Алексей Попов - Русский диверсант Илья Старинов Страница 42

— Ну, что скажете? — спросил Невский, когда Старинов прочитал отпечатанный на машинке текст известия.

— Только одно, товарищ генерал, фашисты извлекли не радиомину, а «блесну»!

— Уверены?

— Совершенно уверен! Извините, товарищ генерал, но себе и товарищам я верю больше, чем фашистской сволочи.

— Ну, ну, не горячитесь! — подняв ладонь, проговорил Невский.

После этой беседы с Георгием Георгиевичем никаких объяснений от Старинова не требовали. Видимо, генерал разговаривал с командующим и членами Военного совета, которые критически относились ко вражеским писаниям, а обстановку во вражеском тылу знали лучше, чем автор сопроводительной записки к провокационному приказу гитлеровцев от 8 ноября. Но нервы в ту пору у командиров оперативно-инженерной группы, да и у самого Ильи Григорьевича были напряжены.

Утром 13 ноября 1941 г. Старинова вызвал генерал Невский. Генерал сказал, что получен приказ Военного совета взорвать радиомины, установленные в Харькове.

Поздней ночью с 13 на 14 ноября 1941 г. генерал Невский, начальник отдела инженерного управления фронта майор Чернов и полковник Старинов, взяв строго засекреченные шифры, поехали на воронежскую радиостанцию широкого вещания. Там их уже ждали. В предстоящей операции, кроме военных, участвовали гражданские лица — старший инженер воронежской радиостанции А. В. Беспамятное и начальник радиостанции Ф. С. Коржев. Их посвятили в отдельные детали операции.

Конструкция радиопередатчика была старой, но перед войной его реконструировали, улучшили, и он обладал достаточной мощностью.

Удалив из помещения всех, кто не имел отношения к делу, Старинов в 3 часа 15 минут 14 ноября послал радиоминам первый сигнал. В дальнейшем на разных волнах разными шифрами подали еще несколько сигналов. Последний — в шестом часу утра. Контрольный прием сигналов, осуществленный вблизи Воронежа, показал, что они сильные.

Посланный 14 ноября на разведку самолет сфотографировал интересующие Военный совет районы Харькова. Снимки подтвердили, что по меньшей мере часть радиомин взорвалась с большим эффектом. Но район улицы Дзержинского в объектив авиационного фотоаппарата не попал. Определить, взорвалась ли радиомина в доме № 17, оказалось невозможно. Илья Григорьевич расстроился.

Оперативно-инженерная группа покинула Воронеж на рассвете 15 ноября сорок первого года. Наступила ранняя холодная зима, грязь на дорогах затвердела, ее припорошило сухим снегом, шоферы радовались.

Старинов, сидя на переднем сиденье ЗИСа, ощупывал левый нагрудный карман гимнастерки. Там лежало письмо Военного совета Юго-Западного фронта на имя И. В. Сталина. В письме — просьба принять полковника такого-то по вопросу о массовом изготовлении и применении мин замедленного действия на фронте и в тылу врага. Настроение у Ильи Григорьевича было приподнятое. Он думал, что наболевшие вопросы минеров и партизан будут решены!

Двигались кратчайшим путем, через Рязань и Коломну. В Рязани с ноября 1941 г. располагался Оперативно-учебный центр Западного фронта, и, конечно, Илье Григорьевичу нельзя было не посетить его. А чуть свет, простившись с испанцами, остававшимися временно в оперативно-учебном центре, Старинов поспешил в Москву.

Никуда не заезжая, не приводя себя в порядок, он направился на Старую площадь, в ЦК партии. Сдал письмо Военного совета фронта. Предупредили, что о письме будет доложено, следует быть готовым явиться в Кремль по первому вызову.

— Запишите наш телефон. Будете выезжать из Москвы — обязательно сообщайте, куда и на какой срок.

Деловитость разговора сняла первое тягостное впечатление от встречи со столицей.

Город сильно опустел, транспорта стало меньше. Но в цехах московских заводов и в мастерских по-прежнему выпускали снаряды, ремонтировали танки и пушки, делали взрывчатку, разнообразные мины, сваривали противотанковые «ежи». И не только перевыполняли нормы, а изобретали, осуществляли рационализацию производства!

Новый начальник ГВИУ генерал-майор Л. 3. Котляр слушал доклад Старинова о харьковской операции, лежа на койке в бомбоубежище. Его свалила очередная почечная колика.

— Подробности не нужны, — остановил Леонтий Захарович слабым жестом руки. — С обстановкой познакомились? Враг начал наступление и на московско-тульском направлении…

Котляра прервал телефонный звонок. Генерал с трудом приподнялся, взял трубку поставленного возле койки телефонного аппарата. Разговаривал недолго, явно стараясь не выдать голосом самочувствия. Отдал необходимые распоряжения, положил трубку, осторожно опустился на подушку. Видя, как побледнело его лицо, какие крупные капли пота покрыли лоб начальника ГВИУ, Илья Григорьевич заметил:

— Врача бы надо, Леонтий Захарович!

Котляр скосил глаза, помолчал, пережидая боль, тихонько спросил:

— Острите, Илья Григорьевич? При чем тут врач? Разве врачи что-нибудь понимают в минах?

На московско-тульском оборона была прорвана. Под Тулу были посланы подкрепления.

Так включился Старинов в устройство минно-взрывных заграждений под Москвой и на подступах к ней. Выполняя приказ начальника ГВИУ, Илья Григорьевич уже через четыре часа прибыл в Тулу.

Станционные пути припорашивал снежок. Огромные воронки от авиабомб зияли совсем близко от железнодорожного полотна. А поездов с минами не видно. Отогнали, чтоб не разбомбило? Но куда?

Старинов нашел военного коменданта:

— Где составы с минами?

— Разгружены, товарищ полковник.

— Когда? Кем?

— Еще утром. Рабочими нашими.

Час от часу не легче! Если неопытные люди начнут возиться со взрывчаткой, взрывателями и детонаторами — могло произойти непредвиденное!

Старинов срочно выехал в обком.

И только там, в обкоме, Илья Григорьевич узнал, что волновался зря. По заданию первого секретаря обкома Жаворонкова оказавшаяся в Туле группа инструкторов ОУЦ взялась за дело, не ожидая ничьей помощи. Лейтенант Ф. А. Кузнецов провел занятия с комсоставом двух рабочих батальонов, другие инструкторы занялись с бойцами стрелковых подразделений, и разгруженные мины уже устанавливались в районе Узловой.

Рассчитывая разгромить советские войска на вяземско-московском и брянско-московском направлениях, обойти Москву с севера и юга и в кратчайший срок овладеть ею, фашистское командование стремилось достичь этой цели путем двойного охвата столицы. Первое окружение и разгром советских войск намечалось провести в районах Брянска и Вязьмы. Второе окружение и захват столицы — путем глубокого обхода Москвы с северо-запада через Клин и Калинин, а с юга — через Тулу и Каширу, чтобы замкнуть бронетанковые клещи в районе Ногинска.