Роберт Лейси - Княгиня грез. История голливудской актрисы, взошедшей на трон Страница 4

Однако не раздалось ни единого голоса, рискнувшего обвинить нового партийного босса в коррупции или злоупотреблении положением в корыстных целях. И хотя широкие плечи Джека Келли теперь обтягивал элегантный двубортный костюм, сам он так и не утратил былого задора гребца-одиночника, твердого рукопожатия, открытого взгляда. Когда же ему приходилось использовать связи, то речь обычно шла о колледже для смышленого парнишки или же о временной работе для какого-нибудь кормильца семьи, переживающей трудные времена. Фирма «Келли. Кирпичные работы» обычно выполняла заказы по себестоимости, а если речь шла о католической церкви, то даже дешевле обычных расценок (впрочем, не только католической, а и синагоги, протестантской часовни, да и любая другая благая цель выявляла щедрость ее владельца). Близкие знакомые Келли наверняка поведали бы вам о том, как каждый вечер он опускался на колени, чтобы прочесть молитву или же «Мечтания» — стихотворение, что в рамке висело у него в кабинете.

Удел одиночек творить чудеса,На крыльях мечты воспарив к небесам.Но труден тот путь, что мечтателя ждет,Нескор и нелегок признанья черед.Но вера, что сердцу провидца дана,Опорой в пути да послужит она,Опорой в пути, полном терний и бед,Чтоб миру открылся той истины свет.

Эти строчки принадлежат перу Эдгара Геста, барда 30–40-х годов. Растиражированные газетами по всей Америке, протяжные гестовские стихи воспевали жизненную позицию, запечатленную на холсте Норманом Роком. Они были положены на музыку Роджерсом и Хаммерстейном («Если вы будете карабкаться на вершину, то наверняка обретете свою мечту»). Часы долгих тренировок в одиночку, лежавшие в основе успеха Джека Келли на «водной глади», одарили гребца его собственной жизненной метафорой, и из троих его детей никто не воспринял ее так близко к сердцу, как средняя дочь Грейс. Легенда о каменщике и «Бриллиантовых веслах», гребец, выставивший свою кандидатуру на пост мэра, — все это были составные части мифа, формировавшие ход мыслей и честолюбивые устремления девушки, которой в один прекрасный день было суждено затмить провинциальную славу собственного отца. И хотя прочие отпрыски Келли показывали лучшие результаты в спортивных соревнованиях, именно Грейс четко усвоила самый важный жизненный принцип. Подобно чемпиону-гребцу, она знала, как важно скрывать обиды и смело идти вперед. В некотором смысле, вся жизнь Грейс Келли и была той гонкой, к которой готовил и натаскивал ее отец.

Джек Келли не был мягким, терпеливым тренером — тренеры гребного спорта никогда не бывают таковыми. Случались моменты, когда Грейс, закусив губу, была вынуждена молча подчиниться верховенству этого напористого и невероятно требовательного человека. Нелегко быть дочерью героя, особенно если вы восхищаетесь им, если не в силах преодолеть свою безудержную тягу к нему. Безразличие или протест кажутся простейшими путями бегства из-под тени величия, и именно эти две дороги частенько выбирают дети великих людей.

Однако Грейс выбрала для себя иной путь: во всем угождать отцу, пытаться завоевать его одобрение, то есть по-своему вжиться в его легенду. Даже годы спустя после его смерти она признавала его главенство, причем подчас весьма любопытным образом.

Когда ее пригласили — в начале строительного бетонного бума, охватившего Монако, — освятить один из первых в княжестве многоквартирных панельных домов, она выбрала ему название «Скукл» (орфография и произношение до сих пор остаются камнем преткновения для многих местных жителей). Позднее, незадолго до собственной гибели, в возрасте пятидесяти двух лет, купаясь в лучах восхищения едва ли не всего мира, Грейс отрицательно ответила на вопрос, не собирается ли она писать мемуары.

— Нет, — покачала головой княгиня и обладательница «Оскара». Однако вскоре призналась, что подумывает о создании двойной биографии — жизнеописания отца и короткой автобиографии в качестве постскриптума.

Глава 2

Дом № 3901 по Генри-авеню

Грейс Келли выросла в доме на холме, выходящем на чистенький, однако не блещущий богатством квартал Ист-Фоллз, в двух милях к северу от лодочных причалов. Когда-то Ист-Фоллз был фабричным поселком — не более чем горстка унылых серых домов, тесно прилепившихся друг к другу в долине, наполненной влагой туманов, приползавших сюда с реки Скукл. Единственной достопримечательностью городка были заброшенные фабрики, которые когда-то давали работу всем его жителям, и высокий шпиль римско-католической церкви Святой Бригитты. Именно в этом убогом и мрачноватом поселке и провел свои юные годы Джек Келли. Здесь он добился признания. К зиме 1929 года, когда родилась его дочь Грейс, период физического труда остался для Джека давно позади. Келли стал олимпийским чемпионом, основал собственное дело, и символом его успеха являлся просторный кирпичный дом, который он построил для себя и своей семьи на холме над Ист-Фоллз — дом № 3901 по Генри-авеню. На Генри-авеню жили важные люди.

Один из великолепных особняков когда-то принадлежал Добсонам — английскому семейству, владельцам ткацких станков, которые в середине девятнадцатого века влекли в Ист-Фоллз предков Келли и тысячи других обездоленных ирландских иммигрантов. Но к 1929 году фабрики — все до одной — закрылись. Добсоны покинули Филадельфию, а каменщик, сын одной из тех самых бедных ирландских семей, перебрался на Генри-авеню.

Трехэтажный особняк Келли по сравнению со скромными домишками и рубероидными хибарами у реки, казался настоящим дворцом. Подъездная дорога в виде буквы «U» вела к парадному крыльцу в колониальном стиле. В доме имелся теннисный корт, повар, секретарь, несколько горничных, а также чернокожий шофер, он же садовник для ухода за клумбами. В тридцатые годы не каждому было дано выжить в Ист-Фоллз. Грейс появилась на свет спустя три недели после знаменитого краха на Уолл-стрит, и ранние ее годы пришлись на худшие времена Депрессии. Однако эти события почти не сказались на ее жизни. Ее отец никогда не питал особого доверия к акциям. Он старался не залезать в долги и все свои свободные средства вкладывал в государственные облигации. А заручившись связями в период рузвельтовского «нового курса», Джек Келли гордо вел свой корабль по мутным водам Депрессии.

Вот почему жизнь в доме № 3901 по Генри-авеню протекала в достатке, являя собой редкостное чередование бурной деловой активности и веселья. В подвале под лестницей было устроено подобие баварского пивного погреба с настоящей стойкой. На Рождество огромный поезд тянул вагончики по искусственному ландшафту с холмами, рощами и водопадами. Зимой теннисный корт заливали водой — получалась площадка для игры в хоккей или просто катания на коньках. Летом присланный фирмой «Келли. Кирпичные работы» грузовик доставлял к дому огромный контейнер для приготовления цемента, его наполняли водой и использовали как бассейн. В 1940 году в доме № 3901 по Генри-авеню появился первый в округе телевизор. Соседи до сих пор вспоминают, как заходили взглянуть на диковинку и приходили в восторг от того, как на крошечном экранчике мерцает сетка.