Гейнц Гудериан - Воспоминания солдата (с иллюстрациями) Страница 42

Командный пункт группы находился в лесу Севи-ньи на р. Эн, юго-восточнее Шато-Порсьен. На ночь я направился туда. Смертельно усталый, не сняв даже головного убора, я бросился на охапку соломы и тотчас же уснул. Заботливый Рибель распорядился поставить надо мной палатку и выставил около нее часового, чтобы дать мне возможность поспать хотя бы в течение трех часов.

Утром 11 июня я прибыл в район Ла-Невиль, где [171] наступала 1-я танковая дивизия. Балк показал мне захваченное им знамя. Наступление проходило, как на учебном плацу: артиллерийская подготовка, продвижение танков и пехоты, охват населенного пункта, прорыв в направлении на Бетеневиль – населенного пункта, хорошо известного мне по первой мировой войне. На р. Сюипп противник усилил сопротивление, но его атака силами пятидесяти танков, вероятно, из состава 7-й французской легкой дивизии оказалась безрезультатной. Мы взяли населенные пункты Норуа, Бен и Сен Илер-ле-Пти.

2-я танковая дивизия достигла Эпуа, 29-я мотодивизия вышла к лесу юго-западнее этого населенного пункта.

Продвигавшийся слева от 39-го армейского корпуса 41-й армейский корпус Рейнгардта должен был прежде, чем продолжать продвижение в южном направлении, отразить наступление 3-й механизированной и 3-й танковой дивизий французов, двигавшихся из района Аргоннских гор на левый фланг корпуса.

Во второй половине дня, возвращаясь на командный пункт группы, я узнал о намерении Главнокомандующего сухопутными силами посетить танковую группу. Я встретил генерал-полковника фон Браухича уже на командном пункте и доложил ему обстановку на моем участке фронта и мои дальнейшие намерения. Новых указаний я не получил. Вечером командный пункт был переведен в Жюнивиль.

12 июня наступление продолжалось. Бой вел 39-й армейский корпус в составе 2-й танковой дивизии, наступавшей на Шалон-сюр-Марн, 29-й мотодивизии и 1-й танковой дивизии, наступавших на Витри-ле-Франсуа. 41-й армейский корпус должен был наступать своим правым флангом через Сомм-Пи на Сюипп.

Движение танков затруднялось неослабевавшим напором пехоты, переправившейся вслед за танками через р. Эн. Пехота на некоторых участках догнала ведущие бой танковые части и из-за недостаточно [172] четкого разграничения полос наступления перемешалась с ними. Все просьбы урегулировать порядок движения, адресованные в штаб, были напрасны. На отдельных переправах через р. Сюипп разыгрались неприятные инциденты между солдатами различных родов войск. И пехота, и танки хотели сражаться в первом эшелоне. День и ночь маршировала отважная пехота навстречу противнику. Утром в этот день мы преодолели плато Шампань, знакомое мне с осени 1917 г. Я направился в только что прибывшую на фронт 29-ю мотодивизию генерала барона фон Лангермана, которую я нашел на северной окраине лагеря Мурмелон-ле-Гран. Командир дивизии, находившийся в расположении разведывательного батальона, как раз отдавал приказ на наступление на лагерь, занятый противником. Приказ был кратким и ясным. Все это вместе взятое производило очень хорошее впечатление. Удовлетворенный всем виденным, я мог ехать дальше в Шалон-сюр-Марн во 2-ю танковую дивизию. К моему прибытию наши части уже достигли Шалон-сюр-Марн. Передовые разведывательные дозоры прошли мост через Марну, но, к сожалению, не проверили сразу взрывные камеры, несмотря на ясные указания, что в этом отношении следует действовать с особой тщательностью. И вот когда наши солдаты почти перешли через мост, он взлетел в воздух. Неоправданные потери.

Еще во время моей беседы с генералом Фейелем относительно продолжения наступления меня вызвали на командный пункт группы, чтобы встретить командующего армейской группой генерал-полковника фон Рундштедта.

К вечеру 1-я танковая дивизия достигла Бюсси-ле-Шато. Она двинулась на Этрепи на канале Рейн-Марна.

Корпус Рейнгардта в этот день вел оборонительные бои с противником, наступавшим от Аргоннских гор в западном направлении. Я встретил дивизии корпуса во второй половине дня в районе Машо и убедился в [173] целесообразности их действий. Суэн, Таюр и Манр перешли в наши руки. На обратном пути на командный пункт группы – снова столкновение с пехотными частями, пересекшими путь нашего продвижения. Снова я напрасно просил штаб 12-й армии урегулировать движение.

Теперь танковая группа стала ежедневно получать по нескольку противоречивых приказов, требовавших то повернуть на восток, то продолжать продвижение на юг. Сначала мы должны были захватить Верден, затем наступать в южном направлении, затем повернуть на Сен-Мийель, затем снова продвигаться в южном направлении. Все эти перемены испытал на себе только корпус Рейнгардта, так как корпус Шмидта я все время продвигал на юг и таким образом обеспечивал постоянное продвижение в одном направлений хотя бы половины танковой группы.

13 июня я посетил корпус Рейнгардта (6-я и 8-я танковые дивизии), который все еще вел бои с противником, наступавшим из районов Вердена и Аргоннских гор. К вечеру я прибыл в 1-ю танковую дивизию, вышедшую у Этрепи к каналу Рейн-Марна. Командир 39-го армейского корпуса приказал не форсировать канала. Об этом приказе я ничего не знал; он был также не в моем вкусе. У Этрепи я спросил Балка, неутомимого командира передового полка 1-й танковой дивизии, овладел ли он уже мостом через канал. Он ответил утвердительно. Создал ли он предмостное укрепление? После небольшой заминки он тоже ответил: да. Меня удивила сдержанность. Может ли машина проехать на предмостное укрепление? Недоверчивый взгляд, нерешительное – да. Стало быть, едем! На предмостном укреплении находились старательный офицер инженерных войск лейтенант Бебер, который, рискуя жизнью, предотвратил разрушение моста, и командир пехотного батальона капитан Экингер, овладевший мостом и создавший предмостное укрепление. Я был обрадован тем, что мне представляется возможность вручить [174] здесь же обоим храбрым офицерам железный крест I класса. Затем я спросил Балка, почему он не продвигается дальше; только в этот момент я узнал о приказе командира 39-го армейского корпуса, требовавшем остановить наступление. Удивительная сдержанность Балка объяснялась тем, что он на свой страх и риск нарушил приказ и хотел избежать обвинений.

Снова стояли мы, как и у Бувельмона, накануне завершения прорыва. Снова нельзя было терпеть промедлений, остановок. Балк высказал свое впечатление о противнике: перед ним находились цветные войска, оборонявшие канал при поддержке небольшого количества артиллерии. Я отдал приказ немедленно наступать на Сен-Дизье и обещал сам уладить дело с командиром дивизии и командиром корпуса. Итак, Балк начал действовать. Я направился в штаб дивизии и распорядился начать продвижение всей дивизией. Затем я ознакомил генерала Шмидта с моим приказом 1-й танковой дивизии.