Федор Раззаков - Самый добрый клоун: Юрий Никулин и другие… Страница 39

Собаку на роль Мухтара искали по всей стране. Однако нашлась она сама. Если точнее, ее привел сам хозяин, который проживал в Киеве. Узнав из журнала «Советский экран», что для съемок необходим пес, который ничего не боится, он прислал на «Мосфильм» телеграмму, что его пес Дейк – именно такая собака. Консультант фильма капитан милиции Подушкин поехал в столицу Украины, посмотрел пса и понял: это то, что нужно.

Натурные съемки фильма начались под Каширой в самом начале 1964 года и продолжались несколько месяцев. В самом их начале умер отец Никулина – Владимир Андреевич. Было ему всего 66 лет.

Ю. Никулин вспоминал: «Я снимался, и меня не было рядом. Пришла телеграмма в Каширу, что с папой плохо. Я как был в милицейской форме, прыгнул в милицейский мотоцикл и помчался в Москву.

Оказалось, что отец, как всегда опаздывая, бежал смотреть хоккей в Лужниках, поскользнулся и упал спиной на асфальт. Но матч посмотрел, хотя спина болела. А дома лег и начал задыхаться, сел, вызвали «Скорую», которая забрала его прямо с креслом. Инфаркт.

В палате лежали еще человек шесть, я волновался: «Ну как, пап?» Он сказал: «Ничего, мальчик». Он называл меня «мальчик». «Болит, правда, спина, но это ничего, врачи подходят, смотрят. Одно раздражает: такие идиоты лежат в палате. Разгадывают кроссворд и простейшее слово из пяти букв не знают. Я прямо волнуюсь, приходится им кричать!»

В больнице я прямо разрывался. Оставаться? Уезжать? На съемках дорого обходится простой. Отец отпустил: «Езжай, мне уже лучше, только идиоты эти раздражают, сил нет!»

Я уехал. Утром меня снова вызвали. В больницу я попал, когда отца уже увезли в морг. Врач сказал: «У вашего отца был не инфаркт, а инфарктище. Даже если бы мы вытащили его, он был обречен на тяжелую старость, все время бы лежал».

Похоронили отца на Донском. Мать хотела, чтобы отца кремировали. И она там же, на Донском…»

Между тем фильм «Ко мне, Мухтар!» вышел на широкий экран в 1965 году и занял 16-е место в прокате (29,6 млн зрителей).

В 1964 году исполнилась давняя мечта нашего героя – на те деньги, которые ему платили за съемки в кино, он купил себе автомобиль, «Волгу»-пикап. Стоит отметить, что приобрести эту машину в те годы частным лицам было невозможно. Единственным исключением были знаменитые фигуристы Людмила Белоусова и Олег Протопопов. Но Никулин к тому времени стал не менее популярной личностью, поэтому когда он написал письмо на имя Председателя Совета министров СССР А. Косыгина, то ему тоже разрешили приобрести такую же машину.

Ю. Никулин вспоминал: «Машину я ненавидел, ездить было страшно. Жена в технике понимает больше меня. Водить меня учил шофер с «Мосфильма». На первой же учебной поездке я наехал точно на лопату дворника, тот покрыл меня матом и стребовал три рубля на водку. При первом самостоятельном выезде меня оштрафовала милиция. Но больше – ни разу».

В 1964 году Никулин продолжил свое плодотворное сотрудничество с кинематографом. Тогда его в свои картины позвали сразу два известных комедиографа, у которых он раньше уже снимался, – Эльдар Рязанов и Леонид Гайдай. Правда, первый вновь позвал его на небольшой эпизод, зато второй взял на главную роль.

Фильм Рязанова назывался «Дайте жалобную книгу», и Никулин исполнил там роль, уместившуюся в несколько минут экранного времени. Он сыграл (кстати, в компании со своими двумя хорошими знакомыми – Георгием Вициным и Евгением Моргуновым) роль чудаковатого продавца в магазине «Одежда». По сути, на экране была та же троица ВиНиМор, только роль у нее была эпизодическая.

У Гайдая троица стала главным действующим лицом. В фильме «Операция «Ы» и другие приключения Шурика», в заключительной новелле «Операция «Ы» эта троица должна была инсценировать ограбление склада, которое должно было помочь проворовавшемуся директору склада скрыть хищения.

