о культурной программе в наши выходные дни и в свободное вечернее время. Я помню, что он вытаскивал меня несколько раз в кино и на выставку работ архангельских художников в Дом культуры на Яграх. Особенно мне запомнился поход в этот же Дом культуры, где Северодвинский театр драмы давал «выездной» спектакль по пьесе Эдуардо де Филиппо «Цилиндр». В зале было человек 15–20, не больше. Мы с Максом сидели во втором ряду и первый и последний раз в жизни у меня было ощущение, что артисты играют специально для меня. И сама пьеса была великолепна, и артисты очень старались. Мы аплодировали им до боли в ладонях и Макс очень сожалел, что у нас не было цветов.

В середине месяца из Ленинграда пришел автобус с нашим водителем Юрой Беловым, а следом за ним приехал Пармет и начался массовый заезд скатовцев. Уезжал только один Макс, полностью и отлично выполнив свою миссию на опытном образце комплекса.

Первые дни

День ото дня наша команда увеличивалась, постепенно собирались комплексники и специалисты почти по всем приборам скатовских подсистем. Начиналась серьезная подготовка к швартовным, а затем и ходовым испытаниям. Очень своевременно приехала Ира Торхова и приступила к своим секретарским обязанностям, освободив нас от многих рутинно-бумажных, но необходимых, дел. Кроме работ по настройке аппаратуры комплекса и проведения начатых ещё на ЛАО работ по подготовке к швартовным испытаниям, нам нужно было еще учесть полученный прошлогодний опыт работы в море, который требовал в очередной раз переделки предварительных усилителей аппаратуры шумопеленгования как основного тракта, так и дополнительного с бортовыми антеннами (первый раз это было ещё во время стендовых испытаний). Председателем комиссии по проведению заводских (швартовных и ходовых испытаний) комплекса был назначен начальник нашего 12 научно-исследовательского отделения Николай Иванович Лобанов. В состав комиссии входило много специалистов института, а также представители в/ч 10729 и нашей военной приемки. В этот период практически постоянно с нами работали Ж. Д. Петровский и Е. Н. Смирнов. Женя Смирнов как наш военпред принимал все доработки аппаратуры, которые мы должны были сделать, и только после этого допускал до сдачи по программе швартовных испытаний. Иногда, когда Жорж на короткое время уезжал в Ленинград, его подменял кап.1 ранга Пименов Александр Федорович (очень приятный в общении человек) или Пьянов Владимир Михайлович, (решительный и энергичный с раскатистым баритоном, тогда кап.2 ранга, с которым я был давно знаком и также, как с Жоржем, был на «ты»). С теплотой вспоминаю ещё одного очень приятного сотрудника в/ч 10729, который в этот период бывал у нас и также осуществлял военно-техническое наблюдение. Это был кап.3 ранга В. Груздев. Постепенно все ведущие специалисты в/ч 10729 по всем скатовским подсистемам побывали у нас. Мне было приятно встречать бывшего ответственного наблюдающего за разработкой комплекса от в/ч 10729, а к тому времени уже старшего военпреда — руководителя военной приемки в ЛНПО «Океанприбор» кап.1 ранга Матевосяна Эдуарда Хореновича и рассказывать ему о наших делах непосредственно на лодке.