Александра Богданович - Три последних самодержца Страница 40

30 декабря.

Вечером сидел Романченко. Дурново, вернувшись с царского доклада, сказал, чтобы ему подали журнал «Русская мысль», где государь прочел рассказ о часовом Короленко, который ему очень понравился. Григ. Данилевский просил Дурново представить его последнее сочинение царю, но Дурново переслал это сочинение Воронцову.

1890 год

2 января.

Обедали Петровы-Батуричи. Она ругала начальника своего мужа, Т. Филиппова, много про него порассказала. Из ее слов видно, что он незаконный сын ржевского почтмейстера. Над ним сжалился тверской архиерей Филофей, взял его к себе, обучал его в училище, и он с грехом пополам кончил учение в Московском университете. Этого же самого Филофея, когда он был киевским митрополитом, в темном деле некоей Булак Филиппов смешал с грязью. Своей родной сестре, живущей в крайней бедности на Песках, он не дает ни гроша, а занимается с женой благотворением чужим, чтобы о них говорили. Чиновников своих, которые ему не кланяются подобострастно, он притесняет. Всем чиновникам велел вернуть даровые билеты на проезд по железным дорогам, если таковые у кого-либо находятся, сам же, когда едет в Москву, посылает Батурича устраивать ему купе.

3 января.

Говорила с Moulin. Он сказал, что, очень вероятно, скоро в Европе будет больше республик, чем царств и королевств. Я заметила, что это будет по примеру Франции. Он на это отвечал: «Англия первая обезглавила своего короля, а теперь она учредила род республики, в которой существует королева, так же как у нас президент, только во Франции он избирается, а в Англии президентство наследственно. Это могло произойти благодаря холодному темпераменту англичан, мы же, французы, слишком кипучи».

4 января.

Вечером была Верочка Мокринская. Говорила, что Воейков застрелился. Он был то же, что Мещерский («Гражданин»); у него была история такая с солдатом, что две недели тому назад в манеже полка нашли мертвое тело мальчика из кондитерской Иванова. Все это связывают с историей Воейкова.

7 января.

Был Moulin. Говорил, что дело ружей, т. е. заказа ружей во Франции, артиллерийское ведомство тормозит, так как если заказать там, то здесь будет меньше возможности нажиться, поэтому до сих пор не решили, какую систему выбрать. Во Франции ружье стоило бы 19 руб., а здесь 39 руб. будет стоить.

8 января.

Шипов вчера рассказывал, что Победоносцев, встретив его на выходе, сказал ему про его тетку, Шипову, инспектрису Смольного монастыря, что она задумала изменить церковный устав: во время рождественской обедни вместо праздничных стихов приказала петь «Достойную». Митрополит сегодня это подтвердил. Она запретила петь именно место, где говорится: «Всякий младенец мужеска пола, разверзающий ложесна», найдя это неприличным для девиц. Владыка на это прибавил, что если ей позволить, то она запретит и «Дева днесь рождает» и проч.

17 января.

Вчера Салов рассказывал слышанное им от Вышнеградского, который рано ушел с придворного бала и по этому поводу рассказал, что Рейтерну, когда он был министром финансов, покойный государь раз заметил, что он так рано ушел с бала. На это Рейтерн отвечал, что не мог оставаться долее, так дурно был настроен: при входе одна дама просила у него ссуды в 500 тыс., затем другая просила простить ей 200 тыс., после этой третья просила подарить ей 300 тыс. Это его расстроило. Он думал, что не будет конца всем этим просьбам, и ушел. Государь сказал, что в таком случае лучше, чтобы министры финансов вовсе не появлялись на балу.

19 января.

Батьянов принес известие, что вел. кн. Михаил Николаевич накрыл свою жену с Петерсом (уже 15-летний роман). Подвели сыновья. Петерс уезжает в 2-месячный отпуск, а Михаилу Михайловичу разрешено жениться на гр. Игнатьевой.

20 января.

Вчера Вишняков рассказывал, что в одних областных «Ведомостях» прочел, что вернулся губернатор с ревизии с дамами. Тут же он рассказал, как путешествовал по Волге вместе с Т. Филипповым, который ехал на ревизию со всей семьей, с няньками. Всех кормили чиновники, возили его в увеселительные заведения и проч.

23 января.

Молодежь рассказывает, будто вел. кн. Николай Михайлович хвалился, что Петерс им помог накрыть его с их матерью. Видно, она ему надоела. Но каковы нравы! Государь на последнем балу остался недоволен некоторыми офицерами, которые после ужина начали танцевать без перчаток. Он заметил это полковым командирам, и на следующий день офицеры Рамзай, Кропоткин, Мятлев и Звегинцев были посажены в комендантскую. Звегинцев, когда играли польку, начал танцевать венский вальс, что возмутило государя. Он сказал, что их фамилий не желает знать.

24 января.

Мокринская принесла массу новостей из Николаевского дворца. Говорила, что Александра Петровна разошлась с попом своим, который теперь привлечен к ответственности: он распоряжался ее деньгами, которых она имела в месяц 18 тыс. руб., никому их не платил, а в Киеве купил себе несколько домов. Александра Петровна предлагала попу постричься в монахи или пойти священником в ее обитель. Он отказался перейти в киевскую епархию — отсюда разлад.

Вел. кн. Николай Николаевич уехал с дочерью в Ниццу. Когда еще он был здесь, то в своей дворцовой церкви становился с 4 детьми Числовой и их бабушкой (кухаркой некогда) на почетное место, и вместе все подходили к кресту. Старшей дочери священник целовал руку, как особе царской фамилии. Все это крайне бестактно.

Богарне делали в Париже вторую операцию рака, ездил доктор Славянский.

За Алексеем здесь настоящая охота. Все ищут его поймать, а каждую ночь к нему являются дамы нашего монда, которых он удостоит пригласить.

Говорят, что после свадьбы на Игнатьевой вел. кн. Михаил Михайлович получит название светлейшего кн. Екатеринославского, так как у него имение в этой губернии.

27 января.

Говорили о новом труде Бильбасова «История Екатерины II». Цензура не пропустила 80 страниц, затем специальный совет вычеркнул только 17 вместо 80 страниц, а государь — всего три места, но велел назначить подороже продажу — по 5 руб. за то, чтобы было менее доступно.

Г. П. Данилевский прочел целую лекцию по истории, доказывал, что Екатерина II повенчалась с Потемкиным, что при венчании было 5 свидетелей, которые при воцарении Павла сожгли полученные грамоты, но осталась одна, и Бартенев («Русский архив») знает, где она находится, но государь ему сказал, что ее обнародовать рано.