Смута в России в начале XVII в. Иван Болотников - Руслан Григорьевич Скрынников Страница 4

Возвращение Шуйских в Москву явилось символом окончательного примирения между «законным государем» и знатью. Боярская дума торжествовала. Знатнейшая в государстве фамилия получила назад все конфискованные вотчины и имущество и вновь заняла самое высокое положение при дворе.

Лжедмитрий старался снискать в народе славу строгого и справедливого государя. Он объявил о том, что намерен водворить в государстве правопорядок и справедливость, запретил взятки в приказах. Приказных, изобличенных в лихоимстве и мошенничестве, публично били палками.

Составить полное представление о правлении Лжедмитрия I весьма трудно. После свержения расстриги власти приказали сжечь все его грамоты и прочие документы. Тем большую ценность представляют те немногие экземпляры, которые случайно сохранились в сибирских архивах. В далеком Томске затерялась грамота «царя Дмитрия Ивановича» от 31 января 1606 г. «Великий государь» оказал милость населению сибирского города, велел объявить «жалованное слово» «служилым и всяким людям, что царское величество их пожаловал, велел их беречи и нужи их рассматривати, чтоб им ни в чем нужи не было, и они б, служивые и всякие люди, царским осмотрением и жалованием по его царскому милосердию жили безо всякие нужи».{1}

Манифесты Лжедмитрия способствовали формированию в народе образа «доброго царя». По всей столице, как записал служилый немец Конрад Буссов, было объявлено, что великий государь и самодержец будет два раза в неделю, по средам и субботам, принимать жалобы у населения на Красном крыльце в Кремле, чтобы все обиженные могли без всякой волокиты добиться справедливости.{2} Живший в Москве голландский купец Исаак Масса был великим недоброжелателем самозванного царя. Но и он признавал, что установленные Лжедмитрием законы были безупречны и хороши.{3}

Пробыв на троне несколько месяцев, Лжедмитрий вполне уразумел, что его власть будет прочной лишь тогда, когда он заручится поддержкой всего дворянства. Выходец из мелкопоместной семьи, Отрепьев хорошо понимал нужды российского дворянского сословия. Даже обличители «мерзкого еретика» изумлялись его любви к «воинству». На приемах во дворце Лжедмитрий не раз громогласно заявлял, что «по примеру отца» он рад жаловать дворян, ибо «все государи славны воинами и рыцарями: ими они держатся, ими государство расширяется, они — врагам гроза».{4}

За рубежом советники Лжедмитрия уверяли короля Сигизмунда, будто за шесть месяцев правления тот роздал из казны семь с половиной миллионов злотых, или два с половиной миллиона рублей. Они явно переусердствовали, восхваляя щедрость своего господина. Московская казна была опустошена трехлетним неурожаем и голодом, а равно изнурительной и кровавой гражданской войной. На заседании Боярской думы М. И. Татищев объявил в присутствии польских послов, что после смерти Бориса в казне осталось всего 200 тыс. рублей. Отрепьев не мог израсходовать больше того, что было в казне. Текущие поступления должны были дать еще 150 тыс. Несколько десятков тысяч Лжедмитрий заимствовал у богатых монастырей. Следовательно, в распоряжение Отрепьева поступило около полумиллиона рублей, которые и были им полностью истрачены. После переворота русские приставы заявляли арестованным полякам: «В казне было 500 тысяч рублей, и все это черт его знает куда расстрига раскидал за один год».{5} Большие суммы Отрепьев обещал своей невесте Марине Мнишек и ее отцу, но послал едва пятую часть обещанного. Львиная доля денег ушла на уплату жалованья русским дворянам и знати.

Лжедмитрий сознавал, что России необходим единый кодекс законов. Его дьяки составили Сводный судебник, в основу которого был положен Судебник Ивана IV, включавший закон о крестьянском выходе в Юрьев день. В текст Сводного судебника попали также указы царя Бориса о частичном и временном восстановлении права выхода крестьян в период «великого голода» 1601–1602 гг. Отметив это, известный исследователь истории Смуты В. И. Корецкий заключил, что Лжедмитрий намеревался освободить крестьян от крепостной неволи.{6} Такое предположение вступает в противоречие с фактами. Даже в самые трудные периоды гражданской войны Отрепьев не обещал крестьянам воли. Удовлетворить разом и крепостников-дворян, и феодально зависимых крестьян было невозможно, и, оказавшись на троне, самозванец заботился прежде всего о том, чтобы заручиться поддержкой дворян.

В 1597 г. власти издали закон о пятилетием сроке сыска беглых крестьян, который стал важнейшей вехой в истории крепостного права в России. Установления 1597 г. легли в основу указа Лжедмитрия I о крестьянах, обнародованного 1 февраля 1606 г. Царь предписал возвращать владельцам крестьян, бежавших от них за год до голода и после голодных лет. Возврату подлежали также и те крестьяне, которые бежали в голод «с животы» (имуществом), следовательно, не от крайней нужды и не от страха голодной смерти. Действие закона не распространялось на тех крестьян, которые бежали в годы голода «в дальние места из за-московских городов на украины и с украины в московские городы… верст за 200, и за 300, и больши». На указанном расстоянии к югу от Москвы находились рязанская, тульская и черниговская окраины. На первый взгляд новый закон гарантировал равные возможности московским дворянам и южным помещикам: первые не имели права вернуть крестьян, бежавших на юг, а вторые — бежавших на север. Однако надо иметь в виду, что голод поразил нечерноземный центр значительно больше, чем плодородные южные окраины, вследствие чего голодающие крестьяне устремились не на север, а на юг — в черниговские, тульские и рязанские места.

Закон 1606 г. закреплял беглых крестьян за новыми владельцами, «хто его (бежавшего от нужды крестьянина. — Р. С.) голодное время прокормил».{7} Этот закон был выгоден южным помещикам, которые первыми поддержали дело самозванца и теперь были им вознаграждены.

Итак, по отношению к крестьянам Лжедмитрий придерживался еще более консервативного курса, чем Борис Годунов. Отстаивая интересы дворянства, самозванец не помышлял даже о временном восстановлении Юрьева дня.

В. И. Корецкий отметил, что Лжедмитрий заботился о податном населении южных районов, освобожденном им от уплаты государевых податей. Об этом факте сообщает английский современник, составивший записку о состоянии Русского государства в 1606–1607 гг. Описав восстание жителей Путивля против Шуйского, он пояснил: «Они поступили так еще более потому, что Дмитрий, за особые ему заслуги, освободил эту область от всех налогов и податей в течение десяти лет».{8} Путивль был много месяцев столицей Лжедмитрия. Его жители оказали «царевичу» неоценимую помощь, понесли наибольшие расходы и потери. За все это самозванец и предоставил им особые льготы. Определяя срок действия льгот, Лжедмитрий следовал примеру Бориса Годунова: когда шведы вернули России разоренный дотла город Корелу, Борис освободил его жителей от всех налогов на десять лет.

Экономическое положение страны при Лжедмитрии улучшилось. Воспоминания о