Рюрик Ивнев - Часы и голоса Страница 4

1930

Без аналогий

Воскресните, Сократ и Аристотель!Платон, продолжи свой бессмертный пир.Не для того, чтобы ответить — кто ты,Зачем живешь и что такое мир.

Скажите мне от имени науки,Как сердце на своем земном путиПеренесло все горести и муки,А счастья не смогло перенести.

Как отличить мне волю от неволи,Поведайте мне, правды не тая.И почему не умерев от боли,От нежной ласки умираю я?

1932

Ленинград

Жажда

Как это сердце биться не устало,Уже пропевшее на все лады?И как мне быть? Мне мало, мало, малоТравы, и звезд, и солнца, и воды.

От этой алчности мне страшно поневоле,Чего ты хочешь, знойная душа?Ты видела леса, дышала ветром в поле,И шум морей твою судьбу решал.

Забыв о том, что я имею имя,Хочу одним движением руки —Стереть года и все, что было с ними.Как мел стирают с грифельной доски.

Как это сердце биться не устало,Уже пропевшее на все лады,И как мне быть? Мне мало, мало малоТравы, и звезд, и солнца, и воды.

1935

Сочи

Арарат

Быть может, все, что видел я когда-то:Простор полей, и Тихий океан,И дней мятежных длинный караван, —Должно погаснуть, точно луч заката,Пред мраморной вершиной Арарата.

Быть может, я пришел к заветной цели,И больше нет желаний никаких,И я стою у общей колыбелиМоей судьбы и судеб мировых.

И все, что ум и сердце волновало,Смятение взволнованной души,Вдруг отошло, и в мертвенной тиши,Переливаясь радугой опала,Одна вершина предо мной сверкала.

1936

Ереван

Поэту

Галактиону Табидзе

Ты не чернилами писал стихи, а кровью,О солнце пел и ненавидел тьму,Служил стихом народу своему,Всегда смотрел вперед. Вот почемуУвенчан ты и славой и любовью.

1938

Франция

От карты Франции не отрываю глаз.Руан, Уаза, Монмеди и Сена.Страна горит. Безумье иль измена?И в этот задыхающийся часБезмолвна корсиканская арена:Наполеон приходит только раз.

Как раненая львица, предо мнойБулавками исколотая карта.Но мысль летит сквозь пуль и ветра войНе к царственной гробнице Бонапарта.

Чудесный образ в памяти встает —Уже не молодой, но вечно юной,Убитой, но не умершей КоммуныИ Франции воскреснувший народ.

1940

Баку

«Ни ограды, ни надгробных плит…»

Ни ограды, ни надгробных плит —Над тобой лежит земля сырая.Только солнце лист позолотит,Да промчится птиц далеких стая.

Только ветер в страшной тишинеВдруг взметнется, словно боль осмыслив,При такой же каменной луне,Как при Ольге или Гостомысле.

Первым встречным я хочу кричать,Заглушая скрежет вьюги стоном:«Без меня похоронили матьНа одном из кладбищ Апшерона».

Улыбнитесь мне хотя на мигИль откройте собственное горе,Чтоб к чужим, как к близким, я приник,Как к своей единственной опоре.

1941

Кура

Сегодня ты зеленая, как море,То желтая, то серая, Кура.Ну может ли не испариться горе,Неумолимое еще вчера?

Как фокусник, кидая свет и тени,Играет солнце бликами воды,Сирени нет, но запахом сирениНапоены незримые сады.

Хочу застыть я вместе с этим мигом,Чтоб не было ни завтра, ни вчера,Чтоб век лежать, как мраморная книга,Перед тобой, зеленая Кура!

1943

Тбилиси

Сыну партизана, замученного фашистами

Заменю ли тебе я отца-партизана?Нет, родного отца заменить не могу.Но любовью своей залечу твою рану,Боль твою никогда не прощу я врагу.

Я сжимаю твою полудетскую руку.В дни боев и она охраняла наш тыл.Я приму на себя твою горькую муку,Чтобы ты улыбнулся и горе забыл.

Но страна о тебе никогда не забудет,Ни сестер полоненных, ни гибель отца.С материнской заботой всю жизнь она будетОхранять и лелеять сына бойца.

Заменю ли тебе я отца-партизана?Нет, родного отца заменить не смогу,Но любовью своей залечу твои раны,Боль твою никогда не прощу я врагу.

1944

Тбилиси

Письмо на фронт

Пишу тебе. Тбилисский воздух чист.Я постарел. Тиха моя обитель,Но зоркий взор по-прежнему лучист,На дереве я вижу каждый листИ не смотрю на грозный бой, как зритель.

Борюсь пером, как танками танкист,Как пушками боец-артиллерист,Как волею страны советский житель.Я был в Берлине как простой турист,Ты будешь в нем как воин-победитель.

1944

Тбилиси

Листья

Равно и к августу и к маюБлаговолящая листва.Как жаль, что я не понимаюТвои зеленые слова.

Быть может, речь твоя чудесней,Нежней, чем мой язык родной.Твои пленительные песни,Увы, проходят стороной.

Я наслаждаюсь только звуком,Но смысла слов мне не понять.Быть может, в шелесте их — мука,Волшебной неги благодать.

Я только молча наблюдаю,Как листья, словно камыши,Друг другу тайны поверяя,Перекликаются в тиши.

О, если б мог я приобщитьсяК блаженной тайне их речей,Как пролетающая птица,Как пробегающий ручей!

1945