Н. Елисеев - Николай II без ретуши Страница 44

Из воспоминаний Павла Николаевича Милюкова:

5 октября в Ливадии, в день именин наследника, Александра Федоровна имела с Коковцовым специальный часовой разговор, раскрывавший ее карты и «буквально записанный» ее собеседником. Разговор этот начался с повторения слов Государя: «Мы надеемся, что Вы никогда не вступите на путь этих ужасных политических партий, которые только и мечтают о том, чтобы захватить власть или поставить правительство в роль подчиненного их воле». Коковцов попытался ответить, что он всегда был вне партий и в этом усматривает слабость своего положения, которое «гораздо труднее» положения Столыпина в смысле работы с законодательными учреждениями. Он или не понимал, или не хотел понимать, что мысль императрицы шла совсем в противоположную сторону. И она стала еще откровеннее: «Я вижу, что Вы все делаете сравнения между собою и Столыпиным. Мне кажется, что Вы очень чтите его память и придаете слишком большое значение его деятельности и его личности. Верьте мне, не надо так жалеть тех, кого не стало… Я уверена, что каждый исполняет свою роль и свое назначение, и если кого нет среди нас, то это потому, что он уже окончил свою роль и должен был стушеваться, так как ему нечего было больше исполнять. Жизнь всегда получает новые формы, и Вы не должны стараться слепо продолжать то, что делал Ваш предшественник. Оставайтесь самим собой, не ищите поддержки в политических партиях; они у нас так незначительны. Опирайтесь на доверие Государя – Бог Вам поможет. Я уверена, что Столыпин умер, чтобы уступить Вам место, и что это для блага России».

Der Mohr hat seine Schuldigkeit getan, der Mohr kann gehen. («Мавр сделал свое дело, мавр может идти».) 19 октября на докладе Коковцова царь смущенно сказал, что, желая «добрым делом» ознаменовать выздоровление наследника, он решил прекратить дело по обвинению Курлова, Кулябки, Веригина, Спиридовича – киевских охранников – в «небрежности» их поведения в день убийства Столыпина. Коковцов взволновался, стал доказывать царю, что Россия «никогда не помирится с безнаказанностью виновников этого преступления и всякий будет недоумевать, почему остаются без преследования те, кто не оберегал Государя…» Царь остался при своем. В вечер 1 сентября он лично опасности не подвергался. Вступив в отправление должности, Коковцов скоро сам очутился перед испытанием, которое должно было приоткрыть для него, откуда идут нити этой высокой политики. Он подвергся испытанию – на Распутина.

Государственная Дума и Распутин

Из речи Николая II на открытии Первой Государственной думы 27 апреля 1906 г.:

С пламенной верой в светлое будущее России я приветствую в лице вашем тех лучших людей, которых я повелел возлюбленным моим подданным выбрать от себя… Я же буду охранять непоколебимые установления, мною дарованные, с твердой уверенностью, что вы отдадите все свои силы на самоотверженное служение отечеству для выяснения нужд столь близкого моему сердцу крестьянства, просвещение народа и развитие его благосостояния, памятуя, что для духовного величия и благоденствия государства необходима не одна свобода – необходим порядок на основе права.

Из воспоминаний Владимира Николаевича Коковцова:

…толпа новых людей, впервые заполнивших дворцовые залы, внушала Марии Федоровне ужас. «Они смотрели на нас как на своих врагов, и я не могла отвести глаз от некоторых типов – настолько их лица дышали какой-то непонятной мне ненавистью против нас всех», – говорила она.

Из воспоминаний Луи-Мориса Бомпара:

Крестьяне были шокированы той роскошью, которая столь вызывающе контрастировала с убогой нищетой, привычными свидетелями которой им довелось быть до сих пор. Они не очень-то приветствовали императора при его прохождении и молчаливо выслушали его речь, в которой не ставился вопрос ни об амнистии, ни о земле.

Радзивилл Екатерина (1858 – 12 мая 1941, Нью-Йорк) – польская писательница, авантюристка. Дочь царского генерала Адама Ржевусского, жена Вильгельма Радзивилла. Из воспоминаний:

По завершении церемонии царя спросили, что произвело на него наибольшее впечатление. Он тут же ответил, что от глаз его не укрылось, что у некоторых депутатов из числа сельских жителей кафтаны были не новые – уж могли бы купить обновку по такому случаю!

Петрункевич Иван Ильич (23 декабря 1843 (4 января 1844), Плиски, Березнянского уезда Черниговской губернии – 14 июня 1928, Прага) – русский общественный деятель. Один из основателей Конституционно-демократической партии. Депутат I Государственной думы. Из думской речи:

Долг чести, долг совести требует, чтобы первое свободное слово, сказанное с этой трибуны, было посвящено тем, кто свою жизнь и свободу пожертвовал делу завоевания русских политических свобод. Свободная Россия требует освобождения всех, кто пострадал за свободу!

Караулов Василий Андреевич (1854 – 19 декабря 1910 (1 января 1911), Петербург) – русский общественный деятель. В начале 80‑х годов агент Исполкома «Народной воли». Арестован в 1884 году. Приговорен к четырем годам каторги, отправлен на поселение в Сибирь. Член Конституционно-демократической партии. Из думской речи:

Да, я был каторжником, с обритой головой и ногами в кандалах. Я прошел тот бесконечный путь, которым меня гнали в Сибирь. Мое преступление заключалось в следующем: я хотел дать вам возможность заседать на этих скамьях. Я пролил свою долю в море слез и крови, которое принесло вас сюда!

Из воспоминаний Марии Петровны фон Бок:

Весь конец июня и начало июля прошли очень тревожно. (…) Помню, как папа говорил, что не только в Государственной думе, но и в Кабинете министров полного согласия нет, что и является главным тормозом для принятия более решительных мер. Председатель Совета министров признавал лишь одни самодержавные решения Государя, и это делало заседания Кабинета министров пассивными. Между тем папа говорил, что сила правительства проявится лишь в том случае, если оно будет выносить свои решения «объединенным» министерством и этим облегчит непосильную работу Государю. Руководящую роль в Государственной думе играли кадеты, принявшие с первых же заседаний непримиримую позицию по отношению к правительству. (…) К этому же времени относятся переговоры моего отца с лидерами партии кадетов. Я помню, как он надеялся сговориться с ними для составления коалиционного кабинета…