Юлия Андреева - Букет незабудок Страница 40

Лет пять подряд все первые заседания на семинаре открывались разбором новых произведений Логинова. Почему? А у него рассказики короткие, автор читал их, и народ тут же обсуждал. С повестью или романом такой штуки бы не получилось.

– Знаменитые заседания семинара проходили в форме суда, – делится воспоминаниями Александр Щеголев. – Сам Борис Натанович был судьей, выбирались адвокат и прокурор. Голосовать за автора полагалось деньгами – высший балл 13 копеек. Ровно столько стоила чашка кофе в Доме писателя.

Когда все, кто хотел, уже выступили, да так, что подсудимый был готов провалиться сквозь пол, раз и навсегда покинуть семинар, а то и вовсе оставить это неблагодарное дело, слово брал сам Стругацкий. И тут выяснялось, что он все понял – все, что на самом деле хотел сказать автор. И даже знал, что ему помешало это сделать.

Когда в 2012 году вручали первую АБС-премию Евгению Лукину за роман «Зона справедливости», особо нелюбимый коллегами писатель N. пробормотал:

– И почему я не в этой зоне?

Услышавший его слова Романецкий шепнул стоявшему рядом Арно:

– Слава Богу, что он не в этой зоне. А то бы Лукин отказался от премии!

90-е годы, «Интерпресскон», вечер, встречаются Борис Стругацкий и Борис Штерн. Штерн то ли еще пьяный, то ли уже похмельный. В общем, мутный, тяжело ему.

– Как вам конвент? – интересуется Борис Натанович.

– Замечательный конвент, – держась за больную голову, ответствует Борис Гедальевич. – Все очень хорошо, только пить нужно меньше.

– Вы совершенно правильно понимаете ситуацию, – с готовностью кивает Стругацкий. – Большое спасибо.

На следующий день на закрытии конвента Борис Натанович произносит речь на тему «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались, но только, как правильно заметил один наш коллега, пить надо меньше». В этот момент откуда-то с галерки раздается веселый голос уже поправившего свое здоровье Бориса Штерна:

– Как, еще меньше?

В военном пансионате «Тарховка» после ремонта сделали огромный номер люкс, там можно было разместить компьютеры и принтеры, столы для переговоров и возлияний; там была сауна и удобные диванчики, на которые в случае чего можно было уложить не успевших разжиться собственным номером гостей. В общем, устроитель «Интерпресскона» Александр Сидорович решил сделать там штабной номер. О чем и сообщил руководству гостиницы.

Но человек предполагает, а бог располагает. Приехал Сидорович в день заезда, смотрит список заказанных номеров, а огромного номера под оргкомитетские нужды в нем нет. Что за ерунда?

Оказалось, что приехавший раньше Василий Головачев уже занял его. Обидно, ну да не ссориться же с хорошим человеком. Сидорович, понятное дело, обиделся, но вида не подал, решил, что уж на следующий год заберет лучший номер себе. И пусть Головачев хоть в лепешку расшибется – не отдаст.

Так и сделал: явился на следующий год раньше положенного. Смотрит список и глазам не верит: номер уже занят, и, как и в прошлом году, Головачевым.

Осерчал тогда Сидорович, да и перенес весь конвент в другой пансионат, так что Головачеву и его гостям пришлось ездить на мероприятия на такси.

Александр Сидорович и Борис Стругацкий начали проводить «Интерпресскон» в 1991 году. А в 1995 произошла беда: Сидорович не только потерял издательство «Интерпрессервис», но и остался должен огромную сумму денег. Дошло до бандитских разборок. В результате большинство долгов с него были сняты, зато оставшиеся нужно было платить срочно. Директор издательства «Редан» Николай Орехов, которое сделало себе имя на издании переводов Чейза, первым пришел на помощь, сначала прислав тысячу долларов, а потом дав заказ – переводы Гарднера, на чем также можно было заработать. 500 долларов из своего кармана выдал Борис Натанович. По тем временам это были очень большие деньги. За шесть тысяч можно было купить комнату.

Заплатив по счетам, Сидорович пошел работать простым грузчиком. Тем не менее, его положение никоим образом не повлияло на «Интерпресскон». Конференция продолжала жить.

Прошло несколько лет, и Сидорович сумел собрать деньги, которые был должен Борису Натановичу.

– Саша, я эти деньги не возьму, – сразу же остановил его Стругацкий. – Считайте это моим вкладом в «Интерпресскон».

Художник Сергей Шикин изготовил дипломы для АБС-премии, а склерозный оргкомитет забыл пригласить его на церемонию. Бывает.

– Зато история его не забудет! – отвечал на недоуменные вопросы гостей писатель Романецкий.

– Да, – громко заметил поэт Геннадий Григорьев. – Оргкомитету не мешало бы поучиться у истории!

Учредивший серию «Книгомания» Борис Руфеев в конце семидесятых годов изобрел метод копирования книг: берется книга, перекладывается чистыми листами бумаги, пропитывается специальным раствором, далее под пресс и текст отпечатывается на этих листах в зеркальном виде. То есть, такую книгу можно прочитать при помощи самого обыкновенного зеркала. Переплети – и чем не книга?

Одну из повестей Стругацких Александр Сидорович читал именно в таком виде. Ехал в метро, ловко перекладывая зеркало. Увлекся, зачитался, а когда очнулся, видит, что напротив сидит бабушка и глаза у нее как два пятака. Пытается понять, что происходит, в чем подвох, да не выходит.

Эту книгу Сидорович потом подарил Борису Натановичу. Мэтр такого чуда прежде не видел!

– После долгого перерыва приезжает на конвент из Испании Лев Вершинин, – рассказывает Евгений Лукин. – Вышли писатели на берег Финского залива шашлыки пожарить, да пива попить. Вершинин, как человек демократичный, – в первых рядах. Не к пиву, как это можно было бы вообразить – к мангалу. Стоит, сочное мясцо на шампуры нанизывает, все чин-чинарем. Вот уж и вкусный дух над поляной поднялся, постоял, уважительно внимая кулинарному искусству мастера, да и полетел на север и юг, на запад да восток гостей звать. Отменная закусь!

А рядом молодой человек из сознательных фэнов помогает. Мирно трудится, да все на Вершинина и его бейдж с надписью «Испания» поглядывает. Наконец, не выдержал, спросил:

– Вы из самой Испании?

– Из Испании.

– А что, в Испании читают русскую фантастику?

– Читают.

– А что вы читаете в Испании? Какие писатели больше нравятся?

– Ну, Лазарчука, Громова, Лукина… – неспешно переворачивая шашлыки, ответствует Вершинин.

– Да, но это же когда было?! – изумляется юноша.

Сидит Лев Вершинин в столовой с бейджиком Лазарчука на рубашке. Сидит – гуляш пережевывает, компотом запивает. Лепота! А напротив незнакомый дядька смотрит на него широко открытыми, горящими от восторга глазами, только что дыру еще не прожег. Наконец, когда Вершинину надоело в гляделки играть, соседушка возьми да и заговори: