Зорге, которого мы не знали - Ганс Гельмут Кирст Страница 45

Поэтому когда в апреле тридцать восьмого года его другу, ставшему генерал-майором, предложили занять пост полномочного представителя великогерманской империи в Токио, он ему посоветовал отказаться. Но Отт не внял его словам.

Голос посла вернул Зорге к действительности.

— Между прочим, — сказал Отт, — я распорядился провести тщательную проверку службы Бранца.

— Надеюсь, что она даст реальные результаты.

— Как бы там ни было, уже вскрыты кое-какие неприятные вещи. А те три листа, что вы передали мне некоторое время назад, действительно пропали из его отдела.

— Я это знал, — честно признался Зорге.

— Одного этого было бы, конечно, недостаточно, чтобы его отстранить от должности. Но обнаружились еще кое-какие мелочи. Решающим же было его поведение. Он совсем распоясался и стал обвинять меня и моих ближайших сотрудников.

— Обвинения без доказательств?

— Естественно, — ответил посол, и в его голосе прозвучала обида на Бранца, осмелившегося усомниться в честности и искренности старого солдата. — Самые дикие обвинения, но без единого убедительного доказательства. Я сразу же отстранил его от исполнения обязанностей и доложил о случившемся в Берлин.

— И что же?

— Через несколько недель будет прислана замена. Такова была немедленная реакция Берлина. Но я не знаю, чем все это кончится. К сожалению, мы можем попасть из огня да в полымя. — Отт был явно обеспокоен.

— Почему же, господин посол?

— Я распорядился об отстранении Бранца не без колебаний. Ведь у него неплохая характеристика. Люди из его ведомства обычно порядочные и надежные. А сейчас Берлин начал заменять полицейских чиновников, занимающих должности атташе в посольствах, на гестаповские. Поэтому там, не вникая в подробности, сразу же приняли мое предложение об отзыве Бранца.

— Известно, кто его заменит? — поинтересовался Зорге.

— Конечно, — без всякой радости ответил посол. — Нового полицейского атташе зовут Майзингер, оберштурмбаннфюрер Майзингер. — И не без пессимизма добавил: — Он получает особые полномочия. Одним из аспектов его деятельности будет активизация мер против коммунистов.

Зорге шел не торопясь по лесопарку Нара. На груди его болтался фотоаппарат. Со стороны могло показаться, что он любовался восхитительным ландшафтом и чистотою неба. Но вот он заметил вдали человека, сидевшего на скамейке рядом с беспорядочным нагромождением камней.

Рихард остановился, внимательно разглядывая декоративный кустарник, росший по обе стороны дорожки, затем посмотрел на зонтичные сосны и приложил фотоаппарат к правому глазу. Оглянувшись назад, убедился, что в парке никого не было, как обычно по рабочим дням.

Инстинктивно он чувствовал, что опасаться нечего, но тем не менее старался не привлекать к себе внимания, так как ненавидел, как говорится, игру в индейцев, считая ее недостойной себя. Он всегда и везде соблюдая правила конспирации.

Как бы случайно Зорге подошел к человеку, сидевшему неподвижно на скамейке. Это был Одзаки, взглянувший на Зорге с мягкой улыбкой.

— Летние дни в нашей стране, — сказал он, — подобны шелку, в котором ходят самые прекрасные женщины.

Зорге сел рядом. Он не только не протянул Одзаки руку, но даже не кивнул в знак приветствия. Затем незаметно осмотрелся.

— Не беспокойтесь, — произнес Одзаки. — Место это надежное, я знаю его еще с молодых лет. Здесь прекрасный обзор: никто не может подойти незаметно, да и подслушать нас никто не сумеет.

Зорге знал, что может положиться на Одзаки как ни на кого другого в резидентуре. И все же Рихард всегда досконально проверял представляемые от него сведения.

Сейчас они могли говорить спокойно. Если даже кто-то и следил за одним из них и теперь наблюдал издали за встречей, то мог видеть только мужчин, отдыхавших спокойно на одной скамье, что выглядело естественно, так как никакой другой поблизости не было.

— Я проанализировал ваш обзор военных заводов, господин Зорге, немного подкорректировал и возвратил Мияги.

— Я его уже получил.

— Хорошая работа, — похвалил Одзаки.

— Спасибо.

— В дальнейшем обратите внимание на территорию южнее Осаки. Там строят новые заводы для производства бомб специального назначения.

— Учту, — ответил Зорге и бросил взгляд в глубину парка.

Одзаки поднял прутик, лежавший у его ног, и стал чертить линии на песке.

— Дня через три-четыре я смогу представить вам новые данные о мощностях по производству алюминия.

— Пожалуйста, опять через Мияги.

— Само собой разумеется. А как далеко вы продвинулись?

Хотя это и было необычно и даже противоречило его принципам, Зорге, как исключение, рассказывал кое-что о своих делах Одзаки. Даже Клаузен, давний радист и помощник резидента, не знал всего, что передавал в эфир. Важнейшие сообщения Рихард зашифровывал сам.

Одзаки же был не только самым лучшим поставщиком информации, но и мог, как и Зорге, анализировать данные и прогнозировать обстановку. Этот японец обладал мощным умом. Такая личность вызывала уважение резидента и импонировала ему. Поэтому Рамзай рассказал своему помощнику о новых данных, поступивших в резидентуру.

Одзаки переломил прутик и спросил:

— А из каких источников эти сведения?

— От немецкого военного атташе, но он не знает, как ему повезло.

— Из вторых рук?

— Из его ближайшего окружения.

— А знаете ли вы, — не без любопытства спросил Одзаки, — что между представителями военноморских сил Японии и Германии ведутся переговоры?

— Конечно, — с гордостью ответил Зорге. — Речь в них идет о снабжении немецких кораблей, оперирующих в районах Австралии и южной части Тихого океана. Японское горючее в обмен на немецкие пароходы.

— Источник, конечно, немецкий военно-морской атташе, не так ли?

— Естественно, — подтвердил Зорге, — адмирал, которого сотрудники посольства прозвали Паульхен. Когда он крепко выпьет, я уже через две минуты могу вытянуть из него все, что мне нужно.

Одзаки беззвучно рассмеялся. Его круглое лицо подергивалось.