Виктор Островский - Обратная сторона обмана (Тайные операции Моссад) Страница 4

Барда объяснил бельгийской спецслужбе, что необходимы экстремальные мероприятия: жестокие террористические акты, в которых надо было обвинить коммунистов, чтобы вызвать ответную реакцию и добиться усиления сил безопасности. «Промедление следует оставить „Зеленым“ и чувствительным „демократам“ «, говорил он частенько.

Кроме группировок НАТО, бельгийская спецслужбы могла воспользоваться и почти неиссякаемым резервуаром правых фанатиков, вроде фашистской группировки под названием Westland New Post (WNP). Об этом, в любом случае, сообщали внутренние источники Моссад. Формирующиеся правые, в рядах которых было немало активных полицейских, провели под охраной бельгийской спецслужбы серию особо жестоких разбойных нападений. Эти террористы прославились под названием «Брабантские убийцы». В сентябре и ноябре 1985 г. они провели несколько нападений на супермаркеты и совершили политическое убийство бельгийского священника. Кроме того, они совершили ряд угонов грузовиков, приписанных позднее другим преступникам, которые были «застрелены при попытке к бегству». Нападения не имели никаких финансовых мотивов. Их целью был чистый террор и дестабилизация бельгийского правительства, склонявшегося влево. Три члена группы вынуждены были покинуть страну в 1985 году. Они сбежали в Израиль и получили в Моссад новые документы, что было частью соглашения, которое первоначально было заключено с бельгийскими партнерами правоэкстремистского крыла.

Требование бельгийцев к Моссад, найти путь, по которому правым экстремистам поступало бы оружие, без уведомления об этом бельгийских партнеров, и привело к молниеносному маневру, в который я был замешан на Кипре в 1986 году.

Барда указал правым тайник ССС с оружием, которое им продал Моссад. Он сказал им, что они смогут его забрать, когда полицейские арестуют коммунистов.

После десятиминутных усилий, когда я перебирался с одного качающегося корабля на другой, я за день до передачи ключа человеку из ССС встретился с Зеевом Алоном. Он был руководителем технических спецопераций и покидал остров. Его присутствие на яхте было очень необычным. Я был в отделе вербовки и не был знаком с спецоперациями. Он же, напротив, поддерживал со своим подотделом «прудот» в основном «агентов-бойцов»[3] сверхсекретного департамента Метсада[4]. Они обычно используют бойцов в арабских странах для проведения спецопераций по линии подразделения «Кидон»[5].

Зеев сообщил мне о новом дополнительном задании. Я должен был теперь поработать так называемым «ретранслятором» или станцией подтверждения (как дублер – «бэк-ап») при проведении операции, которая, по воле обстоятельств, была спланирована в самую последнюю минуту.

– Кипр для нас не самое гостеприимное местечко, – сказал он. – Чем меньше у нас там людей, тем лучше.

Лидер ливийской революции Муамар аль-Каддафи пригласил на трехдневную «встречу на высшем уровне» так им называемые «Панарабские команды революционных сил арабской родины». Иными словами, речь шла о встрече всех ведущих руководителей терроризма. Лакомый кусочек для Моссад, который он упустить не мог.

В связи с этим в Ливию был послан агент-боец под прикрытием документов корреспондента франкоязычного журнала «Африк-Ази». Агент узнал, что после конференции многие палестинские вожди полетят в Сирию на частном реактивном самолете «Гольфстрим-2». Моссад убедил премьер-министра Переса дать согласие на угон самолета.

Из-за весьма щекотливого характера этой операции босс Моссад хотел иметь свидетеля, который на месте подтвердил бы, что люди, ради похищения которых все это было затеяно, действительно сели в самолет. Он должен был послать кодированное сообщение об этом через мобильную систему связи. Торговое судно, находившееся на пути в Гибралтар, должно было ретранслировать это сообщение в Израиль. Необходимость связи-дублирования была известна из-за прежних проблем передачи сообщений подобного рода. Эта связь нуждалась в хорошей погоде, что не во все времена года было возможно. Теперь мне предстояло стать системой -дублером. Это должна была быть простая и надежная операция. Боец, как только он увидел бы людей на борту самолета, должен был передать сигнал об этом, а также позвонить мне в гостиницу. Когда они были бы на борту, он должен был сказать мне, что кукушка покинула гнездо. Тогда я по «биперу» (мини-передатчику) дал бы сигнал, подтверждающий сообщение.

После этой информации Зеев пожелал мне удачи, перебрался на борт «Дабура» и поплыл назад в Израиль. Без сомнения, был еще и третий дублер, о котором я ничего не знал.

Встреча с бельгийцем и передача ключа прошли гладко. Через 9 дней, 12 февраля 1986 года, бельгийская полиция взяла этого парня и его товарищей из ССС. Террористы имели при себе два центнера взрывчатки и тысячи зарядов. Одновременно правые, криминальные партнеры Моссад, вломились в несколько складов на окрестностях Антверпена. Фашисты захватили привезенные на двух полностью набитых грузовиках горы легкого стрелкового оружия и несколько тонн боеприпасов.

Только с дополнительным заданием у меня возникли трудности. В моей гостинице в Ларнаке я познакомился с палестинским коммерсантом из Аммана, «установил контакт», как это называется на нашем жаргоне. Он был одним из немногих туристов в отеле. Такие недозволенные контакты были абсолютным табу, но было известно, что все оперативные «полевые» офицеры постоянно это табу нарушали. Люди рискуют: если это сработает, то станешь героем, если нет – будешь об этом молчать.

Выяснилось, что коммерсант прибыл прямо из Ливии и поддерживал контакты с ООП. От него я узнал, что в Триполи нас перехитрили. Он сказал мне примерно так: «Израильтяне завтра нажрутся дерьма!». Я знал, что в штабе Моссад учитывалась возможность того, что нас перехитрят, но никто не думал, что палестинцы на это способны.

Я попытался выйти на контакт с тем, кого я знал в нашей системе, чтобы предотвратить то, что казалось уже неизбежным. Я боролся с бесчисленными препонами, воздвигаемыми перед командно-контрольным центром Моссад во время каждой операции. Ирония состояла в том, что промежуточные препятствия-»буфера», задуманные для усиления безопасности, сейчас блокировали предупреждение. Командный центр находился на авиабазе Маханех Давид. Меня не покидало чувство, что кто-то был сильно заинтересован в провале операции.

Я получил звонок «бойца» и передал его сообщение, так как я был только реле-станцией, ретранслятором, я должен был передавать его чисто в таком виде, в каком оно пришло, и не мог ничего ни убавить, ни прибавить, хотя я был почти уверен в том, что сообщение ошибочно. Я никогда так и не узнал, было ли сообщение передано на корабль ВМС или нет. Возможно, что было, но этот факт был настолько тщательно скрыт до завершения операции, чтобы в случае неудачи ее можно было списать на козла отпущения, в роли которого должен был выступить именно я. И, конечно же, самолет был перехвачен и принужден к посадке, и важных птиц на его борту не было.