Анри Барбюс - Сталин Страница 41

V

Война с паразитической оппозицией

Оппозиция. В 1927 году оппозиционеры повели по всему фронту широкое наступление против руководства ВКП(б) и Коммунистического Интернационала. Оппозиция не раз выступала и прежде, активизируясь в различных обстоятельствах и никогда не переставая существовать в состояния скрытого брожения, — но теперь она развертывалась методически и агрессивно, по определенному боевому плану. Огонь сосредоточился на Сталине, и именно в Сталине с потрясающей силой воплотилась защита линии большинства партии.

Что же такое, собственно говоря, оппозиция? В наших краях о ней было немало разговоров. Немало разговоров ведется и сейчас. Непосвященному трудно разобраться с первого взгляда в этом русском или импортированном из России явлении. Мы узнаем, что крупные революционеры, ответственные партийные работники вдруг начинают выступать против собственной партии, как враги, и партия обходится с ними, как с врагами. Они внезапно выходят из рядов и начинают бешено сопротивляться под напором целой бури обвинений. Их смещают, исключают, проклинают, — все это из-за таких расхождений, которые кажутся мелкими оттенками. И хочется сказать: какие же узкие сектанты, эти люди Новой Страны!

Ничего подобного. Вглядитесь поближе, и то, что казалось сложным, станет простым, — но то, что казалось поверхностным, окажется в действительности совсем не таким. Речь идет вовсе не об оттенках, а о глубочайших расхождениях, поистине ставящих под вопрос будущее.

В чем же тут дело?

Прежде всего, заметим, что Коммунистическая партия, — партия, которую в своей высокой прозорливости строил Ленин, — непримирима и непреклонна в принципиальных вопросах. Фантазиям в ней нет места. В других партиях могут благоденствовать двуликие руководители, балаганные шуты, — и никто не требует хирургического вмешательства. Но Коммунистическая партия не потерпит в своих рядах работника, хоть немного склонного к фразерству. Она не допускает расплывчатых формул, к которым кое-как приклеиваются идеи и факты. Во всяком вопросе она добирается до самой глубины, ко всякому делу относится со всей серьезностью.

Заметим, во-вторых, что Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков) есть государственная сила, — в том смысле, что она является передовым отрядом пролетариата, управляющего социалистическим государством, и делает его кровное дело. И, наконец, партия поднимает целину и сама является примером беспримерного. По этим трем причинам столкновения тенденций в этой партии острее, чем где бы то ни было, но столь же остра унеси потребность в единстве. Партии присуще колоссальное стремление к монолитности, она властно выправляет всякое отклонение. Если подумать, в каких условиях она работает, какие огромные, разнообразные и небывалые задачи выпали ей на долю, то станет ясным, что иначе и быть не могло.

Вот как развивается явление оппозиции: каждая возникающая проблема, каждое предстоящее решение допускает grosso modo (вообще говоря) две противоположных точки зрения, ставит нас перед двумя расходящимися путями: тезис и антитезис, «да» и «нет», всякое решение имеет свои «за» и свои «против». Когда соображения «за» перевешивают, тогда говорят: да. Но «против» — остаются. Они остаются частью в фактах, ибо никакое действие не может быть обоснованным или необоснованным абсолютно и безусловно. Они остаются в сознании людей, которые составляли меньшинство, возражавшее против принятого решения или колебавшееся при его принятии. И получается уродливое, фатальное искажение: непомерное разбухание возражений и аргументов «против». Иными словами, здесь проявляется вновь, развивается и усиливается, оживает и наполняется ядом оппозиционная склонность данного политического деятеля.

Личные соображения играют в этом процессе гораздо менее значительную роль, чем может казаться у нас. Если личная вражда может явиться результатом оппозиции, то причиной ее она никогда не была. Только в случае с Троцким мы можем учитывать и чисто личный элемент — чрезвычайно повышенное мнение Троцкого о своей особе. Его враждебность до некоторой степени связана со всем складом его характера, с его нетерпимостью ко всякой критике («он никогда не прощает укола своему самолюбию», — говорил Ленин), с его недовольством тем, что первое место не принадлежит ему нераздельно. Его злоба, естественно, находит самое сильное свое оружие в арсенале идеологии. Кто хочет найти предлог для войны, тот найдет его всегда (в эпоху Возрождения было немало государей и государств, принимавших протестантство не по религиозному убеждению, а только для того, чтобы подвести под свои личные, экономические или политические притязания некий благовидный предлог, некий общественный идеал). И все же, даже в случае с Троцким, оппозиция есть, прежде всего, результат более глубоких причин. Оппозиция никогда не развертывается вокруг факта как такового. Она всегда бывает связана с определенным типом мышления, с умственными навыками, с интеллектуальным темпераментом, если можно так выразиться.

Кроме того, можно утверждать, что известные индивидуальные особенности ума и характера предрасполагают к определенным политическим тенденциям. Умственная узость, близорукая агрессивность могут выражаться в сектантстве и левачестве; умственная и моральная робость — в мелкобуржуазном оппортунизме, сползании к реформизму к меньшевизму.

Это и придавало оппозиции большое значение, опасный размах: глубокие расхождения в понимании коммунистической теории вызываются расхождением указанных тенденций. Уклон в практическом толковании теории, т. е. марксизма, неправильное понимание «своеобразия текущего момента» — может иметь неисчислимые последствия, может изменить направление всей политики. Ошибку в единичном факте можно исправить как ошибку в вычислении. Но когда ошибочной является тенденция, то это уже глубокое искажение, начинающееся с самой основы, разрастающееся в геометрической прогрессии, влекущее за собой бесчисленные отклонения в деталях и способное не только привести к потрясениям, но и исказить историческую судьбу народа. Это — отклонение от линии великой, движущей партии. По своему происхождению оппозиция есть болезнь тенденций.

Но болезнь эта — особого рода, исключительно серьезная. Основной ее симптом — недисциплинированность: фактический отрыв, отделение от правящего коллектива. Тенденция, противопоставляющая себя большинству; это уже не предмет спора, это — начало войны.

Именно этим оппозиция в корне отличается от самокритики. Самокритика имеет целью взаимное выправление тенденций. Что может быть нормальнее существования различных тенденций; что может быть лучше прямого, открытого, глубокого обсуждения всех спорных вопросов? Самокритика есть начало и конец той предельной свободы мнений, которая является особым преимуществом большевистской партии.