Павел Дыбенко. Невероятные приключения уголовника и революционера - Владимир Виленович Шигин Страница 42

«Рюрик», «Россия», «Громобой», крейсере «Диана». Разумеется, лидеры большевиков прекрасно понимали, что являясь малоуправляемой и капризной массой, балтийцы не могут долго поддерживать РСДРП (б). Рано или поздно их пути должны были обязательно разойтись. Во-первых, лозунги и задачи, решаемые большевиками, не всегда соответствовали желаниям и капризам матросов. Во-вторых, соперники большевиков по политической борьбе, хотя и потеряли определенную часть своей паствы, но были полны желания взять реванш и также стать любимцами матросских ватаг.

Что касается самой РСДРП (б) то она готовила свой 6-й съезд. Важную роль в подготовке и организации съезда должны были сыграть Кронштадт и Гельсингфорс, где матросы-большевики имели доступ к типографиям для издания партийной литературы и возможности для ее распространения. Матросы еще раз продемонстрировали большевикам свою незаменимость.

Съезд собрался в Петрограде 26 июля. В историю КПСС 6-й съезд РСДРП (б) вошел, как съезд, взявший курс на вооруженное восстание. Разумеется, что вопрос о, как можно более тесном союзе с матросами Балтики, был одним из самых важных. Именно от надежности этого союза зависело — решаться большевики на вооруженный мятеж или нет. В своих выступлениях представители флота заверяли делегатов, что ненависть матросов Балтики к правительству столь сильна, что им достаточно просто бросить клич к выступлению. При этом матрос В. Залежский пояснил, что самыми революционными, по-прежнему, являются команды линкоров и крейсеров, тогда как команды миноносцев и подводных лодок занимают оборонческие позиции. Но влияние большевиков, несмотря на возросшую популярность среди матросов, не было абсолютным. Например, в столь авторитетном органе, как Кроншдтский Совет они так и не получили большинства. Да и сам Кронштадт все еще оставался в большей степени вотчиной эсеров и меньшевиков. Именно поэтому сразу же после окончания съезда 3 августа, было решено привезти в Кронштадт «на экскурсию» делегатов съезда с пробольшевистски настроенными рабочими Петрограда. Возглавил «экскурсию» член ЦК РСДРП (б) Алеша Джапаридзе. Разумеется, что «экскурсия» в реальности вылилась в серию митингов и активную агитацию большевиками кронштадтцев. Последние встретили прибывших дружелюбно, внимательно слушали их на митингах, но особого прорыва большевикам добиться так и не удалось.

Но большевики не отчаивались. 18 августа Н.Ф. Ховрин и другие большевики-центробалтовцы выступили с предложением снова принять первый устав комитета, что давало большинству в Центробалте карт-бланш в решении наиболее важных вопросов, хотя полной власти над Центробалтом у большевиков все еще не было. Между тем, ЦК РСДРП (б) постоянно требовал от своих партийцев на флоте любой ценой подчинить себе Центробалт. Это было важнейшим условием победы в затеваемом вооруженном перевороте, к подготовке которого приступил В.И. Ленин.

Интриги большевиков членов комитета не остались без внимания их соперников. Межпартийная ситуация внутри «Центробалта обострилась до крайности и большевики намеревались решить его путем созыва общебалтийского съезда, который, по их мнению, должен был нанести удар по политическим соперникам и обеспечить полную гегемонию их партии на флоте. Своих намерений большевики не скрывали. Из выступления Н.Ф. Ховрина: «Надо действовать решительно и осмотрительно и даже кой кому объявить войну, а не стоять щитом у одних и быть в недоверии у других. ЦКБФ теряет связь не только с массами, но и с Советом депутатов Гельсингфорса и авторитет его с каждым днем падает. Чтобы не прикончить своей деятельности, ЦКБФ должен созвать Общефлотский съезд».

Неизвестно как сложилась бы ситуация в дальнейшем, но все изменили события, вошедшие в историю как «корниловский мятеж».

Глава восьмая

Корниловский мятеж

Антиправительственное выступление, только что назначенного верховным главнокомандующим генерала Л.Г. Корнилова, произошло на фоне острого общественно-политического кризиса в

России и падения авторитета Временного правительства. В этих условиях Л.Г. Корнилов потребовал отставки правительства и предоставления ему чрезвычайных полномочий. Он выдвинул программу «спасения Родины» — доведение войны до победного конца, переформирования армии, ликвидация революционнодемократических организаций, введение смертной казни и т. д.)

А.Ф. Керенский, в целом, был согласен со многими взглядами Корнилова на положение в стране и пути выхода из него. Но введение военной диктатуры и разгон Совета делало лишним самого Керенского и ставило под угрозу его политическое выживание.

На Государственном совещании, проходившем в Москве 12–15 августа, Корнилов ярко проявил свои политические претензии. Тем временем, положение на фронте ухудшалось. 21 августа германские войска взяли Ригу. Уже в дни Московского совещания начались угрожающие передвижения верных Корнилову частей. Создавался плацдарм для похода на Петроград 26 августа представитель правительства князь Г.Е. Львов встретился с Л.Г. Корниловым, которые передал через него свои условия Керенскому. Условия были решительные и жесткие: объявить Петроград на военном положении, передать всю власть, военную и гражданскую, в руки Верховного главнокомандующего, далее отставка всех министров, не исключая самого Керенского.

Генерал Корнилов

Вечером 26 августа в Кронштадте стало известно, что Корнилов направил пехотную бригаду с артиллерией на Ораниенбаум. Пехотинцы должны были предъявить кронштадцам ультиматум о разоружении крепости и переходе всех матросов и солдат на материк. Данное решение с радостью санкционировал председатель Временного правительства Керенский, наконец-то, решивший, таким образом, разделаться с ненавистным ему флотским гарнизоном. Разумеется, разоружаться и покидать свои насиженные места кронштадтцы не пожелали. Кронштадтский Совет решил послать один отряд моряков для усиления форта Красная Горка и второй для противодействия войскам Корнилова в Ораниенбаум. Кронштадт был приведен в состояние полной боевой готовности, и у посланной в Ораниенбаум пехотной бригады не было никаких шансов принудить к капитуляции эту морскую крепость.

Одновременно началась деятельная работа Центробалта по мобилизации матросов на борьбу с поднявшей голову контрреволюцией. Балтийцы Корнилова ненавидели, так как видели в нем опасность возрождения власти генералов и адмиралов. На совместном заседании Гельсингфорского Совета и Центробалта было решено «считать Корнилова, и примкнувших к нему, изменниками революции и страны и стоящими вне закона». Было решено создать «из своей среды ответственный перед указанными организациями (Гельсингфорским Советом и Центробалтом — В.Ш.) революционный комитет». По существу это был первый ревком в России. От Центробалта в состав первого ревкома вошли матросы Н. Измайлов, А. Баранов, П. Гордеев, М. Торнин-Митрофанов. Одновременно было решено на все корабли в береговые части назначить комиссаров. Отныне предполагалось не выполнять ни одного из приказов командования, не подтвержденных соответствующими комиссарами. По мнению гельсингфорцев это исключало контрреволюционные мятежи на кораблях и в частях. Накануне этих событий состоялись и очередные перевыборы Кронштадтского Совета, в котором большевикам удалось захватить большинство мест.

Вечером 26 августа на заседании правительства Керенский квалифицировал действия Верховного главнокомандующего как «мятеж». Была спешно составлена телеграмма, посланная в Ставку за подписью А.Ф. Керенского, в которой Л.Г. Корнилову