Кирилл Люков - Валерий Брюсов. Художник на рубеже Страница 4

Другой герой – поэт-декадент Этьен Рио. Его можно отнести к тому типу поэтов, которых Брюсов назовёт во вступлении к «Русским символистам-2» «мистификаторами», людьми, которые «не надеясь на талант, хотят взять оригинальностью»59. Этьен Рио высокомерно заявляет: «Для кого писать? Сам я уже достаточно наслаждаюсь процессом творчества, зачем же записывать его результат. Мир ничего не потеряет, если мои мечты будут известны только мне – он всё равно не понял бы их». Или ещё: «На такое поруганье я не соглашусь, то что я пишу, могут слышать только немногие»60.

«Весь облик Этьена Рио демонстрирует авторское неприятие его позиции»61, – полагает О. Страшкова. Вполне возможно, что это так, но, скорее всего, отношения Брюсова со своими героями складываются более сложно. Иначе Брюсов вряд ли стал бы вкладывать в уста Рио собственные стихи:

«Звуки стонут.За мраком завесПогребальные урны,Они такие мрачные – о!И не ждёт свод лазурныйОбманчивых звезд»62,

которые в следующем, 1894 году он опубликует в первом выпуске «Русских символистов» под своей фамилией. Это – незначительно переделанные (и как кажется, в лучшую сторону) строки стихотворения «Самоуверенность» («Золотистые феи…»):

«За мраком завесПогребальные урны,И не ждёт свод лазурныйОбманчивых звезд»63.

Русские символисты

Написанные в период формирования эстетических взглядов Брюсова64, первые пьесы («Дачные страсти», «Проза», «Декаденты») свидетельствуют скорее о его поисках основных закономерностей символизма в литературе, нежели в области драматургии. Они позволяют представить сложный путь проникновения начинающего художника и теоретика в поэтику нового направления, усвоения и выявления им приёмов нового творчества. Характерно, что Брюсов постепенно переходит от малых форм – драматической шутки, этюда («Дачные страсти», «Проза») к большим – драме в трёх актах («Декаденты»). Брюсов в ранних драмах пытается выявить черты «нового поэта» конца века с его новым индивидуалистическим сознанием, формулирует принципы и правила символического искусства. Он приходит к мысли, которая, так или иначе, пройдёт через всё его творчество: «Что, если бы я вздумал на гомеровском языке писать трактат по спектральному анализу? У меня не хватило бы слов и выражений. То же, если я вздумаю на языке Пушкина выразить ощущения Fin du siècle! Нет, нужен символизм!»65

Брюсов, начавший с нескрываемой мягкой иронии по отношению к декадентству в своих первых пьесах, постепенно сам заинтересовывается новым литературным направлением и становится его самым ярым апологетом и пропагандистом. Уже в 1894-м г. Брюсов на собственные деньги начинает издание сборников декадентских стихов, назвав их скромно, просто – «Русские символисты». Всего вышло три сборника (в 1894—95 гг.), причём автором большинства стихов во всех трёх был сам Валерий Яковлевич Брюсов, выступающий как под собственной фамилией, так и под разными псевдонимами: М., ***, З. Фукс, К. Созонтов, В. Даров (это лишь те из них, в отношении которых доподлинно известно, что ими пользовался Брюсов66).

С изданием «Русских символистов» связано и начало критической деятельности Брюсова, так как именно в этих сборниках впервые появились, хотя и не большие по объёму, но значительные по содержанию статьи начинающего идеолога нового направления в искусстве. Этими статьями исчерпываются все печатные выступления Брюсова-теоретика до 1899 г.

В своих статьях этого периода Брюсов продолжает начатое им в драматургии изучение нового символического искусства, его интересует «вопрос о символизме, о его сущности и его признаках. При этом Брюсов в своих ранних высказываниях не столько боролся за идеи символизма и декларировал их, как это делают идеологи вновь возникающей школы, сколько пытливо присматривался к явлениям „нового искусства“ (главным образом к французской поэзии) и, как историк литературы, пытался – пока ещё робко – вывести генерализующие их принципы»67. Поэтому они отмечены исканиями в большей мере, чем конкретными выводами.

Брюсов, скрывшись за псевдонимом издателя Владимира Александровича Маслова, сразу предупреждал читателя о своём взгляде на символизм: «Нисколько не желая отдавать особого предпочтения символизму и не считая его, как это делают увлекающиеся последователи, „поэзией будущего“, я просто считаю, что и символическая поэзия имеет свой raison d`être [смысл существования – К. Л.]»68.

Вообще, фигура Брюсова действительно стоит несколько особняком от того «лагеря», чьё право на существование Брюсов отстаивал. Он никогда не был увлечён символизмом, как единственно правильным путём для искусства, но всегда считал символизм очень важной вехой в его развитии. В том же 1894 г. он писал: «Я символист. К несчастью… К несчастью, – я не совсем символист. Но за мной идут другие»69. Может быть, именно поэтому статьи Брюсова отличались от стиля критики, созданной русскими символистами. В них нет особого лирического настроения, которое могло бы превратить их в поэтическую прозу. Статьи Брюсова, в большей части, информационно-аналитичны. Строгие по форме, отличаются они также своей сжатостью, и точностью формулировок. Если для многих символистов характерен тематический монологизм (соборность, «дионисийство» Иванова, «неохристианство» Мережковского, и пр.), то темы и идеи статей Брюсова меняются вместе с автором, меняются лозунги, которые он выдвигает. Владевшее Брюсовым «стремление к неограниченному расширению своего творческого кругозора и приобщению к традициям классического искусства непрестанно выводили его за горизонт литературной школы, к которой он принадлежал, побуждали его с течением времени (…) преодолевать её ранее сложившиеся каноны»70.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Гудзий Н. К. «Из истории раннего русского символизма» – «Искусство», М., 1927, кн. IV, т. 3, с. 186; а также Брюсов В. «Автобиография» (1912—1913 гг.) – Брюсов В. «Голос часов», М., «Центр-100», 1997, с. 53.

2

Малышев А. «Валерий Брюсов – как драматург» – «Жизнь искусства», Л., 1923, №49, с. 9.

3

Мочульский К. «Валерий Брюсов» – «А. Блок. А. Белый. В. Брюсов», М., «Республика», 1997, с. 377.

4

Мочульский К. «Валерий Брюсов» – «А. Блок. А. Белый. В. Брюсов», М., «Республика», 1997, с. 419.

5

Максимов Д. Е. «Поэзия Валерия Брюсова», Л., «Худ. лит», 1940, с. 14.

6

Максимов Д. Е. «Поэзия Валерия Брюсова», Л., «Худ. лит», 1940, с. 14.

7

Максимов Д. Е. «Поэзия Валерия Брюсова», Л., «Худ. лит», 1940, с. 14.

8

Черновая запись Брюсова, относящаяся к стихотворению «Из Римбо», цит. по: Ильинский А. «Литературное наследство В. Брюсова» – «Литературное наследство», т. 27—28 («Русский символизм»), М., 1937, с. 486.

9

Максимов Д. «Поэзия Валерия Брюсова», Л., «Худ. лит», 1940, с. 14.

10

Максимов Д. Е. «Поэзия Валерия Брюсова», Л., «Худ. лит», 1940, с. 14.

11

Брюсов В. «Дневники (1891—1910)», М., изд. Сабашниковых, 1927, с. 14.

12

Страшкова О. «Эволюция «нового поэта» в первых драматических произведениях Брюсова» – «Валерий Брюсов и литература кон. XIX – XX века», Ставрополь, 1979, с. 72.

13

Брюсов В. «Дневники (1891—1910)», М., изд. Сабашниковых, 1927, запись 12 апреля 1891 г., с. 3.

14

Брюсов В. «Автобиография» (1912—1913 гг.) – Брюсов В. «Голос часов», М., «Центр-100», 1997, с. 37.

15

Ходасевич В. Ф. «Конец Ренаты» – Брюсов В. «Огненный ангел», Спб, «Северо-Запад», 1993, с. 863—864.

16

Ходасевич В. Ф. «Конец Ренаты» – Брюсов В. «Огненный ангел», Спб, «Северо-Запад», 1993, с. 866.

17

Брюсов В. Собр. соч. в 7 тт., М., «Худ. лит», 1973, т. 1, с. 36.

18

Цитируется по: Паниян Ю. М. «Ранние критические статьи Брюсова» – «Брюсовские чтения 1863 г.», Ереван, «Айастан», 1964, с. 276.

19