Съемки фильма начались 27 июля 1964 года, однако до съемок эпизодов из третьей новеллы добрались только к концу года – в декабре. Причем зимние эпизоды пришлось снимать в Ленинграде, поскольку в Москве было слякотно и снега не было вовсе. Павильонные эпизоды третьей новеллы снимались на «Мосфильме» в начале года. Так, 15 января началось речевое озвучивание фильма: в тонателье «Мосфильма» Юрий Никулин и Георгий Вицин записывают песню «Постой, паровоз…» (съемки эпизода с этой песней еще впереди).

22 января в павильоне № 13 начали снимать троицу в ее штаб-квартире: Балбес поет песню «Постой, паровоз…»; Трус подходит к Бывалому с платком, обрызганным хлороформом; Трус подходит к Балбесу и спрашивает: «Вы не скажете, сколько сейчас градусов ниже нуля?»; Балбес отправляет Труса тренироваться на кошках.

23 января – Бывалый вытирает шею полотенцем, мрачно глядя на подельников; Трус поет песню «Постой, паровоз…»; троица пьет молоко, собираясь на дело. В тот же день второго режиссера фильма Должикова открепили от картины по настоятельной просьбе самого Гайдая (заявление от 18 января). Как говорится, не сработались.

24 января – выходной день.

25 января – снимали эпизоды в декорации «База», построенной в павильоне № 8: директор базы Петухов (В. Владиславский) дает наставления троице: «Что нас может спасти от ревизии?» Трус уточняет: «Простите, не нас, а вас». – «От ревизии нас может спасти только кража».

26 января – директор базы продолжает наставлять троицу: «От ревизии нас может спасти только кража». Балбес спрашивает: «Со взломом или без?» – «Ну, естественно, со взломом». Трус листает Уголовный кодекс РСФСР, находит нужную статью и зачитывает: «Статья 89-я пункт второй – до шести лет. Не пойдет». Но директор поясняет: «Кражи не будет». А Бывалый спешит сообщить своим подельникам: «Все уже украдено до нас». Директор продолжает: «Это же сущие пустяки. Вам нужно только инсценировать кражу. Вам надо взломать замок, проникнуть в склад, оставить следы выноса товара и спокойно удалиться, ничего не взяв. Ну что, усвоили наконец?» Бывалый вновь подает голос: «Не волнуйтесь, товарищ директор. Народ хочет разобраться, что к чему. Дело для нас новое, неосвоенное…» В разговор встревает Трус: «Скажите, пожалуйста, а вот это… мероприятие, или, лучше сказать, операция…» – «Ы», – подает голос Балбес. – Операция «Ы». Директор в смятении: «Почему «Ы»?» – «Чтобы никто не догадался», – отвечает Балбес. «Идиот», – только и находит что ответить директор.

27 января – директор базы продолжает наставлять троицу: «Ну, ближе к делу. Прежде всего вам нужно нейтрализовать сторожа». – «Не нам, а вам», – вновь вносит поправку Трус. На что директор заявляет: «Нет, на этот раз именно вам…» – «А что значит нейтрализовать?» – интересуется Трус. Отвечает ему Балбес: кх-х, чпок – дескать, сторожа надо малость прибить. Трус вновь листает Уголовный кодекс: «Статья 193-я пункт второй: до трех лет. Не пойдет». Но директор объясняет: «Никаких кх-х, чпок! Сторож нежно усыпляется хлороформом и связывается без нанесения телесных повреждений. Юридически вся эта операция всего лишь мелкое хулиганство. И учтите, что за это мелкое хулиганство я плачу крупные деньги». Балбес тянет: «А-а-а…» Директор: «Аванс будет». Трус вновь интересуется: «А сторож сильный?» – «В ночь операции будет дежурить сторожиха – бабушка божий одуванчик», – отвечает директор. «А она вооружена?» – не унимается Трус. «Патроны холостые. Еще вопросы есть?» Тут к директору подходит Бывалый и спрашивает: «Сумма?» – «Триста», – отвечает директор. На что Бывалый реагирует нервно: «Это несерьезно!» Вся троица дружно поддерживает своего товарища: «Вы нас не знаете, и мы вас не знаем. Ищи дурачков…» Директор останавливает их на полпути: «Стойте! Ваши условия?» К нему подходит Балбес: «Триста тридцать». А Бывалый уточняет: «Каждому». Директор соглашается.