Вадим Гигин - Оклеветанный, но не забытый[очерк о М.Н. Муравьеве-Виленском] Страница 4

В июле 1863 года Муравьев сам обратился к мятежникам с призывом сложить оружие, обещая помилование невиновным в убийстве. Польские шляхтичи, не привыкшие к бытовым неудобствам и скитаниям по лесу, массово начали сдаваться. Процедура отхода от мятежа была следующей. Мятежник являлся к местным полицейским властям, где его допрашивали и убеждались, что на нем нет крови. Затем в присутствии ксендза произносилась очистительная присяга и давалось клятвенное обещание, сопровождавшееся крестным целованием, не участвовать более в вооруженной борьбе с российским правительством, По имеющимся данным, таким образом вернулось к мирной жизни свыше 3 тысяч человек.

Искреннее раскаяние даже самого закоренелого мятежника давало ему возможность остаться в живых. И. Огрызко, один из лидеров польского подполья, был приговорен к расстрелу, но М.Н. Муравьев заменил смерть 20 годами каторги, поскольку тот «раскрыл всю свою душу и выдал всех своих товарищей». Этот заносчивый пан «упал к ногам следователя, рыдал как ребенок, целовал руки, локти, плечи, прося даровать ему жизнь». Меры Муравьева по подавлению открытого вооруженного мятежа являются хрестоматийными для действий такого рода. Все его усилия были энергичны, согласованы, продуманны, не переходили грани жестокости, а потому оказались на удивление эффективны.

Завершение активной фазы мятежа в Литве и Беларуси охладило пыл и варшавских инсургентов. 28 августа 1863 года польский подпольный жонд приказал прекратить военные действия. В том же месяце к генерал-губернатору явились делегации представителей шляхты с заверениями в своих верноподданнических чувствах. Последняя подпольная организация мятежников была ликвидирована летом 1864 года в Новогрудке.

Подавление вооруженного мятежа 1863 года не означало окончания деятельности Михаила Николаевича в Беларуси. Опытный администратор, он прекрасно понимал, что это будет лишь временный успех, если коренным образом не изменить жизнь в крае, не вернуть его на исконную, как он сам говорил, «древнерусскую» дорогу. Здесь, в Литве и Беларуси, М.Н. Муравьев начал реализовывать многое, что было задумано им еще в далеком 1831 году, при усмирении первого польского мятежа.

Михаил Николаевич прекрасно понимал, что главная надежда власти — крестьянство, простой люд Беларуси. Ведь в отрядах мятежников крестьяне составляли в среднем только 18 процентов, а шляхта — 70. Генерал-губернатор перевернул сельское общество, значительно ускорив развитие аграрного сектора нашей экономики. Было отменено временнообязанное состояние крестьян, то есть выполнение ими феодальных повинностей до выплаты выкупных платежей. Батраки и безземельные крестьяне начали наделяться землей, конфискованной у участвовавших в мятеже помещиков. На это из казны было выделено 5 миллионов рублей, огромная по тем временам сумма. 19 февраля 1864 года вышел указ «Об экономической независимости крестьян и юридическом равноправии их с помещиками». На белорусских землях при Муравьеве и его приемниках произошло то, чего Россия XIX века еще не видывала: крестьяне не только были уравнены в правах с помещиками, но и получили определенный приоритет. В Вильно была образована Особая поверочная комиссия, которая занималась исправлением уставных грамот. Все польские помещики были обложены 10-процентным сбором в пользу казны от всех получаемых ими доходов. Наделы белорусских крестьян увеличивались почти на четверть, а их подати стали на 64,5 процента ниже по сравнению с остальными российскими крестьянами. При этом в западных районах Беларуси, наиболее подверженных влиянию мятежников, крестьяне получили наибольшие преференции. В Гродненской губернии крестьянские наделы стали на 12 процентов больше по сравнению с нормой, закрепленной уставными грамотами, в Виленской — на 16, в Ковенской — на 19. Выкупные платежи белорусских крестьян были уменьшены на 20 процентов. В Гродненской губернии выкупные платежи были понижены с 2 рублей 15 копеек за десятину до 67 копеек. Приведенные цифры напрочь развевают миф о «колониальной политике» российских властей. Развитию Литвы и Беларуси царское правительство, благодаря таланту М.Н. Муравьева, уделяло большее внимание, чем районам великороссийским. Более того, нынешние успехи в аграрном секторе Гродненщины и Брестщины уходят корнями именно в славную Муравьевскую эпоху, когда на этих землях стараниями генерал-губернатора было создано крепкое крестьянское хозяйство, причем хозяйство высококультурное и производительное.

Михаил Николаевич был поистине народным генерал-губернатором. От петровских времен до Столыпина не было в России государственного деятеля, который настолько улучшил бы положение крестьянства. В сравнении с мероприятиями, проводимыми Муравьевым в белорусских землях, тускнеет даже отмена крепостного права. Белорусское крестьянство тысячами высылало своему генерал-губернатору благодарственные адреса.

М.Н. Муравьев приказал большинству из чиновников-поляков подать прошения об отставке, поскольку многие из них тайно сочувствовали, а зачастую и помогали повстанцам. По всей Руси Великой был брошен клич, призывавший смелых и честных людей приезжать в Беларусь, старинную русскую землю, для работы в присутственных местах. Это позволило избавить наши государственные учреждения от польского влияния. Но привлечение к работе чиновников из Центральной России было мерой временной. Генерал-губернатор открыл широкий доступ к должностям в различных сферах местному православному населению. Так началась белорусизация местной администрации в Северо-Западном крае.

Меры против верхушки польского населения никак нельзя назвать этническими чистками. Они носили не столько национальный, сколько социально-политический характер. М.Н. Муравьев неоднократно отмечал, что и среди польского и католического населения есть надежные люди. Так, в Свенцянской гимназии на прежней должности был оставлен католик Овчино-Кайрук, поскольку являлся «сыном простого селянина, и, по происхождению своему, представляет некоторого рода гарантию, касательно своей политической благонадежности».

Генерал-губернатор рассуждал просто: раз польские помещики в основном участвовали в мятеже, значит, они должны быть наказаны, а местные крестьяне избавлены от их влияния. Для сравнения к 1864 г. польским землевладельцам в Беларуси принадлежало в 4 раза больше земли, чем землевладельцам православным. Закон от 10 декабря 1865 г., принятый уже при преемнике М.Н. Муравьева, запретил лицам польского происхождения приобретение земли в Северо-Западном крае, кроме случаев наследования. В результате число православных помещиков увеличилось с 1458 до 2433, а количество земли в их распоряжении — вдвое. Естественно, поляки, участвовавшие в мятеже, были лишены и права пользоваться льготными кредитами Дворянского банка. Были ликвидированы в Северо-Западном крае и органы дворянского самоуправления. Но М.Н. Муравьев прекрасно понимал, и в этом проявлялся его административный талант, что нельзя ограничиться общими установлениями и предписаниями. Он инициировал указ, по которому любые сделки по земле должны были получить одобрение губернатора. Это значительно повышало меру ответственности власти.