Веселовский Владимирович - Скрытая биография Страница 40

Однако в отношениях с Наташей что-то у меня переменилось. Не знаю, заметила ли она эту перемену. Я чувствовал, что мы становимся чужими. Приближались октябрьские праздники. На эти торжества нас пригласили Наташины соседи. Это меня пугало. Я боялся, как бы не вырвалось все, что я переживал в эти дни, тем более во хмелю.

Перед самыми праздниками я пришел на аэродром и на транспортном Ли-2 улетел в Москву, намереваясь оттуда сразу вылететь в полк.

В Москве мне повстречался мой друг по училищу Григорий Инякин. Он уже был в звании подполковника, командовал истребительным полком ПВО. Встреча была самой дружеской. У меня в запасе были еще несколько дней отпуска, и Гриша уговорил остаться у него. Оказалось, он слышал кое-что о моей партизанской деятельности.

На другой день Гриша повез меня в Главный штаб ВВС Красной Армии, где работали наши общие друзья: в главной инспекции – Борис Журин и Федор Дахов, оба подполковники, в учебном отделе – Алексей Маресьев, Герой Советского Союза.

Друзья наперебой сообщили, что давно меня разыскивают, знают о моих боевых делах в партизанском соединении. Оказалось, я зачислен в претенденты на получение «подарка фронту» – самолета-истребителя.

В те трудные военные годы на средства трудящихся строилась боевая техника. Она вручалась лучшим частям и воинам фронтов. Так, эскадрилью истребителей, построенную на средства работников московского Малого театра, принял комэск старший лейтенант Александр Батизат. Летчик А.В. Алелюхин принял истребитель, построенный на средства метростроевцев.

10 ноября 1944 года был подписан приказ о передаче фронту самолета Ла-7, приобретенного на средства работников гостиницы и ресторана «Москва». Принять этот истребитель предписывалось мне.

14 ноября на Центральном аэродроме Москвы состоялся митинг, где директор гостиницы «Москва» Шарапов вручил мне документы на истребитель Ла-7 с бортовым номером «70».

Вечером по этому случаю руководство гостиницы «Москва» организовало банкет, где присутствовали представители Наркомата обороны, Главного штаба ВВС, журналисты, мои друзья – Федя Дахов, Гриша Инякин, Борис Журин и Алексей Маресьев.

Журналисты забросали меня вопросами, интересовались побегом из плена и партизанской жизнью.

Когда директор гостиницы услышал фамилию генерала Капусты, командира нашего партизанского соединения, он всполошился и сообщил, что в одном из номеров гостиницы размещается генерал по фамилии Капуста. Шарапов послал в этот номер своего помощника за генералом. Разговоры и застолье продолжались, когда в дверях появился Ф.Ф. Капуста. Он окинул всех взглядом, сразу узнал меня, подошел и заключил в свои могучие объятия, приговаривая:

– Чертяка! Летун! Вот так встреча!

Банкет закончился к полуночи. Потом Капуста пригласил меня с друзьями в свой номер. Уехали мы от него, когда засветлело утро и заработало метро.

На другой день в газете «Вечерняя Москва» мы прочитали заметку о торжественном вручении фронту самолета-истребителя, построенного на средства работников гостиницы и ресторана «Москва».

В эти ноябрьские дни из нашего полка в столицу на транспорт, ном самолете прилетели летчики моей 1-й эскадрильи, чтобы получить на заводе новые самолеты. Старшим группы был заместитель командира полка майор Кравцов. Меня включили в эту группу, и в ее составе я должен был лететь на фронт. Летчики эскадрильи получили истребители Ла-5.

Процедура их получения оказалась длительной. Потом испортилась погода. С Центрального аэродрома нас перебазировали на подмосковный аэродром Кубинка. По маршруту на Ригу стояли туманы. Только в конце декабря погода стала улучшаться, и нам разрешили вылет.

Однако на аэродроме у Смоленска пришлось вновь ждать улучшения погоды. Так повторилось и в Крустпилсе, где туман приковал эскадрилью к земле. Вылететь в таких условиях удалось лишь мне и командиру эскадрильи Ивану Мавренкину. Как снег на голову выскочили мы парой из тумана на свой аэродром, благополучно приземлились. Это произошло 31 декабря за несколько часов до нового, 1945 года.

В первые дни января в полк прилетел замполит командира нашей дивизии Бушуев. Он сообщил мне, что недалеко от нас, западнее города Шяуляй, у деревни Кейтра, базируется мой род ной 68-й гвардейский истребительный авиационный полк.

С разрешения командования я улетел в Кейтру на самолете У-2 навестить друзей. Коля Магерин – командир полка, мой друг и напарник по Северо-Западному фронту – встретил меня по-родственному. Он привел меня в дом и познакомил с женой Надей. Хорошее знакомство! Надя была на моем истребителе мотористкой, я ее и не узнал сразу. Военную форму она сменила на платье и стала очень привлекательной.

Вскоре пришел наш общий друг Иван Лагутенко – штурман полка. Вот все, что осталось от прежнего состава. А за два дня до моего прилета погиб в воздушном бою Миша Заболотнов. Двое суток гостил я у своих друзей. Многое вспомнили, о многом переговорили и немало выпили. А впереди предстояли новые бои.

Корпус резерва ВГК, куда входил полк Николая Материна, выполнял задачи на 1-м Прибалтийском фронте. Его войскам предстояло овладеть Кенигсбергом – столицей и оплотом Восточной Пруссии. Наша 15-я воздушная армия поддерживала наступление войск 2-го Прибалтийского фронта на курляндскую группировку противника.

Над Курляндией висела низкая, дождливая облачность, переходившая местами в туман. Боевая работа авиации оказалась парализованной. Летчики вместе с техниками занимались на материальной части – выполняли на самолетах разные регламентные работы. В свободное время, как могли, мы веселились – прослушивали пластинки и сами пели, по вечерам танцевали и смотрели кино. В штабе дивизии мне по секрету сообщили, что меня ожидает сюрприз в День Красной Армии, 23 февраля, объявят приказ о присвоении мне очередного звания, назначении на должность заместителя командира полка и награждении орденом Красного Знамени.

А тем временем, несмотря на ненастье, дежурство эскадрилий в боевой готовности продолжалось. 18 февраля дежурила наша эскадрилья. С утра облачность чуть приподнялась, командиру звена Георгию Новокрещенову разрешили облетать свой истребитель после ремонта. Полетав над аэродромом на малой высоте минут тридцать, Георгий зашел на посадку. Левая стойка шасси не вышла. Сложилась аварийная ситуация. Командир полка отсутствовал. За старшего на аэродроме оставался я. Низкая облачность не позволяла летчику выполнить фигуры пилотажа, достичь перегрузок, чтобы сорвать ногу шасси с замков. Выполненные Георгием виражи не дали результата. Истребитель кружил над аэродромом. Горючего становилось все меньше и меньше. Летчик выполнял мои команды с земли. Имея опыт действий в подобных ситуациях, я рекомендовал ему садиться на одну ногу.