Клара Лучко - Я - счастливый человек Страница 39

Тогда, в 1976 году, ехала я по этой дороге в гости к Анатолию Вениаминовичу Калинину. Много гостей собралось в Пухляковке, журнал «Огонек» проводил творческую конференцию по произведениям писателя, и все мы, ее участники, близко прикоснулись к миру его ярких и самобытных героев.

Есть у Калинина запомнившиеся мне строки. Они из книги «Время “Тихого Дона”», программной книги писателя:

«Вот и опять с утра передо мной стремя Дона. С яра, к которому прильнул наш казачий хутор, схожу к воде. Взмывающая из-за острова заря пламенеет сквозь ветви верб и тополей, а приулегшийся было за ними ветер задувает из-за островного леса с новой силой. И вдруг так зримо покажется, что это сам ветер времени летит на крыльях зари, ухватившись за гриву взыгравшего в своих берегах Дона».

Мы бродили с Анатолием Вениаминовичем по берегу и вспоминали давнее наше знакомство, начавшееся еще со спектакля «Суровое поле» в московском Театре киноактера. Тот разговор невольно вспомнился спустя годы, и, хотя прошел по экранам снятый Евгением Матвеевым фильм «Цыган», как-то незаметно завязался разговор о телевизионном сериале, который мог бы вобрать в себя более полно и емко всю яркую и многострадальную, но полную веры, надежды и любви историю Будулая и Клавдии. То был еще робкий замысел, и мы сами не предполагали тогда, сколько нам предстоит потратить сил, прежде чем цель будет достигнута.

Разговор наш на берегах Дона был лишь мечтой. Но стремя Дона уже позвало нас в дорогу, которая и в самом деле началась у порога калининского дома.

Прямо от порогаНас ведет дорога,Как детей заботливая мать…

Помните эту песню, которая звучала в первых четырех сериях «Цыгана»? Она для нас, причастных к созданию фильма, имела и особый, потаенный смысл. От донского порога, через трудности – к победе!

Спустя три года после этого нашего разговора режиссер Александр Бланк приступил на Одесской киностудии к первым съемкам. Так что дорога только к подступам сериалам заняла у нас ни много ни мало – целых три года. И все это время я жила думами и заботами Клавдии, моей будущей героини.

И вот снова, спустя годы, та же дорога к Усть-Донецку. Снова излучина выводит нас на берег Дона; как и тогда, останавливается на площадке машина, я выхожу – и все повторяется как в первый раз. Но смотрю я на все это уже другими глазами – я приехала на съемки.

Сколько раз я не просто перечитала роман, я проигрывала каждую его страницу. Я была уже не Кларой Лучко, а Клавдией Пухляковой, и потому я чувствовала, что приехала домой.

В тот год ранней весной необычно сильным был разлив Дона. Даже кузня Будулая, где мы должны были снимать несколько сцен, и та долго еще была под водой. Жили мы в Усть-Донецке. Картину снимали в Пухляковке и Константиновке, там, где поселил героев писатель.

Судьба Клавдии Пухляковой – это судьба поколения женщин, жизнь которых была изломана войной и разрухой. Эти вечные невесты, жены, совсем молодыми ставшие вдовами, воспитали детей, своих и чужих, познали столько горя и разочарования, но сохранили в душах своих доброту, чистоту и надежду. Сколько тепла, сочувствия и сострадания видела я в глазах этих женщин, и, может быть, поэтому так легко, трудно и счастливо одновременно было мне работать над этой ролью.

Все, казалось, вернулось: поселились мы в той же гостинице, я вошла в тот же номер, где когда-то прожила полгода, и почувствовала себя так, как будто не минули годы. Я включила радио и услышала позывные Усть-Донецка. Это была музыкальная тема нашего фильма… Прекрасная музыка композитора Валерия Зубкова.

Мы стали искать, что осталось из реквизита. Волонтир боялся, не пропал ли его широкий цыганский пояс. Нашлось и мое старое платье. Все мы, кто снимался в фильме «Цыган», стоим в гриме, в костюмах и смотрим друг на друга. Такое впечатление, будто что-то родное вернулось из дальнего далека, долго не виделись и наконец собрались вместе.

Я никогда не думала, что возвращение будет столь сложным. Но уже через два-три дня мы почувствовали, что перерыва будто и не было…

Однако все в конце концов заканчивется. «Цыган» и «Возвращение Будулая» вышли на телеэкран. И снова Москва была пустынной, зрители приникали к экранам телевизоров, ждали возвращения Будулая.

Своим успехом фильм во многом обязан не только режиссеру Александру Бланку, актерам, но и талантливому композитору Валерию Зубкову. Помните финальную мелодию в «Цыгане»? Музыка, берущая за душу… Как жаль, что Валерий рано ушел из жизни.

После первого появления на телеэкранах истории Будулая и Клавдии прошло столько лет, столько было телепоказов, но фильм по-прежнему любят зрители. Фильм, оказалось, не только не устарел, а стал смотреться как-то по-новому. Я заметила, что круг зрителей неожиданно расширился: потоком пошли письма от молодых. Значит, история жизни и любви, история нелегкая, но чистая и звонкая, дошла до сердец, заставила присмотреться к себе, к окружающему миру, задуматься о нравственных проблемах, о цене человечности.

Я помню, как после первого показа ехала в Ленинград и моим соседом по купе оказался врач из небольшого городка. Ну, конечно, он сразу завел речь о «Цыгане».

— Вы получили награду?

— Что вы, — отвечаю, — на студии нам дали вторую категорию, на первую не расщедрились.

— Как же так? Все врачи нашего города написали в Москву, чтобы вам дали Ленинскую премию.

Конечно, это милая наивность, но мне было приятно. Куда бы я ни приезжала, где бы я ни была – всегда меня спрашивали: «А Будулай где?» Я отшучивалась: «Да дома оставила. Дома». Никто не мог себе представить, что мы не вместе. Как это – восемь серий были вместе, а теперь где-то он там живет… Где Будулай?

В Новороссийске я снималась в картине Рудольфа Фрунтова «Тревожное воскресенье». И в свободный от съемок день пошла на рынок, а там цыганки гадают. Вдруг одна другую стала подталкивать, и вот уже меня окружил табор.

— Клавдия… Дай-ка мы на тебя посмотрим.

— А что на меня смотреть…

— Вон там наш барон, он тоже хочет на тебя посмотреть.

— А вы ему скажите, что я тут была и ушла.

Вокруг нас собралось много любопытных. Это же базар!

— А что тут?

— A-а, вон она стоит!

— Кто?

— Да Лучко.

— А Будулай где?

Я еле выбралась из толпы. Слышу за спиной каблучки стучат: цок, цок, цок. Догоняет меня цыганка:

— Ну что же ты ушла? Поговорила бы с нами.

— Да как-то неудобно. Столько народу собралось. А вот ты мне скажи, вы расстроились, что я за Будулая вышла, а не ваша Настя?

— Нет, ты что! Мы за тебя болели! Ты добрая, хорошая. А Настя злая.