После. Что околосмертный опыт может рассказать нам о жизни, смерти и том, что будет после - Брюс Грейсон Страница 41

Если сознание в самом деле является продуктом электрических и химических изменений в мозге, то возникновение околосмертных переживаний, когда мозг не функционирует, представляется невозможным. Откуда могут взяться ОСП, если сознание полностью зависит от мозга? Откуда берутся яркие, даже обостренные ощущения, мысли, как формируются воспоминания, когда сердце человека остановилось, а мозговая активность почти полностью прекращена? Феномен околосмертного опыта при остановке сердца или при глубоком наркозе, когда мозг неспособен обрабатывать впечатления и формировать воспоминания, заставил меня задуматься о какой-то альтернативе концепции «ум – это то, что делает мозг». И снова я чувствовал, что рушатся опоры моего прежнего мировоззрения. Если мозг не является источником всех мыслей и чувств человека, как же нам все-таки объяснить ОСП?

Глава 11

Сознание – не мозг

Околосмертные переживания заставляют нас задаться серьезными вопросами о нашем и без того неполном представлении о сознании и мозге. Но, внимательно вслушавшись в то, что говорят люди о своих мыслях во время ОСП, можно обнаружить некоторые ключи к пониманию взаимодействия мозга и сознания.

Стив Льютинг пережил околосмертный опыт, когда едва не утонул в возрасте восьми лет. В тот прекрасный солнечный день он купался в озере неподалеку от дома. Проведя много времени на пляже, он сильно обгорел, но пока еще не замечал этого и решил доплыть до плота в середине озера, где его друг прыгал «бомбочкой» – поджимая ноги к груди, с громким всплеском плюхался в воду. Стив никогда раньше так не делал, и ему тоже захотелось попробовать. Он не знал, что его ожог постепенно становился все более чувствительным. Мальчик прыгнул, сгруппировался в «бомбочку», но в воздухе вдруг запаниковал, распрямился и сильно ударился об воду обожженной спиной. Шок от пронизывающей боли заставил его выдохнуть, и Стив ушел под воду, не в состоянии пошевелиться. Он рассказал мне, как почувствовал, что его сознание расширяется и выходит за пределы, доступные мозгу восьмилетнего ребенка:

«Я продолжал погружаться, пытался пошевелиться и не мог. Мной овладела паника. Чем глубже, тем холоднее становилась вода, и это уменьшало боль. Я начал понемногу вдыхать воду, подумав, что, может быть, смогу получить из нее немного воздуха. Потом какая-то часть меня поняла, что я вот-вот умру, и я стал кричать себе снова и снова: „Сделай хоть что-нибудь!“

И вдруг произошел этот сдвиг. Мои мысли менялись, как если бы я переходил из одного места в комнате в другое. Секунду назад я был до смерти напуган – и вот я уже спокойно смотрю со стороны на перепуганного человека. Я был ими обоими одновременно, и все же настоящий „я“ был тот, спокойный, просто до сих пор я считал себя не им, а вторым.

Мое сознание расширилось и стало как у взрослого, но потом даже больше. Наверное, только лишившись ограничений детского мозга, моя истинная природа смогла проявиться. Я подумал, что, вероятно, мозг не такой, каким мы его считаем, а совсем наоборот. Вместо того, чтобы помогать, он фильтрует наши мысли, препятствует им, замедляет их и направляет на что-то одно. Может, именно потому, что он так хорошо это делает, мы не помним наших прошлых жизней или, например, будущего».

Стив говорит о том, что мозг «фильтрует» мысли и «направляет их на что-то одно», а избавившись от этих навязываемых мозгом ограничений, его сознание «расширилось». И он не единственный, кто предложил такую гипотезу связи мозга и сознания во время околосмертных переживаний.

МОЗГ СЛУЖИТ ФИЛЬТРОМ, ОТСЕИВАЮЩИМ ВСЮ ИНФОРМАЦИЮ, НЕ НУЖНУЮ ТЕЛУ ДЛЯ ВЫЖИВАНИЯ. ИЗ ХРАНИЛИЩА МЫСЛЕЙ И ВОСПОМИНАНИЙ МОЗГ ВЫБИРАЕТ ТЕ, ЧТО ВАЖНЫ СЕЙЧАС.

Мишель Браун-Рамирес прошла через околосмертный опыт, когда в возрасте семнадцати лет разбила голову о вышку для прыжков в воду. В школе ей всегда нравилось, с каким изяществом спортсмены движутся в воздухе. В конце концов она сама вошла в школьную команду. Особенно ей удавались прыжки из задней стойки вперед. Стоя на краю вышки спиной к бассейну, спортсмен подпрыгивает, сгибается в пояснице и, разворачиваясь в направлении платформы, летит к воде. Однажды, в одиннадцатом классе, Мишель ударилась об вышку затылком во время прыжка. Упав в воду, она услышала по сторонам крики ужаса. Она не знала точно, сколько пробыла под водой, но показалось, что долго. Потом она услышала, как тренер спросил кого-то: «Как вы считаете, нужно ее достать?» Мишель, как и Стив, описала мне чувство освобождения от границ, устанавливаемых мозгом:

«После удара мышление стало совершенно иным. Я помню, что не могла вдохнуть, даже если бы захотела. У меня в самом деле искры из глаз посыпались, а время, казалось, ускорилось и замедлилось одновременно, пока совсем не исчезло. Было странное чувство, будто что-то тянет меня прочь из тела, и вдруг я поняла, что умираю.

Это ощущение, что меня куда-то тянут, было очень сильным, а вокруг я чувствовала присутствие многих людей, которые знали меня и друг друга. Особенно запомнилось, что там были обе мои бабушки. В этом безвременье я была свободной и умиротворенной. Это было прекрасно, я знала, что могу полететь к тому великому Свету, который был Господом, в будущее, где меня так любят и где все обретает такой глубокий смысл. Это был мир, полный любви, мира, спокойствия и принятия. Там не было пространства, но он сам был всеобъемлющим пространством. В нем все было полно поддержки и радости, совсем не как в мире людей.

Когда я ударилась головой и упала в воду, у меня было столько разных мыслей, настоящий хаос! Как в пинбол-машине, которую хорошенько тряхнули. И в то же время какая-то часть меня чувствовала себя свободной от привычных ограничений мышления. Я освободилась от своего мозга! И эта моя часть мыслила просто, ясно и свободно. Удивительно было ощущать, как мысли мечутся во все стороны, словно мозг вот-вот перегреется или отключится, что-нибудь в этом роде, – и в то же время быть способной мыслить абсолютно четко и свободно. И вдруг почувствовать, что тебя куда-то тянут, прочь из этого мира, и ты больше не подчиняешься его ограничениям».

Два вышеописанных околосмертных переживания, а также многие подобные им, предполагают, что сознание, посредством которого человек