Иван Драченко - На крыльях мужества Страница 43

После этого случая Рязанов сразу же собрал командиров дивизий и полков, сказал:

- Я далек от мысли запрещать вам лично участвовать в боях, но учтите риск должен быть оправданным и разумным.

А бои не прекращаются. В полдень 18 августа поднял группу штурмовиков и с курсом 270 градусов повел их в район Кихары. Там немцы создали мощный танковый кулак и хотели смять обороняющихся пехотинцев.

Не успели подойти к цели, как навстречу на бреющем полете вырвались несколько "фокке-вульфов" и "мессершмиттов" и, обладая явным преимуществом, сразу ринулись в атаку на нас.

И вот в наушниках слышу срывающийся девичий. голос:

- "Маленькие", помогите Драченко. Помогите...

Это работала какая-то станция наведения. Но кто поможет? В небе штурмовики и противник. О каких "маленьких" идет речь?

- Не голоси, девочка, поможем, - вдруг слышу в наушниках.

Неужели немцы настроились на нашу волну, "подбадривают"?

И здесь сомнения развеял твердый голос с хрипотцой:

- Сухов, атакуй "фоккероз", отсеки их от "илов"!

Так это же в радиообмен включился комдив истребителей Покрышкин и дает команду Косте Сухову!

Гитлеровцы так увлеклись атаками на "ильюшиных", что не заметили наши "кобры".

Здесь-то на выходе вверх из атак "фоккеры" и "мессеры" угодили в ловушку. Густая россыпь светящихся трасс потянулась от наших истребителей: в считанные секунды задымили два "фоккера", окутался пламенем Ме-109...

Остальные, поняв, что их дело проигранное, разлетелись и поодиночке устремились на северо-запад.

- Молодцы! Кто сработал? - подбадривая, спросил Покрышкин.

- Вахненко, Турченко, Руденко...

И снова в эфире девичий голос:

- Спасибо, спасибо, ребята!..

- Тебя-то как, красавица, величают?

Это Иван Руденко в своем амплуа.

- Лиля.

- Ждем, вас, Лилечка, на танцы.

- А где ваш клуб?

- Там, где и ваш...

- Кончай болтовню, кавалеры! - это вмешался Покрышкин. - Сухов, видишь разрывы? Пройдись по высоткам...

- По-нял!

"Кобры" скрылись за серой стеной дымов и туманной пыли.

Август месяц был для меня особенно памятен и тем, что боевые товарищи коммунисты оказали мне высокое доверие - приняли в члены партии. Как коммунист я понимал: оправдать высокое звание можно только в новых жестоких схватках с ненавистным врагом.

Вскоре пришлось проститься с воздушным стрелком Аркадием Кирильцом, который был списан с летной работы по болезни и получил направление служить в 76-й батальон аэродромного обслуживания. Коммунист Кирилец сделал около пятидесяти боевых вылетов, в основном со мной, и я был очень благодарен этому мужественному человеку, который делил со мной все - радости и горе пополам.

Осенью 1944 года войска Советской Армии на широком фронте достигли предгорий Карпат и подошли к границе Чехословакии. После непродолжительной подготовки начали Восточно-Карпатскую операцию. Наступление осуществлялось в исключительно тяжелых условиях.

Хмурые, извилистые ущелья с вечным рокотом неистовых рек, крутые обрывы скал, сумрачные дубовые, буковые и хвойные дебри, буйные ветры, срывающиеся с главного хребта, - вот что такое Карпаты!

По скатам высот тянулись ряды траншей, окопов. На противоположной стороне скатов - позиции гитлеровцев. Враг буквально вгрызался в землю, построил множество дзотов, опоясал высоты проволочными заграждениями, заложил тысячи мин и фугасов в балках, ущельях, на тропах.

Для нас же самым капризным препятствием была погода - изменчивая, неустойчивая, которая ломала планы, приводила в бешенство летчиков, а синоптиков тем более.

Жажду к боевым действиям диктовало и то обстоятельство, что в начале сентября разрослось и приняло общенародный характер антифашистское восстание в Словакии.

Столетия Словакия мечтала о свободе. Вся ее история - жестокая борьба с завоевателями разных мастей, с чужими и собственными эксплуататорами. Сколько орд и сколько армий топтало ее поля, под корень опустошало города и села! Хан Батый, Наполеон и вот теперь Гитлер...

Военный совет и политуправление фронта обратились к войскам с призывом: "Вперед, на помощь братьям-словакам!".

Только с 5 по 18 сентября летчики нашей воздушной армии доставили словацким повстанцам на аэродром "Три дуба" 1,5 миллиона патронов, 580 автоматов, 250 ручных и 34 станковых пулемета, противотанковые пушки и много продовольствия.

Экипажи транспортных самолетов, а также и штурмовики, работали с предельной нагрузкой, обеспечивая всем необходимым повстанцев. Не раз и не два такие задания выполнял Александр Овчинников с товарищами, доставляя грузы в самые опасные места.

В своей книге "Свидетельство о Словацком национальном восстании" Густав Гусак вспоминает:

"Когда восстание началось, советская помощь была оказана немедленно, и она являлась единственным и решающим фактором того, что в течение двух месяцев выдерживалась открытая вооруженная борьба против нацистских дивизий. Нужно высоко оценить советскую помощь оружием, переправлявшимся по воздуху... Эти воздушные поставки продолжались, если позволяла погода, почти каждую ночь".

Начались жестокие кровопролитные сражения. Резко пересеченная местность, бездорожье, лесные массивы и горы мешали продвижению танковых войск, затрудняли ведение артиллерийского огня. В "пещере дракона", как называли фашисты одно из труднодоступных ущелий, сосредоточились новые танки гитлеровцев. Не подступишься ни с земли, ни с воздуха. Только артиллерия царапает могучие скалы. Уже несколько раз вылетали бомбардировщики Пе-2 с целью выколупать "ежа", и все безрезультатно. А наземное командование настойчиво требовало поддержку с воздуха.

Ночь окутала все вокруг, еще чернее стали балки и овраги. На небе ни звездочки. Только изредка из-за мохнатых туч покажется месяц, бросит на землю; бледный свет и снова исчезнет.

Над Карпатами гулял ветер, срывал с горных вершин клочья тумана. И тогда как бы раздетые и еще больше обнаженные среди ночи вершины угрюмо упирались в небо своими лысыми, безлесными вершинами.

Не спалось. Где-то рядом жужжали электродрели, мелькали под тентами "переноски", слышался глуховатый разговор. Техники "штопали" поврежденные машины, готовили их к предстоящему вылету.

Вышел во двор и Николай Пушкин: вытянул "беломорину", закурил.

- А помнишь наш разговор, Иван? Когда ты возвратился с госпиталя... Тогда я, грешным делом, подумал: отлетался сокол. - Он гулко стукнул меня по спине. - Молодец, даже генералов искупал в реке. Хлебнули тогда водички, побарахтались.

- Брось, Терентьевич, воспоминания, давай лучше обмозгуем, как завтра фрицев выкуривать из ущелья. Пехота истрепала себе все нервы: как кость в горле сидят те танки у нее. Жалко ребят - столько прошли и гибнут.