Михаил Дьяконов - Амундсен Страница 4

Знакомство с экспедициями Франклина окончательно решило судьбу юноши. Соблюдая полнейшую тайну, не смея рассказать о своих планах даже матери, Амундсен дал себе обещание стать полярным исследователем. И был твердо уверен, что добьется своего. Немедлено приступил он к работе над собой, чтобы подготовиться к будущей трудной деятельности, приспособить себя к жизни, которая теперь ожидала его. Надо было позаботиться о закалке тела, о выработке в себе стальной воли. Никаких спортивных клубов тогда в Норвегии не было. Юношество занималось лишь бегом на лыжах да еще футболом. Руал был глубоко равнодушен к футболу, но теперь он рьяно принялся за него, чтобы приучить свое тело выдерживать длительное физическое напряжение. В лыжный же спорт, которым Амундсен всегда занимался с величайшим увлечением, он ушел теперь, по собственному выражению, «с головой».

Всякий раз, когда юноша бывал свободен от школьных занятий в зимнее время, он уходил на лыжах в Нурмаркенские леса. Эти леса находятся к северу от Осло и служат любимейшим местом для лыжных прогулок норвежской молодежи. Поросшие елью и сосной многочисленные малонаселенные возвышенности словно нарочно созданы для упражнений в прыжках, в беге на дальность, на продолжительность, для всевозможных труднейших поворотов, под'емов, спусков и других эволюций.

Постепенно Руал достигал все больших и больших успехов и усердно развивал свою мускулатуру. В те времена понятия о гигиене жилища оставляли желать лучшего, и комнаты зимой проветривались плохо. Амундсен потребовал у матери, чтобы та разрешала ему спать с открытыми окнами, даже если на дворе трескучий мороз. Матери не нравились «чудачества» сына; окружающие смотрели на юношу, как на слабоумного, но он упорно отстаивал свои права на «свежий воздух». Никто не знал тогда, что это одно из звеньев большой и продуманной подготовительной — тренировочной — работы.

Сдав экзамены на аттестат зрелости, Амундсен поступил в университет — изучать медицину. Чтобы поскорее набраться нужных знаний, юный студент купил череп. Впрочем дальше этого дело, по-видимому, не пошло. Ученье подвигалось довольно туго. Правда мать — по слабости всех матерей — считала сына «редчайшим образцом прилежания», но сам юноша относил себя к разряду более чем средних студентов!

В 1893 году фру Амундсен умерла. Юноша мог считать себя свободным от обещания, данного им матери только для ее успокоения и утешения. Рано или поздно ей пришлось бы с горечью убедиться в том, что сын ее мечтает о совсем ином поле деятельности, что он питает в душе совершенно иные честолюбивые замыслы. Смерть избавила фру Амундсен от горестного разочарования. Руал вскоре оставил университет, чтобы всецело посвятить себя осуществлению мечты своей юной жизни.

К тому времени планы его из стадии смутных предположений начали переходить в стадию определенных и ясных задач, которые надо было постараться разрешить. В 1889 году в столицу Норвегии с триумфом вернулся Фритьоф Нансен из своего полуфантастического путешествия через Гренландию на лыжах. Проект Нансена пересечь от берега до берега гренландский внутриматериковый ледяной щит был встречен враждебно и насмешливо. Многие специалисты, крупные авторитеты в области полярного исследования высказывали предположение, что Нансен просто-напросто сумасшедший. Внутри Гренландии еще никто не был. Туземное население питало суеверный ужас перед мрачными ледяными пустынями, занимающими почти сплошь всю Гренландию. Даже такому выдающемуся полярному путешественнику, как А. Э, Норденшельд (позднее герой северо-восточного прохода), удалось отойти от края ледяного щита в глубь страны только на несколько десятков километров. А тут какой-то никому неизвестный юноша (Нансену было в то время всего 28 лет) хвастливо собирается пересечь по льдам всю Гренландию! Есть более легкие и дешевые способы самоубийства!

Сколько раз Нансену и, главным образом, Амундсену еще придется слышать те же еамые слова!

Среди толпы, теснившейся в ясный и теплый майский день в узких улицах норвежской столицы, чтобы приветствовать смелого победителя и пятерых его спутников, был и высокий, худощавый юноша. Он восторженно кричал «ура», не жалея своей глотки, не боясь сорвать голос. Лицо его, с немного резкими чертами, горело воодушевлением, в глазах светились радость и счастье. Он не завидовал в этот миг победителю. Он видел в нем героя своих юношеских лет и на всю жизнь сохранил к нему чувство глубокого уважения и искреннего преклонения. Нансену суждено было сыграть в судьбе будущего молодого исследователя огромную роль. Но в ту минуту, когда Руал провожал взглядом высокую фигуру Нансена, ехавшего среди толпы по расцвеченной флагами и зеленью улице, в первый раз в голове его мелькнула мысль:

— Ах, если бы ты мог пройти северо-западным путем!

На двадцать первом году жизни Руал был призван к отбыванию воинской повинности. Это вполне отвечало его желаниям. Во-первых, он считал своим долгом выполнение всех обязанностей доброго гражданина, а, во-вторых, понимал, что пребывание в лагерях только принесет ему пользу, как дальнейшая подготовка к избранному им жизненному пути.

Второе побуждение, должно быть, преобладало над первым: хотя Амундсен всю свою жизнь и был «добрым гражданином» по отношению к норвежскому государству, искренно веря в свои к нему чувства, и превыше всего ставил «флаг», «честь флага», «любовь к отечеству» и «национальную гордость», но в сущности был индивидуалистом чистейшей воды. Когда впоследствии кто-то задал ему вопрос, что влекло его в полярные области, Амундсен отвечал:

— Покой, абсолютный мир, чувство полной свободы действий. Никто тебе не мешает! Там полная свобода индивидуальности. И я люблю это. Там вовсе не чувствуешь себя одиноким. Правда, эту свободу не к чему приложить, но она у тебя есть и этого достаточно. Никто не повысит голоса и не скажет тебе, что вот того-то и того-то делать нельзя. Ты живешь, делаешь то, что необходимо для поддержания жизни и достижения твоих целей… В великой пустыне у полюсов никого нет, кроме тебя самого.

В приемочную комиссию Амундсен шел не без тревоги. У него был серьезный физический недостаток — близорукость (о чем не знали даже самые близкие люди), и он боялся, что его забракуют. В последние годы жизни зрение его значительно улучшилось, но все же отклонялось от нормы. Не желая привлекать к себе ничьего внимания своей близорукостью, Руал никогда не носил очков. Решив, что вопрос о принятии его на военную службу является делом чести, он со страхом ожидал, что врачи обнаружат его физический недостаток. Но все обошлось благополучно. Главный врач пришел в восторг при виде гармонически развитой мускулатуры Руала и на все остальное не обратил никакого внимания. Члены приемочной комиссии, врачи и офицеры, толпились вокруг юноши, любуясь его телом, ощупывая его мускулы. Сказались результаты упорной многолетней тренировки!