Джон Гибсон - Над нами темные воды Страница 44

Дальнейшее происходило быстро. В тот момент когда наши люди начали всходить на борт парома, один из дреков сорвался. Паром развернулся и стал поперек нашей кормы. Слева по борту мы вдруг увидели приближающуюся к нам шлюпку, которую, очевидно, паром тянул на буксире. В ней было два человека. Один из них, китаец, энергично работал веслами, а впереди сидел холеный японский офицер. Мы обомлели от неожиданности, но уже через секунду все имевшееся у нас оружие было наведено на японца. Вот он, наш пленник.

Японец неожиданно низко склонился над бортом шлюпки, в его приоткрытом рту блеснули белые зубы. Одну руку, в которой что-то было, он прижал к своему животу, словно собирался сделать себе харакири. Мы внимательно следили за ним. На его запястье видны золотые часы, черные волосы над плоским желтым лбом аккуратно причесаны. Один из наших матросов наклонился, чтобы схватиться за борт шлюпки, которая была уже совсем рядом, но в этот миг японец бросился на китайца, нанес резкий удар ножом и прыгнул в воду. Не дожидаясь приказа, наши стрелки открыли огонь по черной голове, как только она показалась на поверхности, и через мгновение в том месте осталось лишь большое кровавое пятно. Мы не сумели взять пленника.

За несколько минут ситуация резко изменилась. Когда наша абордажная команда уже находилась на пароме, в его машинном отделении кто-то дал полный ход, и второй дрек с треском отлетел и упал в воду. Паром понесся в сторону гавани Порт-Блэра, из трубы валил дым. На его палубе наши матросы схватились за рулевое устройство, пытаясь вернуть судно назад. Индийцы окружили меня тесной толпой. Один из них немного говорил на английском. "Японцы - плохо, японцы - плохо", - повторял он и снова проводил пальцем по своему горлу. Но мне было не до него. Мы находились все-, го лишь в двух милях от входа в гавань, и в любую минуту могли появиться самолеты или противолодочные корабли. Между тем паром с нашей абордажной командой на борту двигался по кругу в сотне ярдов от лодки.

Если бы я не знал, что в 6000 ярдах к юго-западу стоит батарея 6-дюймовых корабельных орудий, эта ситуация могла бы здорово меня позабавить. Суматоха, царившая на обоих судах, не могла не вызвать у нас улыбку, но в тот момент мной владел страх. В течение пяти минут картина оставалась неизменной. На поверхности воды подводная лодка, на ней толпа улыбающихся и переговаривающихся между собой индийцев. На некотором расстоянии от лодки описывает круги речной паром с подводниками, вцепившимися в рулевое управление. Чуть дальше в синеватой дымке трепещущий на ветру японский флаг на одном из зданий острова Росс. Создавалось впечатление, что японцы после обеда улеглись спать.

В конце концов паром выровнялся и направился к нам. Почти в это же время мы заметили поднявшийся в небо самолет. Нужно было торопиться. Как только паром ткнулся носом в лодку и матросы спрыгнули на нее, командир нажал на ревун, дав сигнал о погружении. Члены абордажной команды побили все рекорды скорости, когда неслись к мостику. Последний из них прыгнул в люк, когда лодка уже уходила вниз. Индийцы, не успевшие забраться на паром, остались барахтаться в воде. Бомбы, сброшенные с самолета, упали, когда мы были на глубине 30 футов, и лодку изрядно тряхнуло.

Мы решили ночью атаковать Порт-Блэр и остров Росс. Вид развевающегося над островом японского флага действовал нам на нервы.

Вечер. На столе в кают-компании разложена карта гавани и порта. Черными квадратиками на сером фоне обозначены здания и портовые сооружения. Их немного, но карта старая, и японцы наверняка уже построили много других.

Рисуем на карте маленький круг. В этом месте будет находиться паша лодка, когда мы откроем огонь. Расстояние до цели две мили. Измерим его с помощью радара. А что луна? Штурман смотрит в свои записи. Луна взойдет ровно в одиннадцать и осветит берег. Мы рискуем быть замеченными на лунной дорожке. При стрельбе применим боеприпасы, не вызывающие вспышку. Враг может подумать, что начался воздушный налет. Такое уже случалось. Час "Ч" начнется в полночь.

Ночь ясная и тихая, но остров и побережье окутаны легким туманом. Возможно, ветер с суши разгонит его позже. В десять часов в репродукторе раздается голос командира: "Внимание. Говорит командир. Сегодня в полночь лодка приблизится к гавани на расстояние в две мили для артиллерийского обстрела. Это связано с определенным риском. Возможно, японцы ожидают атаки. Хочу предупредить наблюдателей, что они не должны сосредоточивать свое внимание только на суше. В море могут находиться вражеские сторожевые корабли. Мы должны обнаружить их раньше, чем они нас. Мне понадобятся радар и гидролокатор. Места по боевому расписанию занимать в 23.30. Это все".

Полночь. Я стою у орудия и смотрю вперед. Над островом по-прежнему висит белый от лунного света туман. Опираюсь локтем на темный прохладный 4-дюймовый ствол пушки. Наводчики пытаются рассмотреть цель через телескопические прицелы. Дальность уже установлена. Позади нас на мостике штурман отдает отрывистые команды. Медленно, на электромоторах лодка приближается к месту, отмеченному на карте кружком.

Ствол орудия поворачивается. Теперь уже видна цель. Новые здания выступают на фоне неба. 4000 ярдов. Мы на месте.

- Товсь! Огонь! - звучит команда.

Раздается выстрел, сопровождающийся слабой вспышкой. В воздухе появляется запах кордита. Я смотрю в бинокль и вижу крошечную точку разрыва на берегу. Недолет.

- Выше четыреста. Огонь! - слышим мы.

Теперь снаряды падают куда надо - на вершину холма, где стоит здание с японским флагом.

Выпускаем шестьдесят снарядов, и командир отдает приказ прекратить огонь. Двигатели оживают, лодка разворачивается и, набирая скорость, уходит в море. Через пятнадцать минут стоящая на берегу батарея 6-дюймовых орудий открывает огонь. В темноте видны далекие вспышки выстрелов. Считая секунды, мы ожидаем появления снарядов, но ничего не происходит. Должно быть, японские артиллеристы стреляли не целясь.

Мы еще несколько дней патрулировали в этом безлюдном районе. В плохую погоду, когда солнце скрывалось за тучами, эти острова казались серыми и мрачными. Но в ясные дни наше душевное состояние менялось к лучшему, и земли эти уже представлялись нам вполне симпатичными и даже приветливыми. Глядя на них, многие из нас вспоминали сельские районы Англии, поросшие вереском земли Инвернессшира и утесы Корнуолла с их зелеными вершинами. Вид островов вызывал у нас ужасную ностальгию.

Война в этих местах шла неравномерно, рывками. Какая-нибудь небольшая бухта, помеченная лишь штрихом на нашей карте, в течение многих недель могла оставаться пустынной и заброшенной. Потом в одно прекрасное утро в ней становилось на якорь вражеское судно, появлялись противолодочные корабли, в небе кружили самолеты, на берег высаживались наблюдатели. За день тихое место превращалось во враждебное и опасное, грозящее большими неприятностями нашим подводным лодкам. Война в море меняла свое местоположение быстро, внезапно и неслышно.