Повседневная жизнь советской богемы от Лили Брик до Галины Брежневой - Александр Анатольевич Васькин Страница 45

то есть на Новодевичьем (оно тогда еще было не так заселено, как нынче, когда каждые два метра на вес золота), или видного, значит — на Ваганьковском или Кунцевском, а то и вовсе на Пятницком. В каком зале ЦДЛ будет прощание, с прессой или нет, сколько венков и автобусов, уровень поминок, надгробие и т. д. С Арием все старались дружить — пригодится! И потому ни у кого не нашлось смелости спросить у него в лоб — правда ли, что он участвовал в похоронах Льва Толстого в Ясной Поляне? Еще обидится!

Арий напоминал вампира на пенсии — с седой бородкой, упитанный и лысый с розовым цветом лица. Человек без возраста, таким только и хоронить других. У него не было чувства юмора, но зато имелся цепкий профессиональный взгляд гробовщика: посещая в больнице своего будущего клиента — долго и тяжело болеющего писателя, он сразу прикидывал в голове необходимые размеры. Паустовский однажды столкнулся с Арием у ЦДЛ, тот держал в руках авоську с какими-то банками: «Паек несете, Арий Давидович?» — «Нет, мой дорогой, прах двух писателей».

Светлов пришел к нему с просьбой: «Сколько стоят мои похороны?» Арий долго жался, ссылаясь на некорректность вопроса, ему было неудобно признаться в том, что он давно уже все посчитал. «Фадеева мы похоронили за двадцать пять тысяч, а вас, Михаил Аркадьевич, за десять похороним». — «Отдай мне половину, Арий, мне сейчас деньги ну очень нужны! А похоронишь меня на оставшиеся пять тысяч». Арий задумался: он и дал бы Светлову деньги, но так и не решил, как это оформить. А к Фадееву он прибежал как-то с радостной вестью: «Александр Александрович, я достал такие хорошие места на Ваганьковском, надо занимать, а то уйдут!» Фадеев рассмеялся…

Глава четвертая.

Московский монмартр. Мастерская художника как сосредоточие богемной жизни

«Государыня» — Государственная премия СССР.

Из сленга московской богемы

Городок на Верхней Масловке и поселок Сокол — У Жоржа Великолепного — Иконы на стенах, «Касабланка» на экране — Соцарт Василия Яковлева: «Спор об искусстве» — Как рисовать Сталина в «две руки» — Скульптор Меркуров и его усадьба в Измайлове — Покровитель искусств маршал Ворошилов — «Главное не как лепить, а как сдавать!» — Уймите Вучетичей! — Мастерская Эрнста Неизвестного в Большом Сергиевском переулке — Большая драка за огромные гонорары — Всем хочется получить «государыню» — Стеклянная пивнушка на Сретенке — Он пил как лошадь — Сидур, Лемпорт и Силис — Памятник Хрущеву как козырная карта — Илья Кабаков — Группа «Сретенский бульвар» — Сколько они получали — Лианозовская группа — Оскар Рабин — Сапгир и Холин — Богема в лагерных бараках — «Короли богемы» Борис Мессерер и Лев Збарский — Как построить мастерскую руками опохмелившейся бригады — Веничка Ерофеев и «мерзавчики» — Альманах «Метрополь» и «Влипкины» — Илья Глазунов в Калашном переулке — «Товарищ Щелоков, подарите мне пистолет!» — И здесь Михалковы! — Мастерская Анатолия Брусиловского — Пиршество духа и тела — Боди-арт

Вот что нужно писателю для творчества? Спросим об этом у многоопытного Сергея Михалкова:

Чистый лист бумаги снова

На столе передо мной,

Я пишу на нем три слова:

Слава партии родной.

Правильно написал поэт-гимнописец: чистый лист бумаги нужен, а еще родная партия, благодаря которой славящая ее творческая богема получает приличные гонорары за свои произведения. А художнику необходим холст для изображения вождей этой партии и народа, шагающего вперед под ее мудрым руководством. Холст, краски, кисти, а главное, мастерская — лучше побольше, чтобы хорошо работалось. Советские художники и скульпторы имели от государства такие мастерские, которым их зарубежные коллеги могли только позавидовать.

Это вам не старая баржа в Париже. Создание Городка художников в районе улицы Верхняя Масловка началось в 1930 году на месте сгоревшей кинофабрики «Межрабпомфильм» и велось с государственным размахом по проекту архитекторов Юрия Герасимова, Владимира Кринского, Льва М. Лисенко и Алексея Рухлядева. Проект на плане напоминал огромный корабль, границы которого очерчены корпусами жилых зданий, где и должны были поселиться художники. В городке им предназначались мастерские, куда можно было пройти сразу из квартиры (для скульпторов по понятным причинам они были на первом этаже), выставочный зал, клуб-столовая, детский сад, ясли, магазин. Примечательно, что в столовой работали жены художников. Все было приспособлено для того, чтобы художники творили, не выходя за пределы городка.

В периодике того времени прямо указывалось, что это будет «Московский Монпарнас»: «В первом масловском доме уже стало тесно. Не все пользуются и мастерской, и квартирой. Одни вселились с семьей в мастерские, другие, с мольбертом и работой, водворились в квартирах у товарищей и пишут большие картины, не будучи в состоянии видеть их дальше, чем в двух шагах. Но они не унывают. Они постепенно заселяют домишки, окаймляющие дом-утес (их основное пристанище), и терпеливо поджидают окончания второй очереди строительства городка. В будущем городке хватит места всем. Это будет не только творческое общежитие художников. Городок должен стать одним из культурных массивов социалистической Москвы, центром притяжения всех творческих сил. Москва строит городок не только для своих художников-профессионалов, но и для счастливого поколения, у которого не будет помех для развития творческих возможностей».

После постройки четырех корпусов городка реализация проекта застопорилась, он так и не был осуществлен до конца. Тем не менее на Верхней Масловке жили и творили несколько поколений советских художников и скульпторов: Игорь Грабарь, Александр Матвеев, Владимир Татлин, Екатерина Белашова, Борис Иогансон, Павел Радимов, Семен Чуйков, Сергей Алёшин, Александр Тышлер, Федор Богородский, Евгений Кацман, Федор Викулов, Георгий Нисский, Василий Ватагин, Сергей Герасимов, Александр Кибальников, Владимир Фаворский, Юрий Пименов, Аркадий Пластов, Федор Решетников и др. Перечисленные имена говорят о том, что бóльшая часть произведений соцреализма в живописи и скульптуре первой половины ХХ века создавалась именно в мастерских на Верхней Масловке.

Только главный начальник советских художников Александр Герасимов поселился почему-то в другом месте, в поселке Сокол, в отдельном особняке с баней (очень любил голых женщин с мочалкой рисовать). Хотя странного здесь ничего нет, как мы уже поняли из прошлой главы. Герасимов, большой друг маршала Ворошилова, в 1930-е годы жаловался: только нарисует групповой портрет высшего командного состава Красной армии или верхушку Наркомтяжпрома, а кого-то ночью черный воронок заберет. Он тогда давай лицо врага народа замазывать, другого человека рисовать. А того тоже на Лубянку повезли. Художник опять новое лицо подбирает… Нам смешно — а Герасимов не успевал заканчивать свои огромные полотна. На одной из картин ему пришлось как-то поменять друг за