Мария Вега - Ночной корабль: Стихотворения и письма Страница 4

– Мне скучно, бес.

– Что делать, Фауст…

Мне скучно, бес. Встает рассвет,И за окном привычный гомон.В немытых стеклах день изломанНад городом, где счастья нет.

Всё те же серые дома,Скорбь прокаженного квартала,Где я жила, где я устала,Где я давно сошла с ума.

Смотрю в окно. На мостовойДождя невысохшие пятна…И мне до ужаса понятнаОдна голгофа: быть живой.

Нас было четверо –Четыре ветраСо всех концов земли.На плоской крышеКовры, фонарик,И где-то,Над жертвенником сумрачной горыПотушенная свечка – кипарис.Первый сказал: В ИспанииЦикады и кастаньеты,У звезд – глаза Донны АнныИ в поцелуе – лето.

Второй сказал: В АбиссинииМой добровольный плен.Пронзительны ночи синиеКриком гиен.Третий воскликнул: КрасенМой рот от выпитых зорь.На кубическом МонпарнасеБессонницей тешу скорбь.

Четвертая была – я,С паспортом – Вся Земля.

В далеком небеМиллионы млечных путей.В высоком небе –Без компаса — пролететь…Наш несказанный жребийВ этом пустынном небе.

И не Бог, и не ночь, и не млечный путь,И не знаю, кто? – Кто-нибудь…И не свет, и не зов, и не срыв в грозу, –Просто так, граммофон внизу:

– Купите бублички,Горячи бублички,Горячи бубличкиЯ продаю,И в ночь ненастнуюМеня, несчастную…

Где?.. Где?.. Припомните, где так поют?

Там, на площади, – огонек.Там, на паперти, снег залег.Там – вся правда, но путь далек…

Я пришла к неизвестной стране,И зажглись над моими путямиЗолотые плоды в вышине,Как светильников желтое пламя.Я рвала золотые плодыС запрещенного дерева знаний.Между листьями очи звездыЗеленели в вечернем тумане,Зеленела и пела рекаСквозь высокие заросли мяты…Эта роща как призрак легка,Эти травы никем не измяты.Только странная музыка сферС каждым часом святей и премудрей,А под деревом спит Люцифер,Разметав непокорные кудри.

Есть в памяти причудливый узор,И голос прошлого звучит невнятно.Так на поверхность дремлющих озерБросает месяц призрачные пятна.

Так жалуется ночью темный бор,И облакам его печаль понятна,Так роз могильных странен разговорНад радостью, уснувшей безвозвратно.

Но я хочу мой чуткий взор склонитьК рисункам тайн, где память, словно нить.Уводит вдаль стезями вековыми,

И будут сны до боли хороши,Восставшие с глухого дна души,Вечерних облаков неуловимей.

Вечерних облаков неуловимейИз пропасти времен плывут мечты.Я ворожу, я упиваюсь ими,Жизнь отошла, и стали дни пусты,

Но те часы я назову моими,Когда в тиши ко мне приходишь ты,Забытый бред, с глазами огневыми,В одежде из вечерней темноты.

И я с необъяснимою любовьюЛелею в сердце ведьм средневековьяОстроконечный головной убор,

Жилища их, где приютились совыИ в узкое окно грозит суровыйНа площади готический собор.

На площади готический соборСтруит на плиты тень летучей мыши.Полет луны в безумных тучах скор,То серебрит, то омрачает крыши,

И чудится, в лицо глядят в упорГлаза святых, таящиеся в нише.Но что для ведьм безмолвный их укор?Они скользнут в туман, видений тише.

Их путь далек. Он уведет туда,Где над горой дрожащая звездаРесницами поникла золотыми,

Роняя в ночь алмазную слезу.И, строгая, сама земля внизуСтоит на страже с мертвыми святыми.

Стоит на страже с мертвыми святымиЧасовен и церквей гранитный лес.Но дремлет тайна вечная над нимиВ пустыне недостигнутых небес.

Вот колокол, благословленный в Риме,Конец провозгласил последних месс,И первыми тенями голубымиОкутанный портал внизу исчез.

Резные скрылись в сумерках воротаИ мудрых дев померкла позолота,А наверху вели немолчный спор,

Щетинились изогнутые спины…О чем рыдает этот вой звериный?Что говорит химер тревожный взор?

Что говорит химер тревожный взор?Какая боль в нем судорожно бьется?О, вырваться, умчаться на простор!Пусть их полетом воздух содрогнется,

Заблещет свет, вставая из-за гор,И на луга пустынные прольется…Тогда победно взвоет вольный хорИ пасть горгоны Богу улыбнется.

Но улететь из плена им нельзя:Собор сковал и сторожит, грозяСвятителями древними своими…

Последний стон умолк, и в тишинеНеясный шорох смутно слышен мне:Чье шепчут камни призрачное имя?

Чье шепчут камни призрачное имя?Каких шагов на плитах слабый след?Не здесь ли переулками глухимиПрошел дозор, прицелив арбалет,

И в домике с решетками резнымиИспуганно погас дрожащий свет…Острее, память! Звуками ночнымиПьяна душа сквозь дым умерших лет.

Ведь этот миг недавний. Он вчерашний.Когда ударил колокол на башне, –На двери лег грохочущий затвор.

Жаровня… Тени… Голос заклинаний…Скорей, ко мне, толпа воспоминаний! –И вот, в мечте – нежданный метеор.

И вот в мечте нежданный метеор:Нет никого на площади безлюдной,Закрыты ставни, спит зеленый двор…Подходит миг торжественный и чудный.

Так во дворец крадется хищный вор,Прислушиваясь к ночи беспробудной…Насторожилась ведьма (до сих порНе чужд мне взгляд, от счастья – изумрудный).

Но эта площадь! Старый этот дом!Мне каждый камень горестно знаком,Как милый лик с морщинами родными.

Сюда вела суровая судьба.И много раз у черного столбаСверкнул костер в волнующемся дыме.

Сверкнул костер в волнующемся дыме,И едко пахнет горькая смола.Вот туча в небе медленно прошла,Заплакала слезами дождевыми.

Но женщина горит! Она светла,С губами красными, еще живыми,И боль ее всегда моей была,И чем старей, тем будет нестерпимей.

Вокруг костра монахи грустно пели,И королевский паж, бродя без цели,Влачил свой плащ лазоревый в пыли.

А над костром, заломленные в муке.Горя, чернели связанные руки.И я узнала: здесь меня сожгли.

И я узнала: здесь меня сожглиЗа то, что я всю жизнь была крылата,Читать умела письмена земли.Из мудрых трав варила ароматы.

Чтоб мой полет увидеть не могли.Качал туман серебряные латы,И бережно стерег меня вдалиПетух зари, взывающий трикраты.

Доверчиво ко мне ласкались звери.Мои ковром завешенные двериС бубенчиками жабы стерегли,

И старый филин плакал от обиды,Когда меня под пенье панихиды,Вдоль серых улиц, в рубище влекли.

Вдоль серых улиц, в рубище, влеклиНа смех толпе и женщинам в острастку.За мной козлов и карликов вели,И прыгал шут, надев свиную маску.

У пристани теснились корабли,И пальцы мачт чертили в небе сказку:Они гостей заморских привезлиСмотреть на суд и страшную развязку.

Я палача заметила едва.В его руке – улики колдовства:Мой амулет и корешок алоэ.

Он над толпой угрюмо их простерИ положил на вспыхнувший костерС веретеном и черною метлою.

С веретеном и черною метлоюРасстаться до конца не суждено.Взлетел огонь червонною стрелою,И глухо сердце падает на дно.

Теперь, когда приблизилось былое,Мне памятно до ужаса одно:Как над костром, подернутым золою,Вскипает кровь и пенится темно.

Но даже смерть моя была бесслезнойИ тайну тайн, и радость ночи звезднойЯ сберегла, в тайник души сложив

Сквозь рев огня, в его палящем танце,Сгорев дотла в сверканья и багрянцеИ через семь столетий вновь ожив.

И, через семь столетий вновь ожив.Я вижу – травы расцветают те же,Угадываю, слух насторожив,Как месяц в небе расставляет мрежи…

Давно глаза усталые смежив,Уснул закат. Огни в домах всё режеНо страшно мне. Как будто сумрак лживИ перестал быть другом ветер свежий.

Верни мне, ночь, минувших новолунийСверкание, полет и смех колдуний!Но память угасает, изменив,

Потеряно завещанное слово.Нет больше чар… И. жалобная, сноваЯ здесь грущу, мое лицо склонив.

Я здесь грущу, мое лицо склонив.Бескрылою, подстреленною птицей.За гранью смерти в вечность обронивИз памяти страницу за страницей.

Порыв плечей беспомощных ленив;Не мне играть с лукавою зарницей.Когда к звезде, над сонной ширью нив.Уходят духи светлой вереницей.

Всё потеряв и вновь не обретя.Молчу в тени, небрежно шелестяНад вышивкой усталою иглою,

И пристально глядит в окно моеСоборной башни острое копье,По-прежнему печальное и злое.

По-прежнему печальное и злоеСтекло зеркал колеблет мой двойник,Всё так же над истлевшей каббалоюДвенадцатый удар часов поник.

Боясь пробить, но пряною смолоюНе закипает вещих трав родник,И съежились на старом аналоеСтраницы никому не нужных книг.

Нет ничего… И, пленная отныне.Чужая всем, как пилигрим в пустыне,Терплю веков сметенных приговор…

Так я живу, обманутой и нищей.Но, словно дым на темном пепелище,Есть в памяти причудливый узор.

Есть в памяти причудливый узорВечерних облаков неуловимей:На площади готический соборСтоит на страже с мертвыми святыми.

Что говорит химер тревожный взор?Чье шепчут камни призрачное имя?И вот в мечте нежданный метеор –Сверкнул костер в волнующемся дыме.

И я узнала: здесь меня сожгли.Вдоль серых улиц в рубище влеклиС веретеном и черною метлою,

И, через семь столетий вновь ожив,Я здесь грущу, мое лицо склонив,По-прежнему печальное и злое.

МАЖОР В МИНОРЕ