Николай Чемоданов - В двух шагах от Северного полюса. Записки геолога Страница 4

Вскоре мой рапорт вернулся из Магадана. Идея о возможности и вероятности обнаружения золота на Чукотке получила право на жизнь. Составленный нами вслед за этим проект предусматривал проведение более детальных работ на обширной, слабо изученной территории. Почти весь бассейн реки Ичувеем охватывался поисками. Были намечены две партии. Одна из них - на золото. Таких партий Чукотка еще не знала. Перед этой партией ставилась задача - практически подтвердить идею о возможности нахождения промышленных россыпей золота. Задача была трудная и ответственная, и не всякий геолог рисковал браться за ее решение. Даже сам Китаев, имевший возможность возглавить любую из этих двух партий, остановил свой выбор на оловянной партии. Золото до сих пор казалось “журавлем в небе”.

Начальником поисковой партии на золото был назначен молодой инженер Юрий Храмченко. Как выяснилось впоследствии, он не очень любил свою профессию и к работе относился с прохладцей. Всю тяжесть нелегкого труда геологов несли его прорабы - поисковики Алеша Власенко и Генрих Гурьев.

Организуя работы в Ичувеемском районе, мы задумались: а нет ли на нашей территории других районов, заслуживающих внимания?! Тогда взоры обратились на запад. Геолог Серафим Иванович Красников -начальник геологопоискового отдела управления вспомнил свою работу в бассейне реки Баранихи. Эта река, начинающаяся с Анюйского хребта, несет свои быстрые воды на север, заканчивая стремительный бег в болотистой тундре на берегу Восточно-Сибирского моря, В среднем ее течении, в речных отложениях двух притоков геологи еще раньше встречали золото. Нужно и здесь искать, решили мы, детально ознакомившись с отчетами своих предшественников. Эти выводы легли в основу проекта еще одной партии.

Поход за золотом начинался сразу в двух направлениях. Загадкой оставался только восток нашей территории. По всем схемам, утвердившимся в сознании, он представлялся как сугубо оловянный район. Есть ли там золото - пока никто не знал.

В декабре я вылетел в Магадан. Предстояло защищать проекты на 1950 год. После согласования в отделах геологоразведочного управления Дальстроя нужно было докладывать на заседании технического совета. Наконец наступил день защиты. Пришлось немало поволноваться. Наше намерение ставить специальные работы на золото особого энтузиазма у членов техсовета не вызвало. Многих все еще одолевали сомнения. И только после длительного обсуждения запроектированные нами партии все же были утверждены. Нас поддержали главный геолог Борис Никонович Ерофеев, поверивший в нашу правоту, и Виктор Тихонович Матвеенко, руководивший в то время всеми геологопоисковыми работами.

С бодрым настроением я возвращался в Певек. Наша идея о золоте Чукотки получила путевку в жизнь! Правда, - мы это ясно сознавали, - предстоит еще немало потрудиться, чтобы выдвинутую идею оправдать фактами. Но теперь все было в наших руках, а мы были настроены оптимистично.

В то же время все понимали, что нужно усиленно готовиться к предстоящому полевому сезону. И такая подготовка началась. Еще раз анализировались данные Китаева, изучалось золото из шлиховых проб, сравнивалось с колымским. Вновь были подняты отчеты геологов, работавших в этих районах. Намечались первоочередные участки работ, разрабатывалась методика будущих исследований. Я долился своим опытом, приобретенным на Колыме, рассказывал об успехах и неудачах при поисках и разведке золота - этого капризного металла. Разведчики Колымы хорошо знают, сколько труда необходимо затратить, чтобы найти месторождение. Но ведь на Колыме были опытные разведчики, люди, принесшие сюда богатый опыт работ на Алдане, перенявшие его от своих знаменитых учителей - Билибина, Цареградского, Раковского. На Чукотке таких людей не было. Здесь все искали только олово.

Геологам, которые весной отправятся в поиски, предстояло изучить многое. Без этого нельзя было надеяться на успех. Самое же главное - нужно было заразиться убежденностью, что металл будет найден.

Всю зиму готовились геологи. Наконец наступила весна, И хотя еще стояли морозы, бушевала пурга, но солнце уже сияло над горизонтом. Полярная ночь сменилась полярным днем. Геологи уходили в поле. Что принесет лето? Ознаменуется ли оно открытием?

4. ИТАК, ранней весной 1950 года в дальний путь отправились две поисковые партии - одна на восток, вторая на запад. В одной из них, возглавляемой Храмченко, отправился в поход прораб-поисковик Алексей Власенко. Именно он, работая прежде с Китаевым, отобрал первые пробы с золотом. Теперь ему было интересно узнать, “раскрутится” ли (как говорят геологи) это золото, будут ли найдены россыпи? И вот среди кустарников в долине Ичувеема забелели палатки. Многочисленные стаи непуганых куропаток мирно уживались с геологами. Так начался полевой сезон памятного года, который вошел в историю Чукотки как год открытия золота.

Шли дни. Гремели взрывы в шурфах на Среднем Ичувееме и Каатыре, где была база партии. Геологи упорно искали драгоценный металл. Промыли пробы из нескольких шурфов. Первые результаты радовали мало. Хотя золото и встречалось, но содержание его было низкое. Неужели ничего но найдем? Эта мысль волновала геологов. Вся надежда оставалась на лето. Промывка шлиховых проб и оставшихся проходок должна была дать окончательный ответ.

В начале августа 1950 года по широкой долине Ичувеема шагали четыре человека. В резиновых сапогах, телогрейках, с рюкзаками за спиной и геологическими молотками в руках люди брели уже второй день. Это была наша небольшая группа, которую вел Василий Алексеевич Китаев, хорошо знающий местность. Он работал здесь в прошлом году. Нам троим - начальнику геологопоискового отдела Серафиму Ивановичу Красникову, старшему геологу Восточного разведочного района Федору Алексеевичу Свентицкому и мне, ставшему начальником управления,- необходимо было на месте тщательно ознакомиться с работой партии Китаева и полученными ею результатами. Геологи обнаружили высокое содержание касситерита (оловянного камня) в шлиховых пробах. Значит, и оловяная россыпь будет найдена. На одной из сопок вблизи ручья Юбилейного партия вскрыла канавами несколько жил с крупным касситеритом. Черные кристаллы его, словно корочки, покрывали белую кварцевую жилу с обеих сторон. Наметив план дальнейших работ и захватив с собой образцы, мы двинулись к главной цели нашего маршрута - в партию Храмченко. С нами пошел Китаев, заинтересовавшийся судьбой золота, открытого в прошлом году.

Второй день мы шагаем по безлюдной тундре. Сначала по сопкам идти было легко, но вскоре мы спустились в долину Ичувеема. По берегу этой извилистой, сильно меандрирующей реки пробирались мы, преодолевая болота, переходя мелкие ручьи, спотыкаясь о крупные заросшие травой кочки. Тяжелой была дорога. Вчерашний солнечный день сменился дождливым. По небу неслись темные, словно свинцовые тучи. Вершины сопок покрылись сплошным туманом, медленно спускавшимся по склонам вниз. От быстрой ходьбы и тяжелой дороги становилось жарко, пот заливал лицо. Вместе с тем холодный, пронизывающий ветер не давал возможности долго отдыхать. Все устали и еле передвигали ноги. Вспоминалась прошедшая ночь. Промокшие, под дождем, мы ночевали в холодной палатке на берегу ручья Клыкового. В устье этого ручья, поросшего кустарником, разложили костер. Быстро вскипятили чай и, обжигая губы, пили его из эмалированных кружек, не обращая внимания на полчища комаров, свирепствовавших после дождя. Погода не улучшалась, хотя дождь перестал. Мрачно выглядела тундра. Все живое попряталось, и только слышно было журчание ручья. Проснулись рано утром от холода. Все кругом было мокрое: ночью снова шел дождь. Вода в ручье прибыла и стала мутной. Кое-как умылись, дрожа от холода, согрели чай на примусе и, подкрепившись консервами, разогретыми на костре, двинулись в путь. Постепенно погода начала улучшаться. Усилившийся ветер разогнал тучи. Над тундрой засияло солнце, и она ожила. Стали часто попадаться куропатки, из кустов вылетали потревоженные шумом мелкие пташки. На озерах, встречавшихся на пути, плавали утки. Увидя нас, они или улетали, или ныряли, чтобы появиться в другом конце озера. К вечеру мы добрались до палаток партии, стоявших в трех километрах от устья ручья Каатырь - там, где теперь поселок прииска. Навстречу нам вышел начальник партии - геолог Юрий Петрович Храмченко.