Борис Акимов - Исповедь хироманта. Жизнь как чудо Страница 45

Никогда не возвращайтесь туда, где было хорошо. Хорошо уже не будет. В нашем случае уж точно. Прежняя жизнь закончилась – темный сумрак отчуждения проник в наш дом.

Но я не унывал. Я знал, что жизнь не закончилась. Деньги еще будут. Квартиру поменяем. А вместе легче переживать трудности. Моя бабушка в трудные минуты говорила: «Лишь бы не было войны!» Она знала, о чем говорила.

Недавно я видел репортаж об одной австралийской школьнице. Шестнадцатилетняя Джессика Уотсон совершила одиночное кругосветное путешествие на яхте. Случай, достойный восхищения. Опять же, спасибо родителям, вырастившим и подготовившим дочь к победе. Но меня поразил не сам факт мирового рекорда по возрасту, а то, что дало ей это путешествие.

У любого человека, тем более подростка, на которого свалилась мировая слава, начнется звездная болезнь. Однако Джессика сказала в своем интервью: «Я поняла, что к жизни надо относиться проще».

23 000 морских миль пути. 210 дней одиночества, непредвиденных трудностей, усталости, отчаяния, боли. Победа. И как результат: «Я поняла, что к жизни надо относиться проще». Я восторгаюсь мудростью шестнадцатилетней девушки.

Иногда это очень важно – относиться к жизни проще.

У меня есть дом, семья, прелестные дочурки. Есть, ради чего жить. Справимся.

Но главные трудности были не вовне, а внутри семьи. Лена напряглась. Помимо постоянной нервозности, которая уже омрачала семейную жизнь, Лена стала меньше заниматься домом, больше пропадая на работе. В это время она устроилась работать в компанию, обучающую за рубежом английскому языку.

Я связывал ее депрессию с жилищным вопросом и старался сгладить напряжение, окружив ее вниманием. Но когда жена вообще забыла про домашнюю работу и практически перестала уделять внимание дочери, нужно было уже принимать какие-то меры.

Мне мешало мое чувство вины. И еще я прекрасно знал отрицательные стороны жены: завышенные требования к жизни, отсутствие гибкости и обидчивость. Эти качества усугубляли любой конфликт и делали его неразрешимым. У нее был талант превращать друзей во врагов. История на Кутузовском тому подтверждение. В случае ссоры эта участь ждала и меня. Люди редко прощают ошибки, особенно если это их собственные ошибки.

Когда у жены начался очередной приступ истерики, я оборвал ее. Это случилось в машине. Я подвозил жену на работу. Просто остановил машину у ближайшей станции метро и высадил Лену. При истериках иногда помогает тактика «бей бабу молотом – будет баба золотом».

Для меня это был переломный момент. Момент истины. Придерживаться жесткой позиции и ставить на место?

Позже, спокойно обдумав ситуацию, я все же решил идти путем любви и терпения. Ведь Бог есть любовь. Пусть это будет мой духовный опыт. А наступит время, и все встанет на свои места. Еще скажет спасибо. Не совсем же она дура.

Однако я ошибался. Все было гораздо хуже. Начальница Лены, тетенька за пятьдесят, страдающая одиночеством и избыточным весом, была конкретно подсажена на Интернет. По словам жены, она все свое свободное, да и несвободное время проводила на англоязычных сайтах знакомств. Лена рассказывала, что, уходя с работы вечером, часто заставала ее уже утром в той же позе, одежде и за тем же занятием. А потом, когда ее морил сон, она засыпала на полу в темной комнате, где у нее имелся для этих целей специальный матрасик.

Дурной пример заразителен – и Лена «пропала» во Всемирной паутине. И создала себе сказку про английского или французского «принца», ждущего ее в своем домике на берегу моря.

Сначала она искала мужа через Интернет, затем – через Интерпол.

Одной из тем, теперь возникающих в наших с ней разговорах, стала следующая: европейцы молодцы, а русские мужики – гады. И, соответственно, что хорошо выйти замуж за солидного француза-англичанина, а не жить в свои сорок лет в однокомнатной квартире и ходить на работу.

Приходилось терпеть и это.

Возвращаясь с работы, жена съедала мною приготовленный ужин и сразу садилась к компьютеру погружаясь в мир своих иллюзий. Мы с Анютой ненавидели ее спину обращенную к нам, реальным людям, нуждающимся в ее любви. Настя к этому времени училась во Франции.

В мае жена собралась во Францию, в Биарриц, – по ее утверждению, смотреть школы. Конечно, она поехала за приключениями. Когда женщина не может изменить свою жизнь, она изменяет мужу. Противно, но я надеялся, что это ее вылечит. И утешался афоризмом А. Чехова: «Если жена тебе изменила, то радуйся, что она изменила тебе, а не отечеству».

Реальность действительно оказалась не так красива и, вернувшись из Франции, жена стала ласковее. Я обрадовался. Однако червоточина уже коснулась ее души.

После ее приезда произошел один пустяк. Может, он и покажется мелочью, но для меня это был определенный знак.

Утром жена пошла на кухню, выдавила из апельсина сок и выпила его. Сама. Одна. Никого не угостив. У нас в семье было не принято есть в одиночку. Всегда делись со всеми. Если хочешь сока, сделай для всех. А лучший кусок – детям. Таково было правило нашей семьи. Случившееся меня огорчило.

Лето прошло относительно спокойно, и даже в Интернете она сидела меньше. Мне показалось, жена выздоравливает. Но с началом осени все вновь возобновилось. В ноябре она опять засобиралась, но уже в Англию.

Я был совершенно спокоен и надеялся, что это путешествие ее окончательно вылечит. Я понимал, что нет там для нее счастья.

И действительно, сразу же после ее приезда в Лондон я получил письмо, в котором она писала, что она дура, ей все стало ясно, семья – это святое и прочее. Я ответил, что счастлив. Однако в следующем письме она сообщила, что ожидала от меня других слов! Я предчувствовал беду, заболело сердце.

Лена из Англии вернулась уже совсем другим человеком. От нее шел холод. Я не знал, что делать. Мы объяснились. Она сказала, что у нее есть любовник в Лондоне. Но замуж она за него не пойдет, так как они не пара (возраст, нездоров, денег мало). Но он замечательный человек, и никто и никогда, еще раз повторю: никто и никогда в жизни ее так не любил! А любовь – именно то, что ей сейчас надо. И она будет искать человека, который предоставит ей и ее детям возможность жить нормально. А со мной все кончено. Молодость загублена, жизнь пропала, мама говорила, нам надо расстаться и прочее.

Слушая этот бред, я искренне жалел Лену.

Наша жизнь – это наша память. Мы – это наша память. Я считаю свою жизнь удачной и счастливой. Я просто не помню дурного. А вот как жить человеку, который воспринимает свое прошлое как трагедию? Верить, что дальше все будет хорошо? Сомневаюсь.

Ведь еще год назад она сказала мне: «Я счастлива оттого, что мы будем стареть вместе». Мне, конечно, не понравился намек на старость, но это были очень мудрые и замечательные слова. И я был счастлив, что встречаю пору зрелости дружной и любящей семьей.