Грег Фаррелл - Крах Титанов: История о жадности и гордыне, о крушении Merrill Lynch и о том, как Bank of America едва избежал банкротства Страница 4

Как это обычно бывало, когда генеральный директор Merrill Lynch задумывал нечто значительное – от увольнения кого-нибудь из руководителей высшего ранга до прямой продажи компании, что и стало причиной его визита в тот день, – он всегда полагался на советы единственного человека, которому полностью и безраздельно доверял, – себя самого.

История восхождения О’Нила на вершину Уолл-стрит стала легендой

На протяжении всей карьеры это доверие себя оправдывало. История восхождения О’Нила на вершину Уолл-стрит к тому времени стала легендой. Этот 57-летний афроамериканец из штата Алабама родился в Роанок и вырос в нищем городке Уидоуи. Внук человека, который родился рабом в 60-е годы ХIХ века, совершил невозможное, используя всё для преодоления препятствий на своем пути к посту генерального директора Merrill Lynch, который он занял в конце 2002 года.

За следующие пять лет он преобразил компанию. Становым хребтом Merrill Lynch всегда были финансовые консультанты – 16 000 мужчин и женщин, рассредоточенных по всем Соединенным Штатам, которые управляли не только портфелями богатейших людей в Филадельфии, Чикаго, Сан-Франциско, Лос-Анджелесе и других крупных городах, но и менее солидными портфелями трудолюбивых граждан во второстепенных городах, таких как Цинциннати, Уичито, Лансинг и Спокан.

Большая часть банков и брокерских контор на Уолл-стрит занималась обслуживанием институциональных инвесторов – пенсионных фондов с миллиардными активами – и влиятельных владельцев гигантских состояний. Именно гений Чарли Меррилла, основателя Merrill Lynch, позволил взглянуть на ситуацию глубже и построить бизнес на предоставлении услуг финансовых консультаций рядовым гражданам, привлекая их «скромные сбережения», как он писал в самом начале своей карьеры.

Merrill Lynch превратилась во влиятельную организацию благодаря своей уникальной сети финансовых брокеров, действовавших по всей стране

Начиная с 40-х годов ХХ века, когда в памяти большинства американцев были все еще свежи воспоминания о биржевом крахе 1929 года и последовавшей за ним Великой депрессии, Меррилл продолжал развивать свои идеи. И через несколько десятилетий Merrill Lynch превратилась во влиятельную организацию благодаря своей уникальной сети финансовых брокеров, действовавших по всей стране, которая объединяла Уолл-стрит и Mейн-стрит[2].

Во второй половине ХХ столетия большинство крупных компаний, продававших свои акции частным инвесторам, хотели пользоваться услугами Merrill Lynch как продавца, который может охватить инвесторов не только крупных городов, но и средних городков в американской глубинке. Телевизионная реклама 1970-х годов, показывая несущиеся стада лонгхорнов, заявляла о том, что Merrill Lynch «играет на повышение Америки» (bullish on America), – с этого момента бык стал прочно ассоциироваться с компанией, а брокеры компании, занимавшиеся розничной продажей, стали называться «громадным стадом Меррилла» (Merrill’s thundering herd).

По всей территории США, в каждом городе, где они открывали свои конторы, члены «громадного стада Меррилла» входили в число наиболее именитых граждан, сторонников местных клубов «Ротари», людей, которые могли охотно жертвовать деньги на благотворительные цели. Они были столпами местного общества.

К 2000 году рынок капитала изменился. И чтобы развиваться дальше, Merrill Lynch учредила свой собственный инвестиционный банк – он должен был стать источником эмиссии ценных бумаг, распространяемых и продаваемых затем через сеть брокеров. Компания также организовала проведение торговых операций мирового уровня, что позволило ей не только покупать и продавать ценные бумаги непосредственно для своих клиентов, но и выйти в прибыльную сферу производных инструментов с фиксированным доходом – рынок, в который компания могла вкладывать значительные суммы денег для получения быстрого дохода.

В 2001 году Стэн О’Нил опередил своих конкурентов и занял высший пост в компании – отчасти благодаря тому, что убедил совет директоров в своей способности устранить разобщенность бизнеса компании, отягощенную раздутой сетью финансовых консультантов, и превратить компанию в более прибыльный инвестиционный банк, предоставляющий полный спектр услуг.

Начиная с 2002 по 2006 год он выполнял свое обещание: понижал значимость сети брокерских фирм, занимающихся розничной продажей услуг, и наращивал продажи и торговые операции, которые приносили миллиардные прибыли каждый год. На протяжении первых двух кварталов 2007 года Merrill Lynch продолжала бить рекорды по прибылям, став колоссом Уолл-стрит и бросив вызов Goldman Sachs – самой совершенной денежной машине на Уолл-стрит.

В 2001 году Стэн О’Нил опередил своих конкурентов и занял высший пост в компании

Это было воскресенье 30 сентября 2007 года. О’Нил собирался встретиться с Кеном Льюисом, генеральным директором Bank of America, который был готов в качестве предварительного условия встречи сделать предложение о покупке Merrill Lynch напрямую по 90 долларов за акцию. В пятницу торги на фондовой бирже закрылись при цене 71,28 доллара за акцию. У Merrill Lynch оставалось еще 853 миллиона акций, так что при цене 90 долларов за акцию Льюис собирался заплатить за компанию без малого 77 миллиардов долларов. Исходя из стоимости собственных акций Bank of America, его рыночная капитализация равнялась 223 миллиардам долларов, что только в три раза превышало сумму, которую Льюис был готов выложить за Merrill Lynch.

О’Нил не рассказывал о предстоящей встрече директорам компании и кому бы то ни было еще в Merrill Lynch, за исключением главного юрисконсульта Розмари Беркери и казначея Эрика Хитона, от которого ему нужна была определенная информация для подготовки к переговорам. С обоих он взял слово держать это дело в тайне.

Генеральный директор Merrill Lynch хранил еще один секрет, о котором, помимо совета директоров и высшего руководства компании, никто не знал. В бюджете компании была брешь, которая могла съесть большую часть прибылей банка за квартал и грозила окончательно уничтожить компанию.

После более чем пяти лет дешевых денег в банковской системе – что аналогично хорошей погоде и благоприятному ветру в открытом море мировой финансовой системы – все изменилось за одно лето. Большой пузырь на рынке недвижимости, который был основой роста на финансовом рынке почти десятилетие, лопнул в начале 2007 года. Компании, занимавшиеся субстандартным ипотечным кредитованием (subprime mortgages), попали в серьезное затруднение, если вообще не стали банкротами, о чем можно было судить по возросшему числу случаев отчуждения недвижимости за долги. Банки, которые охотно предоставляли друг другу сверхкраткосрочные (overnight) кредиты на выгодных условиях, неожиданно закрыли автоматические кредитные линии.

Кен Льюис обо всем этом знал. Но он не знал того, что крах рынка субстандартного ипотечного кредитования нанес Merrill Lynch непоправимый ущерб, несмотря на то что компания в два раза увеличила свой баланс, а ее активы достигли 1 триллиона долларов за предшествующие два года. О’Нил узнал об этой проблеме лишь в конце июля, после закрытия двух хеджевых фондов, которыми управлял конкурент его компании – Bear Stearns. Фонды эти проворачивали колоссальные, многомиллиардные сделки с CDO (collateralized debt obligations – обеспеченные залогом долговые обязательства), то есть ценными бумагами, производными от субстандартных ипотечных кредитов. Вслед за разорением фондов, принадлежащих Bear Stearns, другие компании с Уолл-стрит, включая Merrill Lynch, тщательно изучили свой баланс на предмет рисков, связанных с рынком некачественных кредитов.

Тогда, 9 августа 2007 года, французский банк BNP Paribas заявил о том, что приостанавливает оценку стоимости трех инвестиционных фондов, действовавших на рынке субстандартных ипотечных кредитов, вследствие оттока ликвидности с этого рынка. То, что все операции на рынке, где действовали три этих фонда, прекратились, означало, что рынка больше не существует.

Объявление французского банка привело к тому, что выдача сверхкраткосрочных кредитов в Европе приостановилась, и это вынудило Европейский Центробанк выпустить в обращение 95 миллиардов евро в качестве превентивной меры.

Впервые за девять лет, с того момента, когда огромный хеджевый фонд Long Term Capital Management потерпел крах в 1998 году и чуть было не потянул за собой несколько инвестиционных банков, включая и Merrill Lynch, у О’Нила от страха сосало под ложечкой. В то время он был финансовым директором Merrill, и то, как на нее повлиял крах Long Term Capital Management, руководители которого неверно оценили процентные ставки, ставило под угрозу возможности Merrill Lynch получать доступ к сверхкраткосрочным кредитам.

Тогда, летом 1998-го, О’Нилу пришлось вернуться из отпуска, и в течение последующих трех месяцев он дни и ночи напролет был озабочен тем, как обеспечить финансирование компании. Консорциум банков, куда входила и Merrill Lynch, в конечном итоге начал совместную работу над решением проблем фонда Long Term Capital, но возможность потери компанией доступа к рынку сверхкраткосрочных кредитов пугала О’Нила, причиняя ему буквально физическую боль. Полученный опыт заставил его переориентировать банк – не полагаться на сверхкраткосрочное кредитование, а ориентироваться на долгосрочные кредиты.