Николай Скрипко - По целям ближним и дальним Страница 42

Из Харькова вскоре получил ответ, что самолеты будут на полевом аэродроме Гребенка, юго-западнее Пирятина, и немедленно передал приказание командирам авиадивизий об отборе и своевременной переброске людей, а руководство приемом транспортных самолетов возложил на командира 16-й авиадивизии генерала В. И. Шевченко.

Я упомянул о новой руководящей инстанции - командующем ВВС направления. Эта должность была учреждена в июле 1941 года. Командующим ВВС Юго-Западного направления был назначен генерал-майор авиации Ф. Я. Фалалеев. В создавшейся сложной обстановке это мероприятие оказалось очень своевременным еще и потому, что командующий и штаб ВВС Юго-Западного фронта, находясь в окружении, не могли даже управлять соединениями и частями авиации, вылетевшими из котла. Тем временем на аэродромы в тыловую зону прибывали авиачасти из резерва Ставки. Командующий ВВС направления стремился обеспечить организованные действия авиации для поддержки войск, занявших новые рубежи обороны.

К вечеру 16 сентября все самолеты, как исправные, так и неисправные, но способные взлететь, перебазировались из ройна окружения на запасные аэродромы, расположенные вне кольца. Чтобы проверить организацию отправки людей по воздуху, к наступлению сумерек я приехал на аэродром Гребенка.

Ночного старта и средств радиосвязи не было. Находившийся на летном поле командир авиабазы доложил, что согласно распоряжению, полученному из штаба ВВС фронта, аэродром он заминировал, применив для этого фугасные авиабомбы, и что при возникновении реальной угрозы прорыва гитлеровцев готов уничтожить все важные объекты.

Еще не успели выложить линию костров ночного старта, как на аэродром произвел посадку самолет-бомбардировщик СБ. На нем прибыл из штаба Юго-Западного направления генерал-майор И. X. Баграмян со срочным заданием к командующему фронтом. Поскольку самолет СБ возвращался на свой аэродром без генерала, я воспользовался этим и отправил несколько летчиков-истребителей, разместившихся в кабинах экипажа и в бомбоотсеке.

С наступлением ночной темноты появились четырехмоторные бомбардировщики ТБ-3. На земле были зажжены костры, выпущено несколько зеленых ракет. Однако корабли сделали несколько кругов над аэродромом и ушли без посадки. Также ушли и появившиеся вслед Ли-2. Летчики, очевидно, усомнились в возможности производства посадки. Связаться с ними мы не могли и, подождав еще часа два, отправили летчиков на автомашинах в Пирятин, где они присоединились к колонне, двигавшейся на восток.

Поздно вечером командующий 5-й армией генерал М. И. Потапов сообщил мне, что Ставка Верховного Главнокомандования разрешила оставить Киев и что предстоит дальнейший отход на восток. Неподалеку от нашего штаба, на опушке молодого лесочка, я поставил на всякий случай в укрытие уцелевшие 6 самолетов У-2 эскадрильи связи. Машины были хорошо замаскированы.

17 сентября днем севернее Пирятина послышалась артиллерийско-минометная стрельба. Для уточнения наземной обстановки выслал по разным маршрутам два самолета У-2. Минут через 30 один из самолетов вернулся. Летчик доложил, что их обстреляли немецкие мотоциклисты. Поскольку экипаж летел низко, огнем с земли был тяжело ранен штурман. Выяснилось, что наша пехота отходит на Пирятин и ведет бой с мелкими группами пехоты противника. Второй самолет, вылетевший в северо-восточном направлении, не вернулся - очевидно, его сбили.

Я предложил генералу Астахову использовать, пока не поздно, четыре исправных У-2 и на них ночью вывезти из окружения Военный совет Юго-Западного фронта. Вскоре Астахов сообщил мне, что командующий фронтом генерал Кирпонос и члены Военного совета решили остаться с войсками и разделить с ними судьбу.

Тогда по моему приказу летчики вместе с техническим составом перелетели на аэродром Ахтырка. Я же вместе со штабами 5-й армии и Юго-Западного фронта остался в окружении.

Перед рассветом 19 сентября ко мне прибыл необычайно расстроенный офицер связи, находившийся при штабе армии, и доложил, что ночью все штабные учреждения куда-то убыли, а он задремал, и его никто не разбудил. Обсудив создавшееся положение, пришли к единодушному выводу - двигаться надо на восток, на Куреньки, поскольку это наиболее вероятное направление движения ушедших штабов. И небольшая колонна автомашин управления ВВС 5-й армии тронулась в путь, к переправе через реку Удай.

У моста на насыпи образовалась огромная очередь автомашин, различной техники вперемешку с конными повозками. Мы с трудом втиснулись в эту массу.

Стало светать. Как и следовало ожидать, появились немецкие пикирующие бомбардировщики и с ходу начали бомбежку, обстрел моста. Огонь малокалиберной зенитной артиллерии и пулеметов, прикрывавших переправу, мешал фашистским летчикам в прицеливании. Но положение все более осложнялось, совсем неподалеку послышались разрывы мин. Противник спешил настичь отходящие части.

Однако мы успели перебраться на восточный берег и на грузовой машине двинулись по полевой дороге вдоль реки Удай на Куреньки. Где-то слева, северо-восточнее, изредка раздавались короткие пулеметные очереди.

Вскоре мы нагнали пешую колонну штаба фронта, двигавшуюся по той же дороге. Среди них находился и генерал Ф. А. Астахов. Он шел в облаке пыли с сучковатой палкой в руке, и я предложил ему перейти на нашу полуторку. Федор Алексеевич отказался:

- Поезжайте вперед, осуществляйте, так сказать, разведку, я пешком пойду.

На окраине села Куренькм мы остановились, поджидая штабную группу. На востоке, в низине реки, виднелся населенный пункт Писки. Оттуда доносились разрывы мин. Гитлеровцы вели огонь по перекрестку дорог. Под обстрелом находилась и та самая дорога, по которой мы намеревались свернуть ни село Чернухи. Попробовали обойти обстреливаемый участок по реке Удай, но дно здесь оказалось вязким, сквозь высокие камыши и густую осоку продраться было трудно. Пришлось свернуть на берег и лесом выйти на довольно безопасный участок дороги.

Уже в ночной темноте добрались до Городищ, куда втягивались все новые колонны бойцов. В селе разыскали штаб 5-й армии. От усталости и голода с трудом держались на ногах. Едва нашли свободное место на одном из дворов, буквально все свалились на землю и заснули.

20 сентября примерно в 14 часов мы вновь встретили группу штаба фронта и армии. Генерал М. П. Кирпонос стоял на опушке рощи села Шумейково, расположенной в 12 километрах юго-западнее города Лохвица. На хорошо просматриваемой местности виднелись многочисленные мелкие группы командиров и красноармейцев, идущие врассыпную в общем направлении на восток, к реке Сула.