Василий Петров - Прошлое с нами (Книга первая) Страница 44

Заметив, по-видимому, сомнение на моем лице, лейтенант Величко изменил подход к теме:

— В своей позиции я не одинок... об этом свидетельствуют летописцы, поэты. Кому не известен воитель, водрузивший свой щит на вратах Цареграда? И кто помнит бранных товарищей князя? Память народная предала забвению оружейных дел мастеров, сработавших достопамятные княжеские доспехи. И не по капризу поэтических муз, и не потому, что плохо сделано дело... Нет, мастеровому за труд плачено платой, «но... воителю слава отрада». Равнять в чести неравных, а паче того причислить к славе воина оружейников и даже оруженосцев было бы кощунством... Сами вещи могуществом своей первоприроды отметают потуги демагогов вторгаться в дела, неподвластные человеку.— Лейтенант Величко говорил с увлечением, даже пафосом. Похоже, мой непосредственный начальник принимал службу как кровное дело.

— ...Ушедшие века унесли с собой образ первобытного воина. Но природа военного ремесла осталась прежней, не изменилась и цена, которой расплачивается воин. Если прежде условия сурового бытия сами по себе порождали воинственность, то ныне мы стараемся развить задатки мужества, привлекая здоровую молодежь к несению воинской службы. Умение подчиняться, соблюдать установленный порядок службы принимается как доказательство воинского духа... Я не из тех, кто тратит свои силенки, часто, впрочем, недостаточные для того, чтобы соблюдать дисциплину... в праздном старании... подменить перетасовкой слов смысл одного понятия другим, диаметрально противоположным... Воинская дисциплина проявляется наглядно в поведении. Все прочее... то, что существует теоретически... так сказать, в воображении... уставы решительно запрещают принимать во внимание. Орудийный номер соблюдает уставные нормы постоянно и в точности по отношению к товарищам и старшим, в обращении с оружием, лошадью, вещевым и всяким прочим имуществом, значит, он воин! Не соблюдает, значит, кто-то иной, только одетый в форменную, но чуждую ему одежду. Внимание... осторожно... перед вами сомнительная личность, полагаться на нее в делах, если это связано с опасностью для жизни... не следует... нельзя.

Лейтенант Величко подверг резкой критике людей, которые не сознают ответственности, возложенной на воина социалистического государства. Повинны в этом, по его мнению, не только лень, безразличие к общественным идеалам. — ...Сложилось два пути утверждения дисциплины,— продолжал он,— прямой, когда примером собственного поведения начальствующие лица учат рядовых соблюдению порядка, определенного воинским уставом... И обратный, путь борьбы за дисциплину, который предпочитают люди, неуверенные в правоте воинских уставов... не нужно напряжения ни физических сил, ни разума... и никакого труда вообще...

* * *

Кажется, в предвоенное время в среде командного состава были единицы людей, о которых говорил Величко. Я не замечал их, может быть, по краткости своей мирной службы. Но не однажды сталкивался с ними после войны, особенно в годы, которые теперь стали называться застойными.

Вместо того чтобы выполнять свои обязанности, как положено всякому военнослужащему, они занимаются «борьбой» за строевую выправку и успеваемость, за физическую подготовку и за все, что угодно. Борьбу они ведут на словах, для видимости, без всякого движения души и ума, расслабленные, полусонные от безделия и скуки. И оживляются лишь тогда, когда ожидают чего-либо лично для себя. Времяпрепровождение и «борьба» связаны со службой в той только мере, в какой это совпадает с личными интересами этих людей. Уставные нормы, дисциплина, обязанности, воинский порядок в их толковании — пустой, надуманный формализм, только для простаков. Выполнять уставные нормы они не хотят, да и не умеют... требовать от других боятся — а вдруг подчиненный примет в обидную для себя сторону и станет жаловаться... Зачем навлекать на себя неприятности? Лучше объявить благодарность за несуществующие достижения... Так вырабатывается тактика «борьбы» за дисциплину, некое молчаливое согласие, солидарность соучастников надувательства... Подчиненные довольны попустительством, начальник... преимуществами занимаемой должности... Огромной важности общественное дело превращается в сделку.

Эти явления, разумеется, не определяют состояние такого здорового организма, как Советские Вооруженные Силы, но они имеют место, и закрывать на это глаза опасно. Более того, это вполне закономерно — вооруженные силы существуют не в безвоздушном пространстве. Они переживают все то, чем живет создавшее их общество, и застойные явления, тяжело поразившие общество, не могла их не коснуться. Поэтому Советские Вооруженные Силы не могут оставаться в стороне от революционной перестройки и очищения, охвативших советское общество по инициативе М. С. Горбачева — мужественного руководителя, самого принципиального со времен Ленина. Развернутая партией перестройка, призванная преобразить все стороны жизни советского общества, должна оказать самое благотворное воздействие на боеспособность Советских Вооруженных Сил, свято несущих знамена Октября.

***

— ...Природа вещей непреложна,— продолжал лейтенант Величко,— нельзя ее изменить никакими словами...Значит, командира необходимо вернуть в условия, предусмотренные воинскими уставами. Он обязан требовать соблюдения норм дисциплины, словом и делом лица, ответственного за боеспособность подразделений в целом и каждого из подчиненных в отдельности.— Величко взглянул на часы.— Командир батареи обязан обращаться со своими ближайшими помощниками откровенно, чтобы исключить непонимание между людьми, которые решают общую задачу.., сегодня на учебных позициях, а завтра... кто знает? Товарищ лейтенант, мне не нужно фокусов, которые иногда показывают по требованию начальства орудийные расчеты. Но те нормы, что определены уставом, потрудитесь выполнять без всяких отклонений. У наших лейтенантов, прошедших курс подготовки нормального училища, вполне достаточно знаний... Делайте свою работу... вот чего я требую.

Командир батареи отодвинул книгу, поднялся. Разговор окончен.

Владимир-Волынский укрепленный район

Утро следующего дня выдалось пасмурным. В воздухе — запах вчерашнего дождя. Сыро. Перед тыльной калиткой — непросохшая лужа, тропа на спуске размокла. Впереди шел Поздняков, следом Гаранин и я. К речке на утренний туалет. Поздняков оступился. Гаранин хотел поддержать, ветка, которая служила опорой, обломилась. Младший лейтенант предпринял отчаянную попытку удержаться, но из этого ничего не получилось. Он заскользил вниз к берегу и оказался с головой в воде. Рядом вынырнул Поздняков. Вследствие неудачного спуска утренний туалет затянулся Я едва успел склеить листы топографической карты, полученные в секретной части. Клеил в спешке, с помощью Гаранина.