Гордей Левченко - Вместе с флотом. Неизвестные мемуары адмирала Страница 4

В февральской революции 1917 года матросы Кронштадта и все его старожилы припомнили наместнику и военному губернатору города все его издевательства и унижения человеческого достоинства матросов. Причем Вирену говорили: «тебя судим и наказываем не за порядки, которые были в городе, а за издевательства, оскорбление человеческого достоинства».

Каждый юнга должен был наизусть знать родословную всех «светлейших» князей и царских особ. С целью изучения этой родословной с нами под руководством командиров взводов проводились специальные занятия. Начальник школы фон Пец знал, что проверка при увольнении в город может быть проведена при задержании юнги вице-адмиралом Виреном. А юнга не знает. Что будет с начальником школы?

Больше всех усердствовал поп Путилин по закону божьему. Специально подобранные статьи из Евангелия упорно вбивались нам в головы. В них проповедовалась законность войны, смерть на поле брани, о царской власти, о праве собственности и много, много других всевозможных изречений.

Царское правительство, всерьез озабоченное ростом недовольства в стране, старалось найти опору в армии и на флоте, чтобы использовать вооруженные силы страны для подавления этого недовольства.

В марте 1914 года юнги отправились в Царское село, расположенное недалеко от Петербурга. Здесь молодым морякам предстояло участвовать в царском смотре с одновременным принятием присяги на верность царю. Смотр производил император России Николай II. На громадном плацу выстроились десятки различных воинских частей. Золотом и серебром сверкали конногвардейцы и кавалергарды, ошеломляло разнообразие форм гвардейских полков. Юнги здесь в присутствии царя принимали присягу среди группы генералов, окружавших человека с рыжеватой бородкой и тусклыми глазами. Этот полковник и есть царь Николай, самодержавный властелин Российской империи, хозяин русских людей и земли русской.

Вместе с другими воинскими частями прошли мы перед царем церемониальным маршем и удостоились царского «спасибо» и в подарок по серебряному рублю. На этом и ограничились царские «милости».

Юнги после парада отправились в Петроград осматривать Зимний дворец. Никогда не видавшие ранее ничего подобного, юнги растерянно проходили по громадным залам, стараясь как можно легче босиком ступать по отполированным до зеркального блеска паркетам. Мы были ошеломлены окружавшей нас роскошью. С трудом верилось, что все это великолепие принадлежит одному человеку – царю. В голове не укладывалось, зачем ему нужны эти сотни залов, зачем израсходовано столько денег для одного человека?

Невольно вспоминались деревни, курные избы, лучины. Подавленные мы выходили из царских чертогов. Одели свои сапоги и подумали о вопиющей несправедливости: кому-то все, а остальным жалкие крохи!..

Надо полагать, царь в это время не думал о том, что через три года многие из нас с оружием в руках пойдут на штурм этого дворца, чтобы навсегда утвердить в стране власть рабочих и крестьян.

Первое плавание

Обычно после практических походов во внутренних водах юнгов посылали на боевых кораблях на 7–8 месяцев в заграничное плавание. В мае 1914 года всех юнгов списали на учебный корабль «Рында». В зимний период обучения многие офицеры этого корабля были командирами рот в школе юнгов – Яцук, Каменев, Поликарпов, Бибиков и другие, а в летний период обучали нас на корабле. Преемственность обучения была непрерывной. Тоже было и с унтер-офицерским составом. Вся морская подготовка заключалась в изучении корабля, шлюпочных учениях, артиллерийских стрельбах, подрывных работах на береговом полигоне и овладении тонкостями всей корабельной службы, как на ходу, так и на якоре. Шлюпочные учения проводились ежедневно, на всех типах шлюпок – от тяжелых баркасов до легких вельботов, как под веслами, так и под парусами в любую погоду.

Тех, кто плохо осваивал это ремесло, а таких всегда набиралось несколько человек, после обеда вместо отдыха (а обед считался от 12 до 14 часов) отправляли тренироваться под наблюдением вахтенного офицера гребле веслами. Для этих целей использовалась одна из шлюпок, которая специально стояла на бакштове (за кормой корабля). Обычно при этом вахтенный офицер еще подавал команды – как держать весло, над его заносить, какое при этом иметь положение корпуса и так далее. Получалась полная картина шлюпочного учения, даже при наличии одного человека на шлюпке. Надо сказать, что такие тренировки очень влияли на отстающих.

Вызов на шлюпку производился в 12 часов 30 минут. У вахтенного унтер-офицера имелся список всех лиц, направленных на занятия. Он их вызывал свистками боцманской дудки наверх. Они становились в строй и по команде по штормтрапу спускались в шлюпку и занимали свои места.

Тренировки на шлюпках давали физическое развитие, воспитывали в юнгах выносливость, ловкость, смелость, прививали им все необходимые качества моряка. Каждый юнга в совершенстве выполнял вязку морских узлов и такелажные работы с тросами всех размеров от легких пеньковых до тяжелых стальных. Нас знакомили, как изучать корабль. Методика была проста. Корабль делился на отсеки. В данном случае корабль, на котором мы плавали, делился на четыре отсека – от киля до клотика, включая все, что выше верхней палубы. Изучающий должен был схематически чертежом расположить все детали механизмов, приборов, труб с разной окраской (в зависимости от назначения), люков, горловин как по вертикали, так и по горизонтали изучаемого отсека сверху вниз. На изучение одного отсека давалась только одна неделя. Затем делалась проверка руководителем и если все было выполнено правильно, то переходили к изучению следующего отсека. Это способствовало в любое время суток ориентироваться в розыске нужных аварийных узлов повреждения. В течение месяца каждый юнга досконально изучал свой корабль и расположение механизмов в любом отсеке корабля, подобно тому, как излагалось в тактическом формуляре.

Парусно-винтовой корабль «Рында», на котором началось наше первое плавание давал очень много для юнгов.

Давно уже парусники ушли в область истории. Моря и океаны бороздили бронированные крепости-дредноуты, быстрые крейсера и миноносцы, под водой ходили подводные лодки, но по-прежнему молодых моряков, а особенно юнгов, парусному искусству учили в полной мере. Бегать, а не ходить по вантам. Раскаленные смоленые ванты от солнечных лучей, оставляли ссадины на руках, а иногда и сдирали кожу с рук. Справедливо считали, что именно на паруснике моряки приобретают сноровку, ловкость, смелость. Страшно было в первый раз подниматься на мачту и убирать паруса на многосаженной высоте. Во время свежей погоды мачта описывала большую дугу. Казалось, вот-вот не удержишься, сорвешься. Потом привык и быстро взбегал по тросовым лестницам, казалось, чуть ли не к самым облакам. Нужно было запомнить множество непривычных морских терминов. Я мог даже в ночной темноте быстро и точно находить нужную снасть. Командир корабля капитан 2 ранга И. Басов хорошо владел управлением корабля, используя паруса при входе в гавань. В этом равных ему не было. Он знал когда и кому дать команду манипуляции парусами, кливером, а иногда помогая машиной. Корабль был одновинтовым. В плавании работали почти непрерывно. Помогала физическая закалка. Уставали, но за всякую работу все брались дружно. Изучали машину, парусное дело, сигнальное дело, знакомились со штурманским делом, работали в угольных ямах, подавая уголь к топкам, убирали шлак несгоревшего угля и все вручную, стояли у штурвала рулевыми.