Владимир Фёдоров - В поисках оружия Страница 44

Мы не хотели встречаться с немецкими крейсерами, и "Оратава" развил предельную скорость, чтобы уйти из опасной зоны. Корабль скрипел от напряжения, весь организм его дрожал от ударов машины. Так шли мы всю ночь, а наутро были уже в полной безопасности - за линией кораблей английской блокады.

Утром 8 ноября шторм наконец утих. Проснувшись, я почувствовал изумительно приятную плавность хода - без скрипа, рева и всех прочих "прелестей". Я поспешил на палубу - море было тихое, даль закрывала пелена тумана. В этом тумане постепенно стало обрисовываться что-то темное, какие-то скалы или утесы.

То была земля!

Туман постепенно рассеялся. С жадным вниманием всматривался я в лазурную даль, чуть подернутую легким маревом, за которым виднелись еле заметные контуры земли.

Вот он, старый грозный Альбион!

Двойственное чувство охватило меня при первой встрече с могущественной страной. Англия - союзница России, с которой мы были связаны "кровными узами" ожесточенной борьбы против общего врага. Но вместе с тем я не мог забыть многолетнего соперничества Великобритании с Россией на международной арене.

Правительство Англии отлично сознавало, какую силу могла бы иметь в будущем наша страна, раскинувшаяся на одной шестой части земного шара, с ее неистощимыми богатствами недр, с ее быстро увеличивающимся населением. Если бы Россия добилась свободных выходов к незамерзающему морю и создала действительно могущественный флот, то ее флаг мог бы в любой момент появиться на всех путях, над которыми господствовала Великобритания.

По условиям Парижского мира, продиктованного Англией после Крымской войны 1853-1856 годов, Россия формально потеряла право держать военные корабли на Черном море.

В 1861 году России под давлением Англии пришлось отказаться от острова Цусимы. Между тем превращение этого острова в морскую укрепленную базу, в оплот России на Дальнем Востоке могло бы совершенно изменить последующие события вплоть до русско-японской войны 1904-1905 годов.

В 1878 году во время русско-турецкой войны, когда были разгромлены армии Османа, Сулеймана и Мех-мет-Али и когда русские войска неудержимой лавиной двигались к беззащитному Константинополю, Англия ввела свой флот в проливы и угрожала войной, если русские вступят в столицу Турции.

Современное мне поколение выросло и воспиталось на событиях русско-турецкой войны и ее тяжелых последствиях. Никому другому, как нам, не пришлось так остро воспринимать результаты этой войны. Самое раннее воспоминание моего детства относится к осени 1878 года, когда русские войска, возвратившиеся с войны, проходили по улицам Петербурга. Яркая картина запечатлелась в моей памяти. Я был тогда пятилетним мальчиком. Отец держал меня на руках, кругом все было запружено народом, солнечные лучи сверкали на штыках марширующих полков. Мне вспоминаются оглушительные крики толпы и гром военной музыки.

С каким вниманием слушали мы, дети, рассказы о войне и боях под Плевной, о громадных потерях при неудачном штурме турецкой крепости 30 августа. В этот день были именины царя Александра II. Главнокомандующий русской армии Николай Николаевич хотел преподнести подарок своему коронованному брату и напрасно пролил потоки русской крови. Помню, позднее распевали мы детскими голосами распространенную тогда грустную песню:

Именинный пирог из начинки людской

Брат готовит державному брату,

А по Руси святой ходит ветер лихой

И разносит крестьянские хаты...

Наш крейсер все ближе и ближе подходил к земле. Можно было уже хорошо различить очертания гор.

Да, длинен синодик всех попыток Англии предотвратить усиление царской России!.. Но теперь она была союзницей, обещавшей протянуть нам руку помощи. Что-то даст эта рука!

Вскоре показался и остров Реслин - мы входили в Ирландский пролив.

Команду вызвали наверх, оркестр заиграл английский гимн.

Надо сказать, что немцы постоянно ухитрялись ставить в проливе свои мины. Английские тральщики периодически очищали его, но все-таки было много случаев, когда здесь происходили взрывы. Поэтому капитан приказал всем надеть спасательные пояса. Особенно оригинально выглядели музыканты, играющие гимн, с надетыми спасательными поясами, готовые взлететь на воздух.

Из туманных облаков выглянуло наконец солнце. Тучи чаек и буревестников с криком носились вокруг нашего крейсера. Море было покрыто ровными, далеко уходящими волнами с белыми зайчиками. Время от времени навстречу попадались суда. Прошел караван тральщиков. Справа видны были высокие скалистые берега Ирландии с пятнами зеленеющих полей и белыми коттеджами.

Туман стал опять сгущаться, когда мы подходили к заграждениям Гренкока. Наступали какие-то неестественные сумерки. Все плотнее и плотнее становилась белая, пелена вокруг. Она окутала нас непроницаемой завесой. То был знаменитый английский туман.

Черепашьим ходом двигался вперед наш крейсер. Он непрерывно подавал гудки и звонил в колокола, чтобы избежать столкновения. Наконец мы стали на якорь. Гудки и звон не прекращались всю ночь на всех судах, находившихся на рейде. Лучи прожекторов пронизывали туманную мглу.

Еще до рассвета нам подали катер. Взобравшись по трапу на пристань, я долго пробовал, не качается ли земля. Сомнений не было - под ногами настоящая, неподдельная земная твердь.

В Англии

Первые впечатления

Курьерский поезд мчал нас к Лондону. Я с интересом рассматривал ландшафт Шотландии. Вершины гор были покрыты снегом, а по отрогам зеленели луга, на которых паслись стада коров, овец и баранов, - то был скотоводческий район Англии.

Вскоре мы добрались до промышленного центра страны с городами Шеффильд, Честерфильд, Лейчестер. Нескончаемой лентой тянулись мимо нас фабричные здания, высокие трубы выбрасывали клубы черного дыма. За фабричными зданиями начинались рабочие поселки - то одноэтажные кирпичные домики, каждый на отдельную семью, то громадные трехэтажные корпуса, похожие на большие казармы. Изредка мелькало зеленое оголенное поле без единого деревца, без единого кустика. Затем снова начинались те же фабричные здания, те же дымящие высокие трубы, те же заводские корпуса.

В течение нескольких часов курьерский поезд, делавший сто километров в час, пересекал фабричные районы.

Мысль невольно обращалась к тому, что я много раз видел из окна вагона, проезжая по необъятным просторам дореволюционной России. Нескончаемой лентой тянулись поля, леса, долины, реки, бедные деревушки, одинокие церкви. Далеко разносился печальный колокольный звон... В каком бы направлении вы ни ехали тогда по нашей стране, неизменно одна и та же картина раскрывалась перед вами: зимой бесконечно унылая снежная равнина, занесенные сугробами деревни и дремлющие заснеженные леса, накрытые свинцовым безрадостным небом. Летом та же пестреющая всеми оттенками цветов равнина, желтеющие поля, веселые перелески и таинственный дремучий бор. А над всем этим голубое небо и белые, гонимые ветром облака.