Арсений Замостьянов - Гаврила Державин: Падал я, вставал в мой век... Страница 4

Это случилось в воскресенье, 3 июля 1743 года. Тёплый хлеб не подвёл: родившийся хилым, Державин до седых волос почти не жаловался на здоровье. Рослый, энергичный, подтянутый — он всю жизнь был способен терпеть перегрузки, работать за троих, сворачивать горы. Возможно, сказывалась первоначальная закалка: вместе с отцом-офицером Державин скитался по городам и избам, а жили они всегда более чем скромно.

Державин считал своей родиной Казань. «Казань, мой отечественный град, с лучшими училищами словесности сравнится и заслужит, как Афины, бессмертную себе славу…» — писал он профессору Городчанинову, приветствуя процветание Казанского университета — третьего в России. Эти слова казанцы никогда не забудут.

Но академик Яков Карлович Грот (1812–1893), исследователь поэзии и биограф Державина, утверждал: настоящим местом рождения поэта была одна из деревушек Лаишевского уезда Казанской губернии — по разноречивым сведениям то ли Кармачи, то ли Сокуры. Это примерно в 40 верстах от древней татарской столицы. В Сокурах Державин провёл немало счастливых месяцев в детские годы. Вот вам и первая загадка Державина: точное место, где он появился на свет, неизвестно. Только — край, Казанский край.

Зато известно его первое слово — и оно совпадает с названием самой знаменитой оды Державина. БОГ. С этой оды Державин начинал собрание своих сочинений. Отбросив скромность, он любил многозначительно вспоминать о чудесных обстоятельствах, связанных с его рождением, — да и кто не похвастался бы такими чудесами:

«Родился он в 1743 году 3 июля, а в 1744 году, в зимних месяцах, когда явилась комета… то он, быв около двух годов, увидев оную и показав пальцем, быв у няньки на руках, первое слово сказал: „Бог“. Два сии происшествия совершенная были правда, и может быть Провидением предсказано через них было, первым: трудный путь его жизни, что перешёл, так сказать, чрез огонь и воду; вторым: что напишет оду „Бог“, которая от всех похваляется».

Толки об этом Ганюшка, верно, слыхал ещё мальчишкой. Верил ли в собственное великое предназначение? Наверное, эта струна порой позванивала в его детском воображении.

Быт казанских помещиков Державиных мало напоминал времена славного мурзы Багрима. Вместо бесед с царями — склоки с соседями. Роман Державин, имевший в те времена чин секунд-майора, ещё до женитьбы крепко поссорился с отставным полковником Яковом Чемадуровым. Дело было так. Державин служил в Казанском гарнизоне и нередко бывал в своём жалком имении. Местный помещик, властный бузотёр Чемадуров, пригласил его в гости. Пированьице окончилось скандалом: через месяц Державин подал в губернскую канцелярию жалобу на отставного полковника. По мнению Романа Николаевича, Чемадуров опоил его «особливо крепким мёдом», от чего несчастный секунд-майор «стал быть не без шумства». В результате Чемадуров впал в ярость и приказал своей дворне расправиться с расшумевшимся гостем. Державин пытался бежать — его стащили с коня и принялись избивать. Тиуны Чемадурова отняли у него кошелёк, золотую медаль, печать, золотой перстень — и, окровавленного, вытолкали со двора. И всё это — в присутствии отца, Николая Ивановича Державина, который тоже там был, мёд-пиво пил. Старик Николай не вынес позора, заболел и вскоре скончался.

С особой жестокостью избивал секунд-майора некий калмык Иван — крепостной Чемадуровых. Державин требовал подвергнуть его пыткам, чтобы негодяй во всём признался. Чемадуров уверял, что этот самый мёд он и сам пил вместе со всеми гостями. И никто не потерял человеческий облик! А Роман Державин в тот день не погнушался ещё и водкой — оттого и начал бросаться на почтенных помещиков. Он первым поднял руку на некоего Останкина, а потом, оседлав коня, со шпагой гонялся за мужиками Чемадурова. После такого непотребства Яков Фёдорович приказал мужикам разоружить забияку и выпроводить его со двора. А кто бы стал терпеть столь буйные выходки? Через две недели после начала канцелярского разбирательства по чемадуровской драке Роман Николаевич и женился на матери поэта.

С Чемадуровыми Державины враждовали ещё многие десятилетия.

Иногда мне кажется, что в этой истории можно найти ключ к судьбе Гаврилы Романовича… Это, если угодно, истоки его идеологии, объяснение его болезненной гражданственности — во имя «исправления нравов».

После присоединения к Московскому государству Казань изменилась разительно. Город заселили русскими из разных областей царства. Казань облагораживали по московской мерке, началось строительство белокаменного кремля. В 1708 году Казань стала центром крупной губернии, в ней развернулось строительство — в том числе и промышленное. Только при Екатерине (когда Державин уже обитал в столицах) татары в Казани зажили вольготно.

Могучая крепость — кремль — видна с любого перекрёстка. Куда бы ты ни забрёл в Казани — подними голову, и перед тобой возникнут стены и башни. Названия башен — как в Москве: Спасская, Тайницкая… Но самая известная и загадочная башня получила имя Сююмбике. Есть легенда: Иван Грозный, услышав о красоте казанской царицы Сююмбике, прислал в Казань послов с предложением ей стать московской царицей. Но гордая Сююмбике отвергла царскую руку. Попросила царя выстроить высокую башню — а потом поднялась на неё, чтобы попрощаться с Казанью, и бросилась вниз. Легенда недостоверная, но какая живучая!

Город потихоньку просвещался. В 1718 году по петровским скрижалям открыли «цифирную» школу при Казанском адмиралтействе. Через пять лет при Фёдоровском монастыре открылась Славяно-латинская школа, в которой получали образование будущие священники. Но самым замечательным учебным заведением стала Казанская гимназия, открытая в 1759-м. В первой русской нестоличной гимназии грызли гранит науки С. Т. Аксаков, Н. И. Лобачевский, А. М. Бутлеров!

Державин доживёт и до открытия Казанского университета — это случится в 1804 году. Третий в России университет закрепил значение Казани — важнейшего из нестоличных городов империи.

Но до поры до времени главным содержанием жизни недоросля Державина были мелкопоместные дрязги. Войны с соседями — обыкновенное явление помещичьей жизни того времени. Куда там Ивану Ивановичу с Иваном Никифоровичем!

Доносами и вилами, огнём и отравленным пойлом — каждый пытался унизить, даже уничтожить ближнего. Кто был прав — Державин или Чемадуров? Разговоры Державина о ядовитой медовухе не внушают доверия. Не поверили Роману Николаевичу и чиновники. Но вполне вероятно, что самодур Чемадуров пытался спровоцировать соседа, чтобы превратить его в посмешище, унизить, растоптать морально, а то и физически.