Путешествие по жизни в науке из века ХХ в век XXI - Александр Иванович Журавлев Страница 39

Получив решение – постановление Академии наук СССР, её Бюро Отделения биохимии, биофизики и химии физиологических соединений, от 28 декабря 1969 г., я понял, почему никогда Советские – Русские учёные не получат Нобелевскую премию сами, самостоятельно, выступая от России.

Да просто потому, что наши же власти и коллеги ни в коем случае этого не допустят. Мы открыли два новых ЯВЛЕНИЯ. Свечение тканей животных и свечение липидов. Открытие нового явления – это Нобелевская премия. И вот нам дали постановление из двух пунктов:

1) мы действительно открыли явление;

2) открытия нам не давать.

Логика потрясающая. Я посмотрел ещё раз список советских Нобелевских лауреатов, начиная с Н.Н. Семёнова, открывшего в 1934 г. основные законы цепных химических реакций: неуничтожимость валентности и разветвление цепи. Он получил премию вместе с Хиншельвудом.

Все они проходили только спаренными с зарубежными учёными. С этого момента я перестал волноваться насчёт премии и стал спокойно работать. Ещё более успокоило меня историческое заключение по этому поводу Карамзина от 1822 года: «Где люди, там пристрастия и зависть; иногда славнее не быть, нежели быть академиком. Истинные дарования не остаются без награды, есть публика, есть потомство. Главное дело – не получать, а заслуживать. Не писатели, а маратели всего более сердятся за то, что им не дают патентов» (Из письма Н.М. Карамзина к А.Ф. Малиновскому. М., 1860. Цит. по Н. Эйдельману: «Последний летописец», главы из книги в ж. «Новый мир», 1983).

История говорит о многочисленности таких фактов: Колумб открыл Новый свет, а назвали его именем резвого борзописца – Америго; Д.И. Менделеева академиком не избрали; М.В. Ломоносов фактически создал университет, а открывал его граф Румянцев и т. д.

Возможно, это успокоение и уход от борьбы за звание академика, за признание приоритетов и сохранило здоровье и способствовало длительности моей жизни много выше средней.

На всякий случай, чтобы проверить свои выводы, я поговорил при случае, при встрече с другом юности, теперь академиком, советником Президента Ремом Викторовичем Петровым, уже в 2008 году и задал ему тот же вопрос. Он ответил так же. Если русский учёный хочет претендовать на Нобелевскую премию, ему надо найти НАПАРНИКА – американца. Положение позорное. У меня сложилось твердое убеждение, что в существующее положение необходимо вмешательство самого Президента Российской Федерации. Необходимо указом Президента создать комиссию по отбору и направлению работ отечественных ученых только для представления на Нобелевские премии. Комиссия должна быть небольшой, не забюрократизированной, не более, чем из 9-11 не очень старых представителей различных наук. Они должны лично, под свою ответственность, а не рецензентов, представлять работы.

Совершенно ясно, что наши Академии, Президиумы Академии наук, их Президенты, Государственные Комитеты по представлению к Государственным премиям и открытиям жутко забюрократизированы и с этой задачей не справляются.

В 2001 году премьер-министр Японии создал Объединенный научно-технический совет с задачей добиться, чтобы в ближайшие 50 лет число Нобелевских лауреатов от Японии составило 30–50 человек.

Борис Николаевич Тарусов: человек, ученый, турист

Я продолжал исследования процесса свободнорадикального окисления в тканях животных и человека теперь уже комплексно, определяя все три явления: автоокисление липидов; антиокислительное действие тканей и различных веществ; спонтанное сверхслабое свечение тканей и липидов.

Вместе с увеличением сложности таких экспериментов увеличилась и информативность получаемых результатов. Открытия шли за открытиями, это и понятно, ведь я был практически монополистом в этом комплексном направлении.

Конечно, успехи в науке могли возникнуть только при наличии благоприятной среды. В этом плане мне повезло с научным руководителем Б.Н. Тарусовым, исключительно широко образованным и творчески мыслящим учёным.

Что же касается научного уровня Б.Н. Тарусова, то его я увидел уже в 1961 году.

1961 год можно считать прорывом железного занавеса – впервые группа советских ученых-биофизиков выехала за рубеж в капстрану. Состав: Б.Н. Тарусов, А.М. Кузин, Н.В. Габелова, А.И. Журавлев и для порядка «ассистент» – молодой, но толстый сотрудник КГБ.

К 2009 г. из всех членов делегации в живых остался один – он и пишет воспоминания: «Как сейчас помню…» Нам было «указано» делать доклады только на русском языке, а на стенку мы проецировали перевод на английский – не хотите слушать – читайте. После доклада (по-русски) об открытии сверхслабого свечения животных, т. е. о создании квантовой биологии животных, один американец задал вопрос – Борис Николаевич Тарусов отстранил переводчика и ответил по-английски. Немец спросил его по-немецки – Б.Н. ответил по-немецки. Француз спросил по-французски – Б.Н. ответил по-французски. Швед спросил по-шведски – Б.Н. ответил по-шведски – и зал взорвался аплодисментами, как в театре. Барьер был свален, и к нашей делегации отношение стало весьма уважительным.

Наша делегация была весьма недисциплинированна и доставляла массу огорчений юному «ассистенту». Так, мы дружно пошли на самый-самый ковбойский вестерн «Косой Джек, или Кровавая месть». Несколько задержавшись, и КГБ к нам присоединилось – он все-таки оказался человеком и тоже хотел познакомиться с «тлетворной» идеологией Запада.

Пришли нас посетить «толстовцы»-молокане из Канады, потрясли бородами, прослезились, даже поплакали, какие они счастливые, что наконец увидели русских – людей из России, и какие они там в Канаде, вдали от Родины, несчастные. Мы растрогались и стали дарить им сувениры.

Но тут Борис Николаевич нас остановил и спросил одного: «А сколько у тебя земли?» – «600 гектар», – ответил тот. – «А у тебя?!» – «700 гектар», – ответил другой. «Так у вас ведь и батраки должны быть». – «Конечно», – ответили они. Нам стало страшно жаль отданных сувениров.

Борис Николаевич категорически отказался ходить по городу строем-группой. Он сразу делал марш-бросок и «отрывался» от группы. «Ассистент» рвался туда-сюда – но задыхался, за Б.Н. не успевал, и мы ходили по одному. За ужином на мораль «ассистента» он ответил: «Это что, а вот что будет, если завтра я не пойду, а побегу по Стокгольму?» – «Ну, если Вы, Борис Николаевич, побежите только со своими вещами, ничего не будет», – успокоил всех А.М. Кузин.

Борис Николаевич оказался и хорошим товарищем. Он был также заядлым охотником, рыбаком и туристом.

Стройнеть полезно в турпоходе

Пригласил как-то Борис Николаевич меня и Фрадкина Герца Ефимовича в турпоход вокруг главной горы Южного Урала, Яман-Тау. Показал нам огромный мешок, килограммов на 40–50, из которого торчали пачки сахара, пачки сухарей. «Провизии хватит на все 14 дней похода», – объявил он. – «Пошли сразу, нечего вам деньги и время тратить на магазины». Пошли сразу. Из Белореченска вышли рано утром, перпендикулярно Уральскому хребту. За целый день углубились в лес к горе на 20–25 км.

На следующий день рано утром Борис Николаевич уже разжег костер,