Геннадий Геродник - Моя фронтовая лыжня Страница 42

Опять греем воду, опять намыливаем щеки и подбородки. Костер горит внутри сарая. Чтобы не загорелся дощатый пол, посреди насыпан толстый слой песку и сверху положено несколько листов гофрированной жести. Это сделали постояльцы ольховских апартаментов, ночевавшие здесь до нас.

Вовсю торопимся. Вот-вот опять наят "юнкерсы". Вот-вот нагрянет начальство, а мы не готовы.

Но начальство нас врасплох не застало. Мы успели-таки привести себя в гвардейский вид. Выстроились на опушке леса. И с большим удовворением, даже с гордостью обнаружили: а ведь, несмотря на потери под Мясным Бором, наш лыжбат еще имеет вид. Особенно внушительно выглядит строй после выполнения команды: "Лыжи на плечо!"

- Вот теперь бы показать нас прикамцам! - горделиво говорит Итальянец. - А то все зубоскалили: чалдонбат да чалдонбат...

- Р-разговорчики! - одергивает нарушителя старшина Кокоулин.

Общая команда: "Кру-у-гом!" Оказывается, начальство появилось совсем не с той стороны, откуда его ждали. Наш комбат отдает рапорт комдиву. Генерал-майора Андреева сопровождают командир 8-го гвардейского полка - уже довольно пожилой подполковник - Никитин, комиссар полка Филиппов и еще несколько старших офицеров.

Начальство идет вдоль строя. К выправке не придирается. Выборочно осматривает лыжи, автоматы, обмундирование. Комдив задержался напротив Авенира. Ростом генерал не высок, на нашего правофлангового ему приходится смотреть снизу вверх.

- Как звать, товарищ боец?

- Рядовой Гаренских, товарищ гвардии генерал-майор!

Десятки раз наш великан принимал рапорты, условно изображая из себя больших начальников, вплоть до генералов. А сегодня впервые довелось самому рапортовать генералу. Не условному, а самому настоящему.

- Вот это гвардеец! - с восхищением сказал своим спутникам генерал и опять обратился к Авениру: - Откуда родом? В каких краях русские матери производят на свет этаких богатырей?

- Из Нижнего Тагила, товарищ гвардии генерал-майор.

- Значит, уралец. Тогда все понятно! А почему такой огромный вещмешок? В нем ничего лишнего нет?

- Да как будто ничего лишнего, товарищ гвардии генерал-майор. Сухой паек, запасные портянки и белье, запасные диски к ручному пулемету. Да еще пара сапог. А они у меня не маленькие - сорок восьмой номер...

- И валенки и сапоги? Богато живете! У остальных лыжников тоже так?

- Весь батальон еще в запасном получил и валенки и сапоги.

- А ну-ка, покажите ваши чудо-сапоги.

Авенир поставил перед собой свой "сидор", вынул из него сапоги и протянул генералу. Показав гигантское кирзовое изделие своим спутникам, комдив отошел шагов на тридцать из строя, высоко поднял Авенирову обувь и обратился к лыжбату с такими словами:

- Товарищи лыжники! Берегите, ни в коем случае не теряйте это добро. Уже через месяц, когда начнет пригревать весеннее солнце, сапоги понадобятся вам.

Закончив беглый осмотр нашего обмундирования и вооружения, комдив, комиссар и комполка обратились к нам с краткими речами. Все трое говорили об одном и том же. Ленинградцам очень трудно. Ленинградцы в огненном кольце. Ленинградцы на голодном пайке. Ленинградцы ежедневно умирают сотнями и тысячами. Но держатся, героически сражаются. Наша задача - как можно скорее перерезать смертельную петлю, которой фашисты пытаются удушить Ленинград.

... И мы близки к цели. Передовые части 2-й ударной подходят к Любани. Они уже недалеко от пробивающихся навстречу дивизий Ленфронта. Еще несколько усилий - и мы соединимся с ленинградцами.

...Очень ответственные задачи поставлены и перед 4-й гвардейской дивизией. Но чтобы выполнить их, надо в ближайшее время прорвать сильно укрепленный рубеж немцев в районе Ольховских Хуторов. Командование дивизии возлагает большие надежны на прибывшее пополнение - уральских лыжников.

Эти воодушевляющие слова навели меня на раздумья вот о чем. Об отчаянном положении ленинградцев нам говорили уже не раз. И провожая на фронт, в запасном, и в Рыбинске, и Малой Вишере. С тех пор как мы сели в эшелон, прошло пять недель. Сколько же тысяч ленинградцев умерло за это время! И хотелось верить, что оптимистические прогнозы командования дивизии скоро сбудутся: в кольце блокады будет пробита спасительная для ленинградцев брешь.

"А как сейчас чувствует себя старшина первой роты Боруля?" - вдруг подумал я и стал искать его глазами на правом фланге батальона.

Мы бились с врагами у стен Ленинграда,

Во мгле новгородских болот,

Под нами шаталась земля от снарядов

И плавился волховский лед.

Павел Шубин

Часть 4. Гажьи Сопки

На помощь гвардейцам

Итак, мы в Ольховке. Но где эта затерянная среди волховских болот и лесов деревня, представляю себе очень смутно. Единственная карта местности имеется в штабе батальона. Лейтенант Науменко от руки, очень приблизительно, начертил нужные нам на ближайшее время квадраты. Разрешил мне и Фунину заглянуть в свою схему.

Зажатая с запада и востока болотами Ольховка раскинулась на берегах Керести. Река эта течет с юго-юго-запада на северо-северо-восток и впадает в Волхов. На Керести - Чудово. До него от Ольховки чуть побольше двадцати километров, на пути к нему два сильно укрепленных узла сопротивления немцев Ольховские Хутора и Сенная Кересть.

Оперативная группа Андреева вышла далеко в тыл немецкой группировки, засевшей в Спасской Полисти. Ольховка западнее этой железнодорожной станции на целых пятнадцать километров...

И еще на схеме бросается в глаза вот что: масса болот. Собственно, болота занимают даже значительно большую площадь, чем земная твердь. Леса, рощи и деревушки разбросаны среди мшистых зыбунов и бездонных хлябей отдельными островками.

Рачительные хозяева своего края, новгородцы не обошли вниманием это труднодоступное царство леших, шишиг и кикимор. Они взяли на учет и нарекли каждое болото и болотце. Прошкино болото, Ольховское, Замошское, Нижнее болото... Михайловский Мох, Дубровский, Апалеевский, Грядовский, Кривинский Мох... Болота Отхожий Лес, Глажевник, Гажьи Сопки...

Я уже писал, что названия новгородских рек, селений и урочищ показались мне очень благозвучными. Одну из главок я даже назвал "Топонимической симфонией". А вот о "болотной топонимике" этого сказать никак не могу. Кривинский Мох или Гажьи Сопки никак не впаются в симфонию.

- Допустим на минуту, что в этих гиблых местах мы застрянем до весны... глядя на схему, задумчиво говорит Владимир. - Болота сомкнутся друг с другом и поглотят все живое.

- Да, - соглашаюсь я. - Тут даже на Ноевом ковчеге не спасешься.

- К весеннему половодью мы будем далеко от этих мест, - успокаивает нас лейтенант Науменко.