Хассо Стахов - Трагедия на Неве. Шокирующая правда о блокаде Ленинграда. 1941-1944 Страница 41

По-прежнему не утихают бои за Погостье. Вновь и вновь переходит из рук в руки в ходе атак и контратак позиция, протянувшаяся вдоль железнодорожной насыпи. Неделями не стихают бои за лесные просеки и опушки. Такие названия, как «Опушка-сердечко», «Просека-Z», «Звезда Мерседес», остаются на всю жизнь в памяти солдат. Оставленные опорные пункты спустя несколько дней вновь начинают подавать признаки жизни. Их блиндажи внезапно превращаются в самые неистовые очаги схваток. Разведывательные дозоры натыкаются на оставленные буквально несколько минут назад командные пункты, где совсем недавно суетились офицеры, посыльные, связисты, солдаты резерва, находились раненые и те солдаты, что отбились от своих частей. Лежащих вокруг убитых солдат происходящее больше не касается. Роты, оставившие вдоль просеки свою технику и личные вещи, находят их по возвращении развороченными русскими танками. Солдаты, захватившие пленных, исчезают навсегда, как, впрочем, и сами пленные. То же самое касается многих из тех, кого спешно бросают в бой, так как прибыли они на замену как раз в момент атаки. Бесследно исчезают также связисты, посланные искать повреждения на линии, подносчики снарядов и солдаты постов подслушивания.

Шестая глава

КРОВАВАЯ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНАЯ НАСЫПЬ В ПОГОСТЬЕ. ВСТРЕЧА ЧЕРЕЗ МНОГО ЛЕТ

На узком пространстве одновременно разыгрываются отдельные эпизоды, которые прежде не смог бы вообразить себе ни один из участников вооруженного противостояния. Они сопровождаются диким упоением триумфа, ужасом смерти, безумием и сильнейшим изнеможением. Происходит все это на местности, закрытой со всех сторон лесом, где новичок совершенно не может ориентироваться и где большие участки помечены на карте как поля и лужайки, а на самом деле представляют собой труднопроходимые места и дремучие заросли. Даже простое перечисление этих эпизодов создаст для читателя общую картину пережитых кошмаров.

Именно здесь немцам приходится оставить противнику один из бункеров. Когда уцелевшие после боя солдаты обнаруживают, что в нем остался еще один их тяжелораненый товарищ, то один из ефрейторов выносит его оттуда во время атаки русских, невзирая на сильный огонь их артиллерии.

Вот русские внезапно толпой бросаются в атаку прямо на железнодорожную насыпь. Расчеты двух тяжелых минометов, отрезанных в лесу от своих войск, обрушивают с холодной отчаянностью огонь на атакующих. Они намерены таким образом как можно дороже продать свою жизнь. За короткое время выстреливаются 400 мин — весь их наличный боезапас. Вся полоса наступления почернела от тел убитых. Около 500 красноармейцев нашли здесь свою смерть. Но атаку удалось отбить.

Лошади мгновенно объедают солому с крыши обрушившейся хаты. Рядом красноармеец-туркмен везет со склада на санях мины и застревает на лесной просеке в глубоком снегу. Он оставляет сани и идет разведывать другую дорогу. В результате полностью теряет ориентировку и оказывается в тылу немецких позиций, где попадает в плен. Другой красноармеец, наступавший со своим батальоном, вынужден залечь под воздействием огня противника. Там он затем и засыпает, смертельно усталый. Будят его уже немцы.

Вот вперед выдвигается немецкая колонна подносчиков боеприпасов. Каждый солдат тащит четыре снаряда. Им требуется два часа на преодоление двух километров. Спустя еще один час они валятся с ног от усталости.

А там четыре русских танка, отрезанные от приданной им пехоты, утюжат вдоль и поперек позицию немецкого батальона, к счастью, не нанося урона живой силе.

В другом месте русские, проникнув в глубь немецких позиций, в опьянении от успеха, набрасываются на пожитки немецких солдат, оставленные в ранцах на санях, которые застряли в лесу. Застигнутые врасплох внезапной контратакой немцев, они гибнут среди бритвенных принадлежностей, носовых платков, книг и консервных банок.

Здесь немецкие солдаты вынуждены теперь ориентироваться по протоптанным в снегу тропинкам, так как просеки, отмеченные на картах, давно уже заросли лесом.

В закутке блиндажа связистов оружейный мастер устраивает свою мастерскую и начинает между радистами и телефонистами под артобстрелом русских ремонтировать карабины и пулеметы и тщательно снаряжает пулеметные ленты.

В другом месте солдаты сидят в воронке, тесно прижавшись друг к другу, укрывшись от ветра и, подобно обезьянам, грызут замерзший на морозе хлеб и сосут колбасу, твердую, как кусок льда.

Вдалеке батальон докладывает о готовности идти в бой, имея 7 офицеров, 77 унтер-офицеров и 347 солдат. В первой же атаке он теряет 6 унтер-офицеров и 41 солдата, после чего сразу получает пополнение. Через три недели боев он докладывает, что имеет в наличии 4 офицера, 7 унтер-офицеров и 36 солдат. Теперь такое становится обычным явлением.

Немецкие подносчики пищи ночью взбираются на танки, стоящие позади их блиндажей. Входные люки задраены, изнутри доносится только храп. Подносчики пищи улыбаются, насколько им позволяют задубевшие на морозе рты. Внезапно один из них замечает на башне танка надпись на русском языке. Крадучись и втянув голову в плечи, подносчики пищи спешно отходят от этого места.

Считалось нормой, когда солдаты по обе стороны фронта сутками не получали горячей еды и когда суп насквозь промерзал в контейнерах. А как вообще спали тогда солдаты? Землистого цвета лица, вялые, неестественные движения, лихорадочно блестевшие глаза — все это свидетельствовало о недостатке сна. Некоторые дремлют на ходу. Шатаясь, идут они по открытой местности, а, войдя в лес, натыкаются на деревья. В блиндажах, где нет никаких предметов, они выглядят как один большой пустой ящик, 15–20 человек спят стоя, как в переполненном вагоне метро. Те, кто засыпают на посту, подвергают опасности не только свою жизнь, но и других солдат. Если бы за это их всех стали наказывать, то количество дисциплинарных частей превысило бы регулярные войска. Поэтому патрульные все время бегают по цепочке от поста к посту и ударами под ребра будят спящих.

Можно ли в таких условиях содержать в чистоте свое тело? Отведенные на отдых роты могут помыться в созданных в приказном порядке дезинфекционных стационарах. Там они меняют белье, отдают в чистку засаленную, изношенную и набитую паразитами военную форму. Русским удается даже оборудовать бани в прифронтовой полосе, разумеется, если позволяет стабилизировавшаяся обстановка. Их солдат заставляют даже заниматься гимнастикой на подручных спортивных снарядах. Но в эти месяцы фронт нестабилен, и замена подразделений происходит очень редко и на короткий период. Пока солдаты пребывают на морозе, они не чувствуют вшей на своем теле. Но через пятнадцать минут нахождения в теплом блиндаже начинается пытка: не обращая внимания на воинские звания, все начинают чесаться самым нещадным образом. Временами солдаты пытаются бриться. Куска березовой коры хватает, чтобы разогреть снег в полевом котелке. Но для этого нужно вначале найти свободное место в блиндаже. А его, как правило, нет. 9 апреля 269-я пехотная дивизия докладывает, что ее солдаты уже почти четыре месяца не имеют крыши над головой, страдают от недосыпания и отсутствия условий для умывания. Их внешний вид абсолютно неприемлем.