Вадим Донской - Наша бесценная доктор Ценная (воспоминания о нашей маме) Страница 4

Более чем через месяц пути поезд достиг берегов Волги. В Куйбышевском Облздравотделе посмотрели мамины бумаги (у неё было звание — младший лейтенант медицинской службы, присвоенное ей в институте) и направили в посёлок Подбельск, где маленького Вадика сразу прикрепили к молочной кухне.

Подбельск и его окрестности

Там мама и работала в качестве врача до окончания войны (с июля 1941 г. до апреля 1946 г.). Несмотря на молодость и отсутствие опыта, мама, с отличием закончившая Одесский медицинский институт, в короткий срок проявила себя незаурядным врачом и завоевала авторитет и уважение со стороны медиков и пациентов. Участок охватывал территорию, протяжённостью 15–20 км, на которой находилось несколько сёл. Врачу ежедневно приходилось проходить по бездорожью десятки километров через холмы или лес в любое время суток, вначале пешком, а потом на повозке с лошадью. Хотя основной специальностью у мамы была педиатрия, в то время приходилось помогать любым больным. Ей приходилось быть и хирургом, и акушеркой, и эпидемиологом. Не было лекарств, не хватало бинтов и ваты, часто вспыхивали эпидемии. Дети умирали даже от таких заболеваний, как ангина, не говоря уже о дифтерите или менингите. Маме удалось организовать врачебную лабораторию, женскую и детскую консультации, заведовать которыми её назначили в мае 1942 г. А до этого мама вытащила несколько детей буквально из лап смерти. В одном случае пришлось делать трахеотомию ребёнку, больному дифтеритом. Мама столкнулась с широким спектром заболеваний на фоне недоедания, нехватки лекарств, нарушения гигиены.

В силу своей скромности мама очень мало рассказывала нам, детям, о военных годах. Мы узнали об этом позднее, спустя годы, когда к нам в течение ряда лет приезжали навестить маму и нашу семью её сослуживцы и бывшие пациенты. От этих рассказов осталось ощущение, что мама вела героическую борьбу за здоровье и выживание больных. Другому ребёнку, заболевшему менингитом, удалось спасти жизнь введением пенициллина, который маме удалось достать в Куйбышеве и самолётом вылететь срочно к больному ребёнку. Запомнился рассказ, как маме удалось выявить причину смертельных отравлений и предотвратить гибель людей. Ядовитыми оказались остатки проросшей пшеницы, которую собирали на полях голодные люди и употребляли в пищу. В результате правильно подобранного лечения заболевшие люди начали выздоравливать. Смертность в районе резко снизилась. Помимо непосредственной работы с больными на участке мама возглавляла (с августа 1941 г.) врачебную лабораторию при педагогическом училище, а также участвовала в медицинской комиссии от военкомата для освидетельствования призывников перед отправкой на фронт.

К сожалению, среди призывников были частые случаи членовредительства, чтобы избежать отправки на фронт, и маме приходилось выявлять эти случаи. Например, многие провоцировали возникновение гнойного конъюнктивита после засыпания в глаза местного растения с плодами, похожими на мелкий перец. При осмотре глаз и выворачивании век врач легко обнаруживал плоды этого растения и после короткого лечения этих людей отправляли на фронт. Одновременно бывали случаи, когда пытались отправить на фронт действительно больного человека, подозревая симуляцию. В этом случае мама умела доказывать, что с медицинской точки зрения это не симуляция, а действительно неизлечимая болезнь, например, эпилепсия. У мамы был большой авторитет. К её мнению очень прислушивались, ценили и уважали.

В день Победы, 9-го мая 1945 г., мама находилась в командировке в Москве в детской клинике им. Морозова. После окончания войны мама решила вернуться домой, в Одессу, но её упросили остаться ещё на год, даже предлагали работать врачом в Куйбышеве. Мама уезжала с благодарностями и наградами, тепло попрощавшись со ставшими там близкими друзьями людьми, давшими ей с сыном и мамой приют в годы войны, с сотрудниками и вылеченными ею детьми и взрослыми.

Мама среди комиссии Военкомата по проверке лиц, отказывающихся идти на фронт. (Она стоит на заднем плане, в центре)

Мама среди сотрудников (Сидит в 1-м ряду, 1-я слева)

В апреле 1946 г. мы покинули с. Подбельское и через Москву направились в Одессу.

Вадик с мамой Милой в Подбельском. 1941–45-е годы

Вспоминаю битком набитое московское метро. Я был чем-то болен, и мама взяла меня, пятилетнего, на руки. Хотя я был худеньким, маме, конечно, было нелегко. Немолодой человек уступил маме место и протянул мне яблоко. Этот эпизод запомнился на всю жизнь. А в поезде на Одессу в общем вагоне разгорелся скандал. Какие-то пассажиры визжали, что вышвырнут меня в окно, потому что у меня заразная болезнь. Бабушка Соня что-то кричала в ответ, мама держала меня на руках и успокаивала. Вмешался находящийся неподалёку военный. Он поговорил с мамой и сумел уладить конфликт. Я помню, что он обещал вышвырнуть в окно зачинщиков скандала прежде, чем доберутся до меня. Вскоре мы доехали до изрядно разрушенной Одессы.

В нашей разграбленной квартире жили захватившие её соседи, умело «провоевавшие» всю войну, не покидая Одессы. В таком же состоянии оказалась и летняя дача на 7-й станции Большого Фонтана, предоставленная государством моему дедушке Грише как ветерану ВКП(б) в 30-е годы. Во время войны дача тоже была занята чужими людьми.

Нам негде было жить.

Приютила нас мамина подруга, бывшая одноклассница, Любочка Акимова.

Мила, Люба Акимова и их подруга Розочка в 1936 г.

Одноклассники: Леня Лемберг, Мила, Люба Акимова и Миша Турчин (21 мая 1932 г.)

Люба Акимова с мамой Софьей Трифоновной

Люба и её мама, Софья Трифоновна, жили в небольшой квартирке по улице Базарной угол Канатной. Муж Софьи Трифоновны и отец Любы — Акимов С. Ф. был начальником политпросвета Одесского уезда. Он также участвовал в организации Красной Гвардии в Одессе. При исполнении служебных обязанностей он трагически погиб в 1930 году.

Окно комнаты выходило на развалины, куда ежедневно привозили пленных немцев на работу. Впоследствии на этом месте вырос многоэтажный дом.

Электричества не было, для освещения использовались керосиновые лампы. Вспоминаю, как однажды горевшая лампа опрокинулась, скатерть заполыхала, бабушка и мама голыми руками и тряпками гасили пламя, вода отсутствовала. Подспорьем в еде служили мидии, которых мне удавалось наскрести с прибрежных скал, едва покрытых водой (не умея плавать, далеко я не заходил). Мама и бабушка пытались вернуть наши квартиру и дачу, но власти были глухи.