Иван Кожедуб - Верность Отчизне. Ищущий боя Страница 4

Среди друзей Кожедуба были самые разные люди. Нередко он появлялся в обществе великого тенора И.С. Козловского, режиссера С.Ф. Бондарчука и писателя А.В. Софронова, дружил с актерами И.В. Переверзевым и И. Андреевым, скульпторами Н.В. Томским и Л.Е. Кербелем, художниками А.И. Лактионовым и Б.М. Щербаковым, конструкторами В.П. Глушко и С.А. Лавочкиным. Часто, и отнюдь не в лучшие для маршала годы, по-дружески бывал у Г. К. Жукова.

Но главное место в душе Ивана Никитовича занимали все же фронтовые друзья: Евстигнеев и Мухин, Чупиков и Куманичкин, Ольховский и Громаковский… А ближайшим товарищем был, наверное, Евгений Васильевич Петренко, его земляк, полковник, Герой Советского Союза, бывший летчик-истребитель Северного флота. Человек неистощимого юмора, любитель всевозможных шуток и розыгрышей, он был родственен Кожедубу своей склонностью к сатирическим эскападам, каламбурам и анекдотам.

Домашние помнят десятки поговорок, которыми Иван Никитович разнообразил свои речи: «Людына нэ птица» — в ответ на просьбу поторопиться; «Ведешь осмотр задней полусферы?» — к заглядевшемуся на незнакомку приятелю; «У-у, какой у тебя подвесной бачок образовался!» — удивлялся он животу потолстевшего товарища.

Вместе с тем, Иван Никитович был человеком исключительно вдумчивым, склонным к анализу. Еще в юности он завел дневник, куда заносил тщательно отобранные, необходимые воздушному бойцу факты, делал выводы, строил планы, — и впоследствии вел эти записные книжки всю жизнь.

Собрал большую библиотеку и много читал[8]. Особенно ценил Есенина, Шолохова, К. Симонова.

Хорошо играл в преферанс и шахматы, любил бильярд и теннис.

Не любил мрачную музыку; когда ее включали — хмурился и сердился…

Национальный герой, он всю свою жизнь был вынужден вести гигантскую общественную работу. Приятной была, пожалуй, должность вице-президента ФАИ: тут и свои люди — летчики, космонавты, — и летные мероприятия, и загранкомандировки. Депутат, председатель, президент десятков различных обществ, комитетов и федераций, Иван Никитович Кожедуб был одинаково честен и с первым лицом государства, и с провинциальным правдоискателем.

Он остро переживал события текущей политики, с сомнением относился к перестройке, возмущался войной, развязанной США в Ираке.

Умер Иван Никитович у себя на даче, в Монино, от сердечного приступа, 8 августа 1991 года, не дожив двух недель до развала Великого государства, частью славы которого был он сам.

Имя этого великого бойца и военачальника сохранится, пока жива русская земля. Рядом с именами защитников пределов России — князя Святослава и Владимира Мономаха, Александра Невского и Евпатия Коловрата, Кузьмы Минина и Александра Суворова, Петра Багратиона и Алексея Брусилова, Георгия Жукова и Константина Рокоссовского — навсегда останется имя победителя Люфтваффе и ЮЭс эйр форс Ивана Никитовича Кожедуба.

В своей жизни, помимо десятков статей, обращений, предисловий, И.Н. Кожедуб написал, по крайней мере, пять книг: «Служу Родине», «Праздник Победы», «Верность Отчизне», «В воздушных боях», «Друзья однополчане», — причем наиболее полной, включающей в себя содержание всех остальных, является впервые опубликованная в 1969 г. «Верность Отчизне», переиздание которой мы и предлагаем вниманию читателей.

Как и все остальные, эта книга Кожедуба вышла в литературной обработке известного филолога и переводчика А.А. Худадовой, которая была рекомендована Кожедубу его первым скульптором Г.И. Кипиновым как квалифицированный литературный работник. Худадова была тонкой остроумной женщиной, интеллигентной, сдержанной, экономной и одинокой. Последние ее качества раздражали Веронику Николаевну — супругу Ивана Никитовича, — и Худадова заслужила ее стойкую неприязнь.

Книги Кожедуба написаны несколько упрощенно, но в целом откровенно и честно, — и по сей день остаются одними из интереснейших и важнейших мемуарных изданий, посвященных Великой Отечественной войне. «Упрощенность» стиля можно отнести на счет А. Худадовой — блестящий переводчик с французского, лично и в соавторстве переведшая на русский язык многие классические произведения Руссо и Вольтера, Бальзака и Дюма, Жюля Верна и Жорж Санд, Сименона и Базена[9], — она не имела достаточного опыта самостоятельной авторской работы, надлежащего писательского таланта. Возможно, на манеру изложения повлияло и то, что «Верность Отчизне» впервые вышла в серии «Школьная библиотека» издательства «Детская литература». Впрочем, детской эту книгу не назовешь. Недаром на титульном листе авторского экземпляра сохранился такой отзыв маршала Ротмистрова:

«Дорогой Иван Никитович! Это очень серьезная книга. И никакая не детская — или, скажем по-другому, написана для взрослых, а художественно оформлена так, что ее одинаково будут читать, а скорее всего и читают с одинаковым интересом, как взрослые, так и юношество. Вы хорошо сделали, что эта книга увидела свет. 14.1.70 г.

При подготовке данного переиздания редакция имела возможность сверить текст мемуаров И.Н. Кожедуба с авторским экземпляром 1969 года, на полях которого сохранилась собственноручная правка Ивана Никитовича, учтенная при работе над книгой.

Н.Г. Бодрихин

Верность Отчизне

Посвящаю боевым товарищам, вместе с которыми я сражался против фашизма

Часть первая

КОМСОМОЛЬЦЫ, НА САМОЛЕТ!

ВОЛЬНЫЕ ПРОСТОРЫ

Километрах в десяти от нашей Ображеевки протекает Десна, судоходная в здешних краях. На другом, высоком, берегу, за излучиной реки и крутым взгорьем, стоит древний Новгород-Северский.

Весной Десна и ее приток Ивотка широко разливаются, затопляют луга. За вольницей, недалеко от деревни, выходит из берегов озеро Вспольное и словно исчезает, сливаясь с пойменными водами. Невысокие холмы защищают нас от натиска вешних вод, но в большой паводок сельчане с тревогой следят, не поднялся ли уровень поймы выше обычного, и толкуют об одном — не прорвалась бы вода к хатам.

Разливаются и небольшие деревенские озера. Бурные потоки с шумом несутся с полей и огородов, пересекают улицы, заливают и сносят редкие деревянные мостки. Ни пройти, ни проехать.

Пойму не окинуть взглядом. Только далеко на горизонте из воды вздымается крутой берег Десны. Нас, мальчишек, притягивал тот высокий берег. Хотелось доплыть до него на лодке, взбежать по крутому подъему и поглядеть на Новгород-Северский, да старшие не разрешали. Мечтая о дальнем плавании, мы мастерили кораблики из коры и картона, и вешние ручьи уносили их в озера